Хозяин шара - Минькина Елена Викторовна. Страница 14

– Алечка, успокойся, давай все спокойно обсудим. Слышишь? Как мы с тобой будем жить, если ее ребенка убьют?

– Стас, подумай, какое нам дело до ее ребенка? Я здесь каждый день ассистирую аборты, их делают десятками. Почему никто никогда не думает обо мне? Что будет со мной и моими братьями и сестрами? Как мы ей поможем, это же нереально!

Стас обнял Алю, прижал к себе, пытаясь успокоить:

– Аля, я тоже не знаю, как это сделать. Вот нас трое, давайте подумаем вместе. Садись, Алька, к ней поближе, я сейчас стул принесу.

Пока Стас бегал за стулом, Марина попробовала поговорить с девушкой:

– Аля, милая, обещаю, мы с моим мужем не бросим вас. Мы богаты, он вас хорошо отблагодарит. Для него этот ребенок очень важен, он ждал его семнадцать лет. Понимаете, он просто бредил мальчиком, у меня еще четыре дочки есть. У меня свой медицинский центр, будете там работать. И в зарплате не потеряете.

Алька недоверчиво смотрела на Марину:

– Что? Четверо? Разве вы, богатые, рожаете? Вроде бы дети – удел тех, кто беден.

– Аля, но у меня на самом деле четыре дочери. Одна из них приемная. Подруга перед смертью попросила меня взять ее дочку к себе. А три дня назад из садика украли мою дочь, а потом меня привезли сюда. Вадим приехал ко мне, сказал, что от профессора, а сам силой сделал мне этот проклятый укол и привез сюда. Я в таком отчаянии, кому нужно убивать моего сына?

– Значит, богатые тоже плачут? – ехидно спросила Аля. – Ты вот сейчас на жалость мою давишь, а как выйдешь отсюда, так и отвернешься сразу. Я знаю вас, имею печальный опыт. Та дамочка, что отца моего убила, сначала тоже плакала, просила заявление забрать из милиции. А потом нашла лазейку, купила всех с потрохами. Это было дешевле, чем нам алименты платить, да и какие у домохозяйки алименты?…

– Алька, – прервал ее вернувшийся Стас, – чего ты опять всех под одну гребенку стрижешь? Не все люди плохие. – Он сел рядом с Алей. – Вы, Марина, на нее не обижайтесь, она очень хорошая. Алечка просто устала, ведь она совсем еще ребенок, ей недавно двадцать один год исполнился.

– Моей старшей дочери столько же, – грустно произнесла Марина.

– Видишь, Стас, она врет! – воскликнула Алька.

– Нет, Аля, это правда, я ее в пятнадцать родила. Сейчас она замужем, живет отдельно от нас. Я ее родила не от мужа.

– Нагуляла, значит?

– Да, Аля, нагуляла, мне ее силой сделали.

– Конечно, ты очень красивая. Я таких только в кино видела.

Марина наблюдала, как Стас умоляюще глядит на Алю. Ему было неловко за нее. И Аля немного смягчилась.

– Знаешь, Марина, ты прости меня за Вадика. Ну, ты понимаешь, о чем я… Боюсь я его. Фактически он здесь хозяин. Петр Иванович очень занят, а Вадик здесь бог и царь.

– Аля, ты здесь ни при чем. Понимаешь, это зависело только от меня.

– Но ты же была без сознания, – удивилась девушка.

– А сознания здесь и не надо. Я всю жизнь играю роль жертвы, а жертва всегда найдет своего палача. Это я еще от мамы унаследовала, никак с этим справиться не могу. – Марина заметила, что Аля не понимает, и взмолилась: – Аля, милая, Стас, помогите мне! Без вашей помощи мне не выбраться.

Стас взял ее за руку.

– Марина, успокойся, бог даст, будет Алька у твоего сына крестной мамой, да Аль? – не дождавшись ответа, он вздохнул. – Ладно, девочки, давайте думать, что делать. Знаете, Марина, если бы вы не были парализованы, было бы легче.

– Стас, – торопливо произнесла Марина, – я уже начинаю чувствовать свое тело, ощущаю прикосновение. Может быть, скоро приду в себя?

– Марина, вам ввели очень много лекарства. Чудо, что вы уже пришли в себя и разговариваете. Я много здесь всего повидал, но такое впервые. У вас какой-то особенный организм. Знаете, обычно этот укол делают, чтобы привезти человека сюда без проблем. Потом дожидаются, когда женщина придет в себя, делают аборт, а потом еще укол – и память стерта.

– Значит, такое здесь уже проделывали? Но кому это нужно – убивать детей? Ведь аборты не запрещены, делай, если надо.

– Иногда мужчина не хочет ребенка, – подала голос Аля, – в силу каких-либо обстоятельств, а женщина, наоборот, хочет. Она думает, что, родив, сможет этим привязать мужчину. Петр Иванович это сразу вычисляет. Обычно женщины доверяют врачу, рассказывают ему обо всем. Он обещает помочь, берет телефон мужа, звонит ему и предлагает свои услуги за плату, конечно. Вадик привозит женщину сюда, остальное вы знаете. Скажите, может быть, вас тоже «заказал» муж?

– Мой Сережа? Да вы что, Аля! Он бредит этим ребенком, мы очень любим друг друга. Сережа каждый день покупает разные милые вещицы для мальчика, детскую оборудовал рядом с нашей спальней. Представляете, кабинетом пожертвовал! Я, конечно, его ругала, зачем, мол, заранее готовишься? Но он слушать не хотел. Вот я беду и накликала…

– Девчонки, – вмешался в ее душевные излияния Стас, – думаете, у нас куча времени? Давайте пораскинем мозгами, что делать.

– У нас еще два дня, – тут же отозвалась Аля, – надо подождать, возможно, Марина придет в себя. Нам будет легче. Сейчас я прокапаю ей витамины, это должно ускорить реабилитацию. Сейчас тебе надо уйти, ты и так здесь долго был, это может вызвать подозрение. Вечером я позвоню Петру Ивановичу и скажу, что из-за Вадика надо женщину посмотреть на УЗИ, чтобы я могла вызвать тебя. Уверена, он разрешит.

– Да, да, – заговорила торопливо Марина, – я слышала, самому Петру Ивановичу некогда: он квартиру продает, вещи собирает, времени у него в обрез.

– Да, это очень плохо, – Аля тяжело вздохнула. – Неужели здесь и правда останется Вадик? Работать станет невозможно. Его Петр Иванович сдерживал, а что будет без него?

– Вы не волнуйтесь, я же сказала, пойдете работать ко мне.

Но Алька, казалось, не слушала:

– Зачем им это? Ведь они могут просто стереть тебе память, и все?

– Не знаю. Видно, боятся, что моя память восстановится. Видишь, даже лекарство меня не берет. Самое надежное – просто убить, но «заказчик» запретил. Может, не хочет, чтобы и память стирали? И потом, разве можно стереть ее только у меня. Тогда придется это сделать всем, кто меня знает, а про мою беременность знают все мои родные и знакомые…

– Постойте, Марина, – перебил Стас. – Не будем гадать. Ведь правда все равно откроется, рано или поздно. А сейчас, девочки, я побежал. До завтра придумаю какой-нибудь план, обещаю.

Оставшись вдвоем с Алей, Марина попыталась наладить контакт:

– Аля, а как твое полное имя?

– Алевтина, – нехотя ответила девушка.

– Старинное имя…

– Да, сейчас никто так детей не называет. Папина причуда. Он любил меня очень. До десяти лет я была одна у родителей – мама отчего-то не беременела больше. А потом дети посыпались, как из рога изобилия. После меня она родила двух мальчиков-близнецов, потом появились две девочки-погодки, за ними опять мальчик, потом еще две девочки. Младшей два года.

– Аля, а маму разве нельзя вылечить?

– Наверное, можно, но она не хочет жить без папы. Мама очень любила его. Все время боялась, что он уйдет к другой женщине. А он просто погиб. Если бы только маме этот укол сделать, что тебе вкололи, но он стоит очень дорого.

– Аля, у меня есть знакомая, она эти вещи без укола лечит. Мне кажется, она поможет твоей маме. Ведь мама еще не старая?

– Да, ей только сорок три. Но уже и таблетки пила, и вены резала. Оставлять ее нельзя одну, поэтому и держат в психбольнице.

– Вам баба Алла точно поможет. У меня один бомж знакомый был. Он был уже не человек. А сейчас семья у него, трое детей, любимая жена. А валялся на помойке, алкаш был законченный. Баба Алла может лечить душу. – Марина вздохнула. – Но, к моему несчастью, я ее не слушаю. Откуда только во мне такая окаянность сидит? Она мне всю жизнь правильные советы давала, а я всегда все делала по-своему. А потом убеждалась, что она права. Законы она вселенские знает. Если человек по ним начнет жить, обязательно станет счастливым.