Эта властная сила - Френч Джудит. Страница 27

– Вынимай змею, Джастис, – приказала Кэтлин.

– Пусти ухо, мне больно.

– И будет еще больнее, если не уберешь эту дрянь из моей комнаты.

Чуть позже, после того как Джастис избавился от змеи, Кэтлин вымыла Дерри, укутала ее в теплую рубашку и уложила подремать пару часиков. Она отыскала пропавшие занавески в третьем сундуке и спустилась вниз, в свою столовую.

Кэтлин как раз заканчивала закреплять над окном последнюю занавеску, когда услышала, что дверь с кухни открылась. Она не спустилась со стула, лишь обернулась, готовая отразить очередные насмешки Мэри, но вместо индианки увидела в дверях своего мужа в промокшем насквозь плаще. В одной руке он держал шляпу, с полей которой капала вода, а в другой – букет маргариток.

Она даже не знала, что с ним сделать – прогнать или рассмеяться.

– Шейн?

Слабая улыбка заиграла на его губах. Он был хорош! Темный ирландец. Стального цвета глаза и дьявольски привлекательные губы. Но он не получит прощения так просто. Парой маргариток он не отделается.

Бабушка всегда говорила Кэтлин, что дьявол не станет ползать вокруг на своих раздвоенных копытах, с хвостом за спиной. Она любила повторять, что он скорее всего будет похож на падшего ангела. В обличье какого-нибудь красавца со стальными глазами и хорошо подвешенным языком.

Сердце Кэтлин учащенно забилось, но она не могла сказать с уверенностью, было это из-за ее гнева или из-за похоти. Она скрестила руки на груди.

– С тебя капает на пол.

– Прости, я не знал, что ты здесь.

– Но я здесь, – ответила она, – а если бы меня не было, то, по-твоему, капать на пол было бы нормально?

Она бросила взгляд на ножницы, которые лежали на краю стола. Что он скажет, когда она разрежет его цветочки на мелкие кусочки? Большего он не заслуживает. Еще набрался наглости прийти сюда со своими жалкими маргаритками в надежде соблазнить ее! И это после всего, что произошло между ними!

– Думал, ты захочешь поставить их на стол, – сказал Шейн и снял ее со стула. – Мы попали под дождь.

– Я заметила.

Шейн скинул плащ. Рубашка под ним промокла насквозь, прилипла к телу, словно вторая кожа.

– Соизволь повесить это где-нибудь, чтобы просохло. – Она указала пальцем на плащ.

– Я тут думал... ну... по поводу роз, что ты собираешься сажать... я... – ему явно не хватало слов. Кэтлин злорадно ухмыльнулась. Ей нравилось видеть Шейна не в своей тарелке.

Он подобрал плащ и кинул его на скамейку на кухне.

– Мы с Гейбриелом чинили ограду на южном пастбище, и нас застигла гроза, – объяснил он, возвращаясь на веранду. – В общем, там этих цветов полно.

– Спасибо. – Ее слова вонзились между ними, точно ледяные торосы.

Он бросил на нее затравленный взгляд и слабо улыбнулся. Затем пробежал пятерней по мокрым волосам и устало прикрыл глаза. На секунду, на какой-то краткий миг она снова увидела в нем того самого Шейна, которого любила когда-то. Но она не дала воли своим чувствам.

– Тебе стоит подстричь волосы, – сказала она холодно.

– Да, я знаю. Может, ты подстрижешь? Раньше меня стригла Сериз... – Он понял свою оплошность и прикусил язык.

– Макенна хотеть кофе? – раздался с кухни громкий голос Мэри. Она просунула голову в дверной проем и огляделась. Ее волосы, которые она всегда скручивала в тугой узел у шеи, тоже были мокрые.

Гейбриел, стаскивая с себя мокрую рубашку, появился позади Мэри.

– Забавные штуки повесила на окна твоя жена, Макенна.

Шейн обернулся к ним.

– Может мужчина наедине поговорить со своей женой?

Но ковбоя было не пронять. Он скептически посмотрел на цветы.

– Ни разу раньше не замечал за тобой подобного. Тебя молнией ударило?

– Да идите вы оба... Давайте, давайте, оставьте нас одних.

Шейн вытолкал Гейбриела и захлопнул дверь у них перед носами.

