Неверный свет (СИ) - Бондарь Ирина Михайловна. Страница 6

- Дисмас, приказываю тебе ответить! - впервые в жизни восьмилетний Киран отдал приказ звенящим от напряжения голосом. - У нас война?

Седой воин сначала от неожиданно уверенного голоса наследника, потом от его вопроса чуть не споткнулся.

- Нет, ваше высочество, войны нет. Пока нет, - поправился он. - Я не хотел бы первым сообщить вам новости, так что прошу вас, потерпите.

Мальчик потихоньку вздохнул от облегчения. Война представлялась ему самым страшным событием, хоть и немного абстрактным. Ему пока что не доводилось сталкиваться с кровью и смертью, несмотря на то, что отец иногда кого-то казнил, подданные гибли в стычках с темными, рабы предавали хозяев. Все это было еще далеко.

- Айвин, я привел его! - Дисмас пропустил тсаревича вперед и остался снаружи за дверью кабинета.

Тсарь резко обернулся, и мальчик испуганно отступил. Никогда еще отец не был так бледен, ни разу за всю свою жизнь в его глазах не было такой неизбывной тоски и бездонного океана боли.

- Отец, что случилось? - Киран сделал над собой усилие и на несколько шагов приблизился к тсарю, будто не верившему, что видит перед собой сына.

- Жив! Мой сын жив! - прошептал правитель и обнял сына, с силