Убей меня нежно - Александрова Наталья Николаевна. Страница 13
И в этот раз все было, как обычно. Дамы визжали на столах, мужчины бегали, одна Лиля Зайцеваева спокойно сидела на своем месте, так как не боялась мышей. Надежда мышей боялась, но Бейсик летом у мамы на даче систематически приучал ее к виду дохлых мышей, кротов, лягушек и птиц. Поэтому, взяв себя в руки, Надежда зашла в комнату, заглянула под шкаф, объявила, что мышь давно ушла и можно слезать. Ей дамы поверили, соскочили со столов и отправились в конец коридора покурить и вообще снять стресс.
Когда все причесались и успокоились, общество обратилось к Надежде за советом, как быть с мышью. Надежда сказала, что нужно приглашать не кота, а кошку: она не метит территорию, гораздо чистоплотнее и более ответственно подходит к ловле мышей. Тут все вспомнили о кошке Галки Поднебесовой.
Дело в том, что с тех пор как Галка вышла замуж, уже три года она вела войну с кошкой свекрови. Свекровь и кошка достались Галке в нагрузку к красавцу-мужу и трехкомнатной квартире, так что, справедливости ради, надо было терпеть. Галка согласна была терпеть свекровь, но кошку ненавидела люто. Кошка отвечала ей взаимностью и одних колготок разорвала Галке несчетное множество. Кошка была полуперсидская дымчатая, красоты необыкновенной, это даже Галка признавала, но по характеру первостатейная стерва, к тому же очень капризна в еде. На просьбу дам разрешить кошке послужить общему делу, Галка злобно расхохоталась.
– Да чтобы эта дрянь мышей ловила!
Вот, слушайте, что было. В прошлом месяце свекрови дали бесплатную путевку в дом отдыха, осенью народу там немного, вот и дают ветеранам. Уж она свою киску обнимала-целовала, плакала-рыдала, но все-таки уехала. А я же не буду этой заразе отдельно готовить, что мы сами едим, то и ей даю. А она не ест, а я назло ей решила характер выдержать. В общем, свекровь приехала через десять дней, не дожила там до конца срока, потому что горячую воду отключили и она простудилась, а кошка все десять дней ничего не ела. И потом не ест, уже мне назло, третья неделя пошла. А свекровь воспалением легких болеет, лежит и мне на мозги капает: «Галя, вези к ветеринару, Галя, вези к ветеринару!». В ту субботу муж в командировке был, достала она меня, потащила я эту дрянь к ветеринару.
Ну, отсидели очередь, знаете, что у этой... – тут Галка в сердцах вставила непечатное слово, – оказалось?
– Глисты?
– Ха! Глисты! Пищевой стресс!
– Какой-какой стресс?
– Так и сказал ветеринар: «У вашей кошечки пищевой стресс, и если вы ее кормить не будете, она умрет от голода. Кормите, – говорит, – насильно, фаршем и рыбными котлетками, только не жареными, а на пару»! Нет, ну вы представляете?
– А дальше что?
– Ну, рассказала я все свекрови, и эта старая дура пошла в магазин, она уже выходит, и на всю пенсию накупила мяса и рыбы и стала вертеть ей котлеты и насильно впихивать, а эта паразитка все равно не жрет! Тут уже муж не выдержал, поскандалили они сильно. А третьего дня прихожу я с работы, свекровь в поликлинику ушла, а я как раз скумбрию копченую купила, тут у нас продавали, на углу. Пошла я в комнату переодеваться, вдруг слышу из кухни звуки какие-то. Прихожу и вижу: кошка вытащила из сумки вот такую рыбину и жрет ее с хрустом и чавканьем! Потом доела, водички попила и с тех пор все стала есть. Вот вам и пищевой стресс, а вы говорите – мышей ловить!
– Вот интересно: мужики совсем мышей не боятся.
– Да, она сегодня у Андрюши Рубцова прямо по ботинку пошла, а он хоть бы что.
– Ну, Рубцов у вас вообще молодец!
Дальше разговор принял нужное Надежде направление.
На этот раз для получения исчерпывающей информации хватило двух дней. Опять в четверг после работы они остались одни.
Надежда разложила свои записи на столе.
Он подошел сзади, обнял и поцеловал ее в шею. Она попыталась освободиться.
– Дело прежде всего.
– Да зачем все это?