Кэтлин посмотрела на маргаритки. Неужели Шейн действительно верит, что можно вымолить прощение у женщины таким пошлым и примитивным способом? И это после всех оскорблений, что выпали на ее долю?

– Прости меня, – сказал он.

Кэтлин просто сгорала от любопытства. Интересно, за что он просит прощения? За то, что бросил ее в Ирландии? Или за то, что опозорил ее, спутавшись с Сериз? Или за свое холодное отношение с самой первой минуты, как они встретились на пристани? Как он может рассчитывать на то, что она забудет все и простит его так скоро? Ведь он только что напомнил ей о своем грехе с матерью Джастиса!

Она хотела заставить его почувствовать стыд. Раскаяния – вот чего она хотела добиться от своего блудного супруга. И еще она хотела отмщения. Она хотела, чтобы он помучился так же сильно, как мучилась сама. Но в то же время она не хотела оттолкнуть его.

– Красивые цветы, – сказала она неприязненно. Хотя, нужно признать, цветы действительно были замечательные, даже несмотря на то что он вымочил их под дождем. Белые лепестки с желтой сердцевиной. Просто прелесть. Просто удивительно, как они выросли в дикой природе.

Она сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле. Какой старый трюк – принести женщине полевые цветы. И ведь, что самое обидное, действует. Но она знала себе цену и не собиралась сдаваться так легко.

– Пойди переоденься, пока не подхватил простуду, – сказала она.

– Да, пожалуй.

Она посмотрела на него. Будь проклята эта Сериз! Все те ночи, что она проревела в подушку, тоскуя по нему... Одна мысль о том, что эта стерва стригла Шейну волосы, дотрагивалась до его лица, согревала его теплом своего тела долгими холодными ночами, была ей точно нож в сердце.

– А это здорово, – сказал Шейн рассеянно.

– Что здорово?

– Ну, то, что ты здесь сделала. Эта побелка и все такое. – Он обвел руками веранду. – Мне, конечно, следовало притащить для тебя все это самому. Но я, признаться, забыл, что у дяди были все эти вещи. Они принадлежали его жене. Она умерла еще до того, как я приехал в Америку. Наверное, он не смог их выкинуть. Слишком дорога ему была память о ней.

Она подошла к столу и дотронулась до цветов. От них шел какой-то странный аромат.

– Бычий глаз.

Она удивленно посмотрела на Шейна.

– Маргаритки эти в здешних краях называются «бычий глаз», – пояснил он и махнул в сторону цветов шляпой, отчего на стол полетели капли.

– Надо же, никогда не слышала.

Она хотела подойти к столу и стереть капли, но ее ноги словно вросли в пол. Удивительно, но вблизи, особенно в помещении, Шейн казался ей еще больше. Штаны его были такими же мокрыми, как и все остальное. Он побрился сегодня утром, и Кэтлин заметила, что шрам на щеке подживает. С зачесанными назад волосами, свежевыбритый, он казался моложе, доступнее.

– Я могу отвезти тебя туда, если хочешь, – предложил он.

– Куда?

Он шумно вдохнул воздух и стал переминаться с ноги на ногу.

– Ну, на тот луг. Где маргаритки растут. Может, ты захочешь прокатиться верхом?

– Под таким дождем?

Она знала, что должна отказаться, но боялась обидеть Шейна. Когда она увидела улыбку на его лице, у нее отлегло от сердца.

– Не-е. Лучше завтра. Мы закончим чинить изгороди, и...

– С удовольствием, – сказала она, сдерживая улыбку. – Но объясни, почему ты предлагаешь мне посмотреть на полевые цветы? Согласись, странное поведение для человека, который хочет избавиться от жены.

Шейн отчаянно потряс головой.

– Если бы я хотел избавиться от тебя, ты уже была бы на ближайшем пароходе до Сент-Луиса.

– Ты уверен? Впрочем, о чем я? Конечно, уверен.

Она приблизилась к нему на один шажок. Ветер бил дождем в окно, барабаня по стеклу. Молния сверкнула и померкла. В помещении атмосфера накалилась не меньше, чем снаружи. Она поймала себя на том, что изучает пульсирующую на его виске жилку.

– Черт возьми, как же ты все усложняешь, женщина.

– Нет, это ты все усложняешь, – прошептала она.

– Ты взглядом своим можешь заморозить, – сказал он осипшим голосом. – Я бы сказал тебе о Сериз, но я знал, что ты тяжело это воспримешь.