Маска Смерти (СИ) - Храбрых Константин. Страница 89

— Они еще на экзамене тащились, словно черепашки… — Теллан вернул на лицо маску соблазнителя-простака и, облокотившись о кресло, наклонился в сторону маркизы. — Миледи, вы представляете, какой праздник будет вечером после отборочных соревнований! Фейерверк, выступление известных менестрелей из разных стран, выступления…

В следующий миг принц рванул в сторону, перевернув за собой кресло. На том месте, где он только что находился, глубоко войдя в спинку перевернутого кресла, искрясь голубыми всполохами, торчал кинжал маркизы. А сама она стояла с пустым взглядом, смотря на принца, и беззвучно шевелила губами — строила следующее заклинание.

Всполошившуюся охрану сбросило вниз сильным порывом ветра.

— Марионетка! Силь, пробей ее щит! Я добиваю!

Принцесса пнула свое кресло, словно то ничего не весило, в сторону маркизы, и послала следом ветвистый разряд молнии. Из амулета на груди принцессы — перевернутая пятилучевая звезда — ударила белая ослепительная линия света, сделавшая видимым защитный купол маркизы. Та, наконец-то, достроила свое заклинание…

Выругавшись, Теллан подхватив сестру за талию, спрыгнул с ней вниз. Не забыв активировать амулет на случай падения с высоты.

Как потом оказалось, принц принял не только своевременное, но и единственное правильное решение. Взрыв, который устроила марионетка, разнес все в радиусе десяти метров, превратив великолепную ложу императорской семьи в оплавленную конструкцию, покрытую жирным черным пеплом.

Императорскую чету тут же окружили гвардейцы.

Теллан аккуратно поставил сестру на деревянный настил площадки и, вновь выругавшись, отдал несколько распоряжений. Двое гвардейцев, громыхая тяжелыми доспехами, ринулись исполнять приказ.

— Кому-то сегодня точно не поздоровится. Это уже который случай за месяц? Пятый?

— Четвертый, — поправила брата пришедшая в себя принцесса Силлана. — В прошлый раз покушались на Лавелла. Нас хотели убить только за компанию.

— Похоже, надо менять охрану, — Громко произнес принц. — Эта, похоже, совсем мышей не ловит.

Гвардии лейтенант барон Маргос приуныл — не могла его порадовать перспектива немилости и, практически неизбежное в этом случае, окончание блистательной карьеры гвардейца.

Глава 14

Я стоял перед ажурными золотыми воротами.

Все вокруг насколько хватало взгляда, было невыносимо-белого цвета. Все словно утопало в клубах белого, густого тумана. И только массивные золотые ворота были словно островок иного оттенка.

Я обошел их по кругу, разглядывая. Они словно парили в трех сантиметрах над уровнем твердой, почти каменной почвы. И ничего более. Просто массивные створки ворот. Ни запоров, ни дверных петлей, или чего-нибудь к чему эти петли крепятся. И никого, ни единой души или иного эфемерного создания.

— Есть здесь кто? Я хотел бы поговорить с привратником!

Эха не было. Даже звуки моего голоса звучали не только приглушенно, но и чужеродно в этом мире.

Ответа не последовало. Я, как и полагается, произнес ритуальную фразу еще два раза, после чего осторожно толкнул от себя правую створку ворот.

К моему удивлению она легко пошла, поворачиваясь вокруг своей оси…

Больше всего эти ворота напоминали портал. В глаза тут же бросились яркие краски, в которых больше всего преобладал зеленый цвет.

Как оказалось описания этого места не врали, хотя кто будет врать Смерти? Хм-м таких индивидов, кстати, довольно таки много… очень много. Ладно, суть не в этом.

Закрыв за собой створку, я неторопливо вошел внутрь. Стоило мне пересечь чету, отделяющую створки от этого зеленого царства как следом за цветами нахлынула волна звуков. Птичье пение, где-то в отдалении играла приятная мелодия, шелест листвы и травы.

— Есть здесь кто?

Тишина.

Почти тишина. Где-то недалеко слышался чей-то разговор. Ладно, терять мне нечего, туда и направился.

Через пять минут я с трудом пробрался через кусты итого «первозданного сада», и вышел на берег небольшого озерца. В белоснежно-белой беседке за столом разговаривали две души. На столе перед ними стояла ваза с фруктами и графин с прозрачной жидкостью. Как оказалось позже это были два философа, которое столетие обсуждавшие и создававшие новые тезисы, которые правда уже никто из живых не увидит.

— Прошу прощения, что беспокою. Где мне можно найти кого-нибудь из стражей сада?

Оба оппонента прервались и с удивлением, проступившем на их лицах, воззрились на меня. Тот, что находился, справа от меня непроизвольно икнул. Даже не представлял, что души и такое могут.

А в следующий миг раздался оглушительный женский голос:

— ИЗЫДИ ИСЧАДИЕ БЕЗДНЫ!

Я еле успел отскочить в сторону. Откуда-то сверху спланировала серафима в золотых доспехах с пылающим белым пламенем клинком. Стол, беседку, и невысокое дерево груши разрубило пополам.

— ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЯВЛЯТЬСЯ В ПЕРВОЗДАННЫЙ САД, ЧТОБЫ ИСКУШАТЬ И ПОХИЩАТЬ ДУШИ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ НЕ ПРЕНАДЛЕЖАТ!

Если бы маска отражала эмоции, то у меня на лице бы читалась крайняя степень удивления, пополам с шоком. Тут до меня дошло, за кого меня приняли! Правда, от смеха я воздержался, ибо в голубых глазах белокурой воительницы с огненным мечем в карающей руке я прочитал для себя смертный приговор.

— ИЗЫДИ ТУДА, ОТКУДА ТЫ ЯВИЛСЯ СОЗДАНИЕ ХАОСА! ИНАЧЕ Я ПОКАРАЮ… ХОТЯ НЕТ! — От неожиданно изменившегося тона ее голоса я попятился, вцепившись в древко косы, которое уже приняло вид двулезвийной глефы. — ТЫ НИКУДА НЕ УЙДЕШЬ! Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ ВО СЛАВУ «ЕГО»!

Серафима взмахнула пламенным мечом, от которого пошла белая волна яркого, слепящего света, после чего ринулась на меня следом.

Плащ принял на себя основной удар этой неизвестной мне атаки, а коса словно ожив, выбила меч из руки серафимы и, описав дугу, застыла, в последний момент остановив окутанное темным пламенем лезвие, возле незащищенной шеи небесной воительницы.

— Браво! Просто великолепно!

На поляну спланировали еще двое серафимов в золотых доспехах. Но в отличие от полыхающей негодованием и яростью девушки они улыбались. Мечи крылатых воителей пребывали в ножнах на поясе.

Убрав лезвие от горла, серафимы я отослал косу во Тьму, куда коса ушла совсем неохотно, словно бы сопротивляясь. Я вежливо поклонился новым лицам, приветствуя, после чего произнес:

— Приветствую вас, видимо произошло какое-то недоразумение. Так же хочу извиниться, что явился незваным, но у меня осталось только шестнадцать часов.

Теперь я смог по достоинству оценить красоту серафимы. Белоснежно-белые волосы, водопадом падали на спину, чуть ниже лопаток. Поразительно чистые голубые озера глаз, смотрящие на меня с первозданной яростью. Молочно-белая кожа, под стать цвету волос, ярко алые, слегка пухловатые губы. За спиной, виднелись большие, примерно полутораметровые сложенные крылья, словно выточенные из куска горного хрусталя. Интересно, а когда она их расправляет какова их настоящая длина?. При этом каждое перо, словно отдельное произведение искусства. И нимб. Словно туманная дымка на уровне десяти-пятнадцати сантиметров над макушкой серафимы.

— Мы просим извинить нас за небольшую проверку. Все-таки ваш народ здесь появляется крайне редко, последний раз примерно три тысячи лет назад, дай «бог» памяти. — Серафим произнес слово «Бог» с легкой улыбкой. — Что привело вас в наши сады? Ведь отнюдь не повторная прогулка к камню судеб?

— Мне нужно «яблоко», точнее два. — Я, не отрываясь, смотрел в глаза созданию по силе и по прожитым тысячелетиям сравнимым с Безликим Старейшиной. — Я готов заплатить практически «любую» из затребованных вами цен.

Само собой они не будут брать в уплату души разумных, мы и так их им поставляем, причем с завидной регулярностью.

— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ! ТЫ СОЗДАНИЕ ХАОСА! ТЫ… — закончить ей не дал хмуро глянувший на нее Серафим.

— Кадет Габрин! Еще одна тысяча лет продления практики! Ты слишком горяча для того, чтобы выпускать тебя в миры живых!