– Что-то я тебя не понимаю.
Он встал, заходил по кабинету.
– Да что тут понимать-то? Сама же говорила, что все это тебе противно, совершенно не в твоем характере. Вот я и говорю: давай сейчас поедем к тебе, я ужасно соскучился, а в субботу в кино сходим.
– Кто сейчас в кино ходит?
– Ну просто так погуляем, кофе где-нибудь выпьем.
– Заманчивое предложение, но...
– Но – что?
– А как же твои сложные отношения с этой следовательшей в серьгах?
– А что, я ей все изложил, что с Мариной я никаких личных дел не имел, и все это могут подтвердить, "а обратное как раз никто подтвердить не может, и что вместе нас никто не видел, фактов у этого следователя Громовой нет, улик тем более, так что, думаю, она скоро от меня отстанет.
– А то, что наши все думают, что это ты Маринку до самоубийства довел, тебя совсем не волнует?
Он помрачнел.
– Да, это, конечно, очень неприятно.
И хоть вовсе не все так про меня думают, вот ты, например, ведь так не считаешь, все равно какая-то недоговоренность тут есть, но я попробую это пережить.
– Что-то ты сегодня очень оптимистично настроен.
– Да просто мы же все равно никаких прямых доказательств не найдем.
– А может, все-таки послушаешь, что я разузнала?
– Ну, давай так договоримся. Как только опять в тупик зайдем, так бросаем это все к чертовой бабушке и начинаем жить нормальной жизнью, а то я уже кажусь себе майором Прониным.
– Ну, слушай. Значит, лет ему, Рубцову, двадцать шесть, учился в Физмехе, потом в ЛИТМО, женат, все это ты уже знаешь. Три года отработки молодым специалистом у него скоро кончаются, он кое-кому намекал, что собирается переходить на другую работу, якобы очень денежную и престижную. Вообще прихвастнуть любит, много про себя рассказывает: и карате-то он занимался, какой-то там у него немыслимый пояс, и подводным плаванием. Общее впечатление такое, что здорово врет, но случаев припереть его к стенке как-то не представлялось. Внешне очень интересный: глаза карие, брови темные, сложен хорошо, ну ты сам видел. В отношении к женщинам: они-то им очень активно интересуются, а он вроде бы тоже не прочь, какие-то туманные предположения есть о его романах, но, видно, все: и он, и его пассии – это тщательно скрывали. Словом, в этом отношении он очень осторожен. Дальше, самое главное, он, оказывается, не ленинградец! Это совершенно случайно Полякова выяснила, он никогда никому не рассказывает ни о своей семье, ни о месте рождения. Так вот: место рождения – Пермская область, поселок Березовка! Это значит, что все годы учебы он жил в общежитии, надо полагать, в том самом. Что меня очень удивило, так это то, что для провинциала он довольно образован, речь правильная, никаких там диалектов, я эти вещи очень тонко чувствую.
– Ну, может быть, у него родители образованные интеллигентные люди.
– В селе Березовка? Маловероятно.
И потом, интеллигентностью-то как раз тут и не пахнет, да и воспитание какое-то... Конечно, с начальством, со своими сотрудниками, с девушками он разговаривает приветливо, улыбается открыто, а вот с такими, как я, дамами, скажем, средних лет, от которых ему ничего не нужно, слова сквозь зубы цедит и в глаза не смотрит. А когда я нарочно к нему подошла, ерунду какую-то спросила, он даже попытки не сделал с места привстать.
– Ну, ты уж слишком многого хочешь от современных молодых людей! – Может быть. Ну, на сегодня закончили, будем переваривать информацию.
– Надя, можно я завтра к тебе какие-нибудь вещи возьму, ну там бритву, белье, а то как-то небритым ходить...
«Караул! – пронеслось в голове у Надежды. – Он, кажется, у меня жить собирается!»
И опять они были только вдвоем и в пятницу вечером, и ночью, и в субботу. В воскресенье он проснулся от собственного чиха.
Что-то большое, пушистое и теплое мешало ему дышать. Он попытался сдвинуть кота на грудь. Надежда сонно пробормотала, не открывая глаз:
– Да выгони ты его совсем!
– Да пусть полежит, ишь как урчит!
– Это он утреннюю «Песню без слов» исполняет, как у Мендельсона. Ох, разбалуешь ты мне животное!