Путешественница - Самойлова Елена Александровна. Страница 19

– Эй, а что это ты?

Я же, придав своему лицу выражение крестной муки, слабо прошептала:

– Создание продуктов отнимает очень много сил… Я не могу это делать часто, иначе вы рискуете остаться совсем без ведьмы…

– Ну а хоть раз в день-то можешь?

Я прикинула, каково мне придется, и рискнула:

– Могу, но только растительную пищу и воду. А мясо – не чаще чем раз в три дня. И то понемножку.

Тролль, страдальчески вздохнув, продолжил святое дело наполнения собственного желудка, а я, полежав еще минут пять для правдоподобия, поднялась и, добредя до слабо дымящегося костра, уселась около него в ожидании развития событий, попутно соображая, кому же Гидеон успел так насолить, что на нас открыли сезон охоты.

От мыслей меня оторвали вернувшиеся из разведки соратники. Эльф прошел мимо меня, словно бы и не заметив, а Гидеон уселся рядом и спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Я пожала плечами:

– Нормально.

– После всего, что было?

– Спасибо Миле. Она замечательный врачеватель.

– Но ни один лекарь не смог бы вылечить то, что было у тебя, к тому же за столь короткий срок.

В это момент я увидела алхимика, которая бочком пыталась прокрасться мимо нас, и громко воскликнула, радуясь возможности перевести стрелки на немедленно найденного крайнего:

– А вон она идет! Ты у нее технические подробности спроси!

Камилла, услышав мои слова, многозначительно погрозила мне кулаком. Гидеон оглянулся на нее, а потом снова повернулся ко мне.

– Хорошо, спрошу обязательно. Теперь скажи мне, когда ты сможешь сесть в седло? Сама понимаешь, времени у нас мало, и так из-за грозы задержались.

Я подумала и твердо ответила:

– Да хоть сейчас.

Командир поднялся и, серьезно глядя на меня, кивнул:

– Ладно. Тогда собирай вещи – через пятнадцать минут выезжаем.

Через пятнадцать так через пятнадцать. Я подхватила легкую дорожную сумку и направилась к своей серой в яблоках кобыле, ощущая спиной пристальный, изучающий взгляд фиалковых эльфийских глаз…

Мы быстро продвигались на юг, пользуясь тем, что Гидеон отлично знал все окрестные тропинки и дороги в радиусе ста километров, а еще потому, что я втихую зачаровала лошадей, придав им редкостную прыть. Всадники вначале только удивлялись резко возросшей передвижной способности своих рысаков, но потом, увидев, что из всей команды не ругаюсь и не возмущаюсь лишь я, «виновника» определили немедленно.

– Ллина, сделай все, как было! – гаркнул Гидеон, намекая на то, что его жеребец на высокой скорости играючи перескочил через куст орешника высотой примерно два метра.

Я пожала плечами – мол, как хотите, я ж из лучших побуждений, и деактивировала заклинание. Лошадки заметно смирнели и, словно в пику своим мучителям, поплелись едва передвигая ноги.

– Ллина!

– А что сразу Ллина? – возмутилась я, с затаенным злорадством наблюдая за тем, как каурый жеребец эльфа целенаправленно побрел к реке, вдоль русла которой мы ехали, полностью игнорируя команды и понукания наездника. – Сами ж хотели ехать побыстрее! Вот я вам и устроила скоростной пробег, благодаря которому мы до вечера наверстали упущенное из-за меня время. И вообще, я предлагаю привал устроить, пить и есть не только лошадям надо, но и всадникам. А мой выздоравливающий организм продукты питания требует с удвоенным энтузиазмом!

Гидеон одарил меня таким взглядом, что будь я лет на восемьдесят помоложе, то устыдилась бы настолько, что самолично устроила б себе публичное наказание. Но я ответила ему абсолютно индифферентным взглядом, при этом внушив его мощному вороному жеребцу невыносимую жажду. Конь всхрапнул и рванул к реке, пристраиваясь на галечном пляже бок о бок с каурым жеребцом вконец отчаявшегося совладать со своей упрямой скотиной эльфа. Аннимо и Гидеон многозначительно переглянулись и, оставив своих лошадей, направились ко мне.

Мне это не понравилось. Я подозрительно смотрела на то, как они с красноречивым выражением задумчивости на лицах приблизились ко мне.

– Ллиночка, – подозрительно ласковым голосом начал командир. – Как ты себя чувствуешь, а?

– Да ничего вроде бы, – осторожно ответила я.

– Не болит грудь? – еще ласковее вопросил Гидеон.

– Да нет вроде… – еще более неуверенно ответила я, гадая, какую же страшную гадость задумали эти двое.

– Очень хорошо! – С этими словами два подлеца стянули меня с кобылы и, невзирая на мои возмущенные вопли, потащили к реке.

Я ругалась и отбивалась, как могла, но они, впервые объединившись во имя священной мести, невозмутимо перехватили меня поудобнее – один за руки, второй за ноги, и, раскачав посильнее, замутили мной вполне чистую воду реки. То ли они не рассчитали силушку молодецкую, то ли мои пятьдесят пять килограммов оказались для них двоих слишком малым весом, но я пролетела по воздуху метра три с половиной, не меньше, прежде чем со звучным плюхом погрузилась в воду. Вынырнув, я с возмущением обнаружила, что мои обидчики с донельзя довольными лицами торжественно пожимают руки, видимо удовлетворившись содеянным.

Но они явно не учли, что имеют дело с ведьмой.

Я нащупала ногами дно и встала во весь рост, благо в этом месте вода доходила мне до груди.

Нехорошо улыбнувшись, я сделала два быстрых движения, и в горделиво стоявших Гидеона и Аннимо полетела сплетенная из водяных струек толстая веревка, спеленавшая их с ног до груди. Теперь ребята могли только дышать, да и то с большим трудом. Стоя в воде и управляя веревкой, я по-прежнему ласково улыбнулась враз побледневшим соратникам, прочно примотанным друг к другу.

Моя улыбка стала еще шире, когда я резко дернула рукой на себя, тем самым отправив своих мучителей в ту же самую реку, но гораздо ближе к середине – когда эльф и человек пролетали у меня над головой, я щелкнула пальцами, и веревка осыпалась каплями воды, а обидчики приводнились уже по отдельности.

Теперь хохотала уже я, глядя на то, как мои обидчики с крайне мрачными лицами выныривают из воды метрах в двадцати от берега. Очевидно, там было достаточно глубоко, поскольку стоять они не могли, зато подплывали ко мне с мрачной целеустремленностью, явно надеясь меня утопить, а также с расчетом на то, что река сыграет роль надежной похоронной конторы.

Я взвизгнула и рванула к берегу, благо до него было недалеко.

Выбравшись из воды, я узрела стоявшую с приоткрытым ртом Милу, которая наблюдала за сценой нашего совместного «купания».

– Ты чего? – Я помахала ладонью перед носом девушки, не моргая смотревшей на вылезавшего из реки в компании эльфа Гидеона. – Ну решили мы слегка освежиться, с кем не бывает?

– В одежде? – Изумлению Камиллы не было предела.

– А ты хотела, чтобы голышом?

– Нет, но…

– Так чему же ты удивляешься? – улыбнулась я, стягивая с левой ноги сапог и выливая из него воду. – Заодно и обувь помыли. Как водичка?

Аннимо, в данный момент совершавший аналогичное действие со своим правым сапогом, покосился на меня, но ничего не ответил. Гидеон же посмотрел сначала на меня, потом на эльфа и залился веселым, немного мальчишечьим смехом. Я представила, как мы все трое выглядим со стороны, и тоже засмеялась. Мила присоединилась, а эльф, как обычно, воздержался.

Из кустов высунулась голова тролля, сделавшего следующий вывод:

– Вы че, ведьму топили? А чего же меня не позвали?

Мы переглянулись еще раз и захохотали пуще прежнего. Гирдык ничего не понял, но, обозрев нас троих в мокрой одежде, захохотал густым басом.

– Народ, вношу контрпредложение – айда купаться! – отсмеявшись, сказала я.

Командир посмотрел на меня и улыбнулся:

– Ладно, только кого-нибудь на караул поставлю. Кто хочет покараулить?

Эльф открыл было рот, дабы вызваться добровольцем, но, вспомнив, что в мокрой одежде сидеть будет не очень приятно, захлопнул его. Положение спас сэр Маркус, как нельзя кстати появившийся на берегу. Услышав, что речь идет о вечернем купании, он добровольно вызвался в караул, мотивируя тем, что за время его отсутствия на драгоценные доспехи может быть совершено покушение с целью ограбления.