Великолепное занятие (СИ) - Хаер Роман "Крысь". Страница 16

На постаменте посреди двора лабораторного двора, где обычно происходили особо опасные магические опыты, лежал небольшой зародыш плазмошара, формой и размером напоминающий горошину. От него шла тоненькая дорожка, которая состояла из совсем маленьких зерен плазмошариков, каждый размером с мелкую песчинку. Тролль встал у постамента, джисталкер и профессор отошли на десяток шагов и стали наблюдать за экспериментом. Синекожий лаборант в прожженном во многих местах халате щелкнул пальцами над краем дорожки и издал глухой звук – одна песчинка вспыхнула, превратившись в микроскопический плазмошар, и тут же самопроизвольно зажгла следующую. По дорожке из зерен-песчинок быстро пробежал веселый огонек, и через секунду горошина зародыша полыхнула красным, раздалась до размеров футбольного мяча полноценным плазмошаром, потом грохнул взрыв – и на халате тролля появилась пара новых дыр. Магический порох был изобретен.

Работа 6. Чувственная

Любовь -

это очень тяжело…

(страдания на скотном дворе, в

ожидании быка-производителя)

Великолепно помню тот день, когда на Острове появился Гром со своей гвардейской тысячей. Караван, состоящий из десяти огромных океанских кораблей Этой Стороны, встал на якоре неподалеку от бухты порта Этот. Прибытие войск застало меня во время экзаменов, так что я думаю больше всего радовались приезду воинов студиозы. Быстренько свернув преподавательскую деятельность, я вызвал бойца в СВЗ, и через час уже приземлился на другом конце Острова. При нужде СВЗшников можно было использовать в качестве индивидуального скоростного транспорта – за спиной у бойцов имелась ниша, защищенная колпаком силового поля и позволяющая транспортировать человека. Там же надежно скованные все тем же силовым полем вывозились с территории паспортного режима разного рода нарушители.

Подойдя к берегу, я увидел Грома оглядывающего окрестности с видом завоевателя, уже оседлавшего своего могучего коня, который чуть неуверенно стоял на ногах после долгого морского путешествия в темном трюме. Вокруг своего командира стояли десяток воинов. При взгляде на меня Гром издал утробный рык и спрыгнул со спины благородного животного. Потом мы минуты две просто рычали и испытывали кости товарища на крепость, сжимая друг друга в медвежьих объятиях. Я упирался макушкой в подбородок воина, но это вовсе не мешало мне заставлять потрескивать его доспехи и скелет – традиция есть традиция, и если бы я это не делал, Гром очень удивился и заподозрил меня в том, что я к нему начал плохо относиться. Потом я занялся помощью маркитантам войска Грома в размещении солдат, вставших походным лагерем рядом с тогда еще небольшим портом Этой Стороны. Пока я занимался обеспечением войска продовольствием, водой и стройматериалами, наш воин-философ статуей застыл на берегу океана, думая о вечном.

Вечером мы сидели в палатке военачальника и пили эль, вспоминая дела давно минувших дней и ожидая котов во главе с тогда еще полным сил Вожаком, знакомым всем под именем Рыжик, отправившихся в пятисоткилометровое прибрежное путешествие от Института к порту Этот на парусно-магическом корабле. Коты так и не смогли приспособиться к полетам на СВЗшниках, и если работающий скафандр высшей защиты находился ближе полуметра от чутких пушистых телепатов, то они становились как бы ментально "оглушены" силовыми полями. Впрочем, уже в метре от высокотехнологичного оборудования коты мира Ворк не испытывали ни малейшего дискомфорта, так что никаких препятствий для совместной работы котов и СВЗшников не было.

– А она так и не смогла тебя забыть, – неожиданно сказал мне Гром, когда мы уже прилично накачались спиртным. – Из-за этого я отпустил ее в свое время.

– Ты это к чему? – искренне удивился я, совершенно не понимая, о чем идет речь.

– И прав как всегда оказался, – продолжил воин, совсем меня не слушая. – Как только ты затеял свое ханство тут зачинать – тут же все свои кровные связи подняла и к тебе через полмира рванулась как вольная степная птица…

– Стоп! – прервал я поэтичный полет речи сына степей. – Ты это о ком говоришь-то? А то ты тут почти песнь поешь, а я сижу и слушаю тебя, как говаривала одна моя знакомая бабуля-хорошуля, дурак-дураком.

– О бывшей своей жене, – фыркнул Гром, перейдя на нормальный человеческий язык. – О принцессе Цвете.

– А при чем тут Цвета? – задал я идиотский вопрос, по-прежнему ничего не понимая.

– Любит тебя она, – буркнул могучий боец.

– Вот так рап гамбургский, якорный батор…- пробормотал я, полностью обалдев от этой новости и перейдя от удивления на родной язык.

– И чего, неужели не догадывался? – в свою очередь удивился воин, не обращая внимания на мое бормотание, по интонации голоса почувствовав безмерное удивление (еще бы, наверно сложно было в тот момент ошарашенное выражение лица некоего джисталкера истолковать по-другому).

– Да клянусь тебе Светлыми и Темными Небесами одновременно, даже мысли подобной ни разу не возникало! – возмущенно завопил я.

– Да ладно тебе, дух, – сразу начал подтрунивать надо мной Гром. – Хватит смеяться над простым солдатом.

За кого меня принимал один из самых успешных боевых командиров войск Великого Хана Степи – я так и не разобрался. Хотя, предполагаю, ему до этого вообще дела не было – он считал меня, прежде всего, надежным другом, которому бы доверил прикрывать спину. Это настолько перекрывало все остальное, что к моим странностям, не вписывающимся в мир Ворк, Гром относился как к простительным слабостям, вроде кривого носа или тяге к сладостям. То есть он прекрасно все видел – но никакого значения этому не придавал и считал не более чем поводом для шуток-подначек.

Благо разговор продолжить не удалось, а то бы я сдуру всякую чушь нагородил Грому, и потом мне же самому было бы жутко неудобно. В палатку проскользнула Лайна, прибывшая вместе с мужем в качестве главной целительницы войска и закончившая к тому времени возню с пациентами, и я тепло попрощавшись с ребятами, благополучно ретировался, по-прежнему немного не в себе наполовину от количества выпитого эля, наполовину от неожиданно свалившегося на голову откровения.

Наутро прибыл Рыжик во главе экспертного кошачьего подразделения, и пришлось мне заниматься отбором солдат, пригодных для нахождения в непосредственной не боевой близости с противоположной фракцией, поэтому не относящиеся к делу мысли были вытеснены из моей мгновенно распухшей головы. Рыжий руководитель выполнил самую сложную работу – сначала потребовал, чтобы его покормили, после чего забрался на руки к Грому, позволил, чтобы его чесали за ухом, и благополучно уснул. Его подчиненные такой высоты профессионализма пока не достигли, поэтому весь день мы с ними просеивали через сито ведовского внимания сознания бойцов гвардейской тысячи Грома.

Примерно треть бойцов отсеялась – хоть Гром незадолго перед путешествием и отпустил всех своих воинов, которые заявили, что с подлым хищническим отродьем рядом находиться не намерены. Часть из забракованных котами людей, которая никогда бы не примирилась с соседством "подлых хищников", отправилась домой на тех же кораблях, а другая, не совсем безнадежная в плане сосуществования с противоположной фракцией, осталась, пополнив собой гарнизон порта Этот. Некоторые из них тоже со временем отправились домой, но основная часть постепенно привыкла к мельканию представителей Той Стороны и воины Грома достойно несли службу в Порт-о-Инсте и на блок-посту у Жерла.

А впрочем (как пелось в одной известной песенке), песня не о нем, а о любви. Если честно – поначалу встретил я Цвету как своего давнего друга, и даже мысль о каких бы то ни было "отношениях" ни разу не посетила мою голову. Правда, как выдавалось свободное время – любил возиться с ее сыном, имевшим ужасно сложное и плохо запоминающееся имя (любят жители Великой Степи велеречивые наименования), которое я по своей земной привычке сократил в Ветер, а вскоре и вовсе просклонял в Ветерок. Парня я учил драться без оружия, и ребенок очень серьезно относился к этим занятиям, почитая меня почти как своего хана – остальных учителей маленький принц поначалу или гонял или бегал от них. Вскоре на базе привезенных для Ветерка учителей Цвета открыла в Порт-о-Инсте школу, которую сама и курировала.