Неневеста и договор кровью или Конец света отменяется (СИ) - Курдюмова Галина Николаевна. Страница 41

Дорогой Кощей расхрабрился и начал приставать! Он выразительно тёрся лохматым боком и сопел мне в ухо. Ты смотри, как человеком был, так такой стиписнительный был, аж на нервы действовало, а теперь комплексы побоку, весна взыграла. А нетушки! Побегай теперь, понервничай. Я на такие авантюры не пойду! Я рыкнула, ещё раз рыкнула, а потом такую заехала настырному ухажеру оплеуху, что он долго после этого шел сзади, фыркая и дуясь.

А лес хорошей дорогой не радовал. Зима, видимо, выдалась неспокойная, бурелом такой, что не пройти, не пролезть. Вернее, всё возможно, но скорость не наберёшь. Может, в другую сторону следовало пойти? Да какая, в принципе, разница? Со всех боков поломанные ветви, крупные и мелкие, преграждали путь. Селение, что ли, далеко? Почему люди за зиму не вывезли дрова на топку?

В раздумьях я поднялась на огромный поваленный ствол, пытаясь рассмотреть, что там, впереди... Непонятный свист - и Кощей бросается на меня, сбивая с ног, вместе катимся мы со ствола, больно падая на землю.

- Ты, что, взбесился?! - рычу в ярости. Шкуру сучками попортил!

А он тычет лапой в вонзившуюся в землю стрелу и подталкивает меня вперёд.

- Охотник!

Понимаю, бросаюсь грудью на ворох тонких веток передо мной. Рядом тяжело прыгает медведь, с треском ломая сухой хворост. Ещё одна стрела со свистом пролетает мимо. Но охотнику нас уже не догнать. Мы мчимся, не разбирая дороги, перескакивая, словно в беге с препятствиями, через стволы деревьев. Кто-нибудь будет засекать результат? Я ведь могу больше такой подвиг не повторить, а в Книгу Гиннеса хочется! Эх! Прыжок. Ух! Ещё прыжок. Хорошо, что я не слишком много поела, лечу, как на крыльях. Кощею тяжелее, он и сам крупнее. А всё-таки красив, как я погляжу...

Мы пробежали приличное расстояние и уткнулись в реку. Вот славно-то! На тот берег переправимся (как я помню, медведи отлично плавают), заодно и покупаемся (Ой, опять купальник забыла!)

Я с разгону нырнула в приятную прохладу реки. Ух, хорошо! А вынырнула с рыбиной в зубах. Вкуснотища!

А вот и Кощеева голова показалась на поверхности. И тоже с рыбой. Ой, а его-то добыча побольше будет! Я поднырнула под медвежью тушу и толкнула его, надеясь, что он выпустит рыбку. Не тут-то было! Мы пошли кругом, кувыркаясь и фыркая, поднимая фонтаны брызг и окатывая друг друга с ног до головы. В итоге, выбрались на берег мокрые и замёрзшие, несмотря на тёплые шубы (некупательный пока сезон), и без рыбы.

Мне хотелось понежиться на прибрежном песочке, ловя брюхом солнечные лучи, но Кощей торопил:

- Уходим. Мы и так задержались. Охотники могут догнать.

Пришлось продолжить путь. Мы шли до самого вечера, а на ночь спрятались в самом большом буреломе. Медведь всё посматривал по сторонам, выискивая врага. Но никто нас не потревожил, а утром мы продолжили свой путь. Хорошо было просто так, не спеша, путешествовать этим красивым миром. Природа здесь была более похожа на среднюю полосу России, и только изредка встречались растения неизвестных видов. Да и живности здесь было гораздо меньше, чем я видела, когда в виде огрицы появилась в этом мире. И представители других человекообразных рас не встречаются. А может, просто все прятались при виде двух грозных медведей? Я снова незаметно стала рассматривать своего спутника. Где был он, пока я спала в берлоге? Может, напрасно затянула я его в этот мир? Но теперь мы рядом, мы вместе и никто не сможет нас больше разлучить!

Скатившись с очередного бугра, я вдруг обнаружила, что права истина: хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих намерениях.

Думаю, Бога я рассмешила, оставив Кощея с дикой медведицей в лесу. А я? Вот она я. Стою во дворе с топором в руках и идиотской улыбкой. И кто я теперь? Добротный, но старый тулуп, короткий ёршик волос, грубые мужские руки с мозолями и трещинками. Неестественно смотрятся на толстых волосатых пальцах тонкие серебряные колечки. Урбонус издевательски улыбается, а Снежный Барс задумчиво осматривает окрестности. Деревянный домик с крошечными окошками, покосившимся крыльцом и сизым дымком, сливающимся с низкими облаками. Сарайчик с поленницей, почти полной нарубанных дров. Чисто символическая ограда вокруг двора. Куча дров передо мной.

Покопаться в чужих воспоминаниях... Я - лесник, Нитар, сорок пять лет. У меня жена Юта и двое ребятишек, Мина и Спех. Я рубаю дрова про запас, весна будет затяжная, топить ещё долго придётся...

Я больше не рубаю дрова. Топор со свистом врезался в пень. Я - Неневеста, и я иду в ближайшее селение или город, к людям.

Я захожу в дом, резко распахивая двери, тёплый воздух паром вырывается на улицу. Жена, невысокая миловидная блондинка, удивлённо поднимает голову:

- А я как раз звать тебя собиралась. Похлёбка поспела... Что-то случилось?

Я вдруг ощущаю странную нежность к этой чужой женщине. Хочется сбросить тулуп, прислониться спиной к печке, почувствовать, как на колени забираются ребятишки, и смотреть, как суетится Юта, накрывая на стол.

Я тряхнула головой, сбросив наваждение. Нет, нужно сматываться, пока меня не поглотили чувства Нитара.

- Я ухожу, - бросила коротко, ровно.

Юта так и села, прижав руки к груди и не находя, что сказать. На лавке у печи захныкали дети.

Я отрезала половину круглой, ещё тёплой, буханки хлеба, на крючке у двери нашла корзинку.

- Поешь хоть... - прошептала женщина.

Горшок на печи источал такие ароматы!.. Негодник! А на столе конкурировала с ним тушка большой птицы. Наверное, глухарь. Всю жизнь мечтала попробовать глухаря. "Представляю, какой он вкусный. Я добыл его вчера на охоте. А моя жена приготовила его с такой любовью, что пальчики оближешь..." Тьфу ты! Приступ нежности едва не захлестнул меня с головой. Так я забуду, кто я, да и останусь, чего доброго, лесничествовать...

Я решительно, обжигая пальцы, отломала половину тушки. Где же взять какой-нибудь пластиковый кулёчек? Пришлось завернуть птицу в обнаруженную на столе тряпку и присоединить к хлебу.

- Где деньги, Юта? - не ведаешь ты, несчастная, что причастна сейчас к делу спасения мира, да и не узнаешь никогда.

- Да ты ведь сам знаешь, Нитар...

- Достань деньги, Юта.

- Папка, не уходи! - бросилась ко мне девчушка лет пяти, схватила за штанину, подняла вверх личико с мокрыми глазами.

- Пап, не надо, - Спех серьёзно смотрит, сжав кулачки, он чуть старше сестрички и чувствует себя настоящим мужчиной, поэтому старается не плакать.

Юта достает кошель, протягивает мне дрожащими руками.

- Да вернусь я, вернусь! - кричу, вытряхивая из кошеля монеты, одна, вторая... Десять.

- Так папка в город, наверное, собрался! - вскрикивает, ожив, Юта. - Сегодня ж базарный день! А мы сразу и не поняли. Что ж ты вчера не сказал? Я б раньше поесть сварила.

- Пап, возьми меня на базар! - подскакивает Спех. Дети враз меняются в лице, слёзы высыхают, словно их и не было.

- И меня возьми! Ну, папочка!.. - теребит меня за штанину малышка.

Я отсчитываю половину монет, остальные пять возвращаю Юте:

- Возьми, пригодятся.

- Нитар, ты муки купи, а то кончается... Соли надо... Что ж ещё! Сразу не соображу. Да, детям сластей каких-нибудь не забудь.

Уй! Достанется бедняге Нитару, когда он вернётся домой с пустыми руками. Да ещё неизвестно, когда вернётся.

Рывком стягиваю шапку с вешалки, отцепляю от себя малышей и выскакиваю из дому.

- Папка, купи пряников! - несётся вслед звонкий детский голосок.

- И свистульку!..

Жена выскакивает за мной раздетая, кутаясь только в большой платок. Ждёт поцелуя на прощание. Делаю вид, что не замечаю.

- Ты там осторожно, Нитар! На базаре всякое бывает.

- Хорошо, Юта. И ты тоже... Детей береги.

- Возвращайся поскорее...

- Я вернусь, - бросаю прощальное и спешу покинуть двор, где меня любят и будут ждать. Странное чувство.

- Юта! - оборачиваюсь, не дойдя до ворот. - В какой стороне город?

Вопрос, конечно... Но что делать? Женщина смотрит на меня тревожно расширенными глазами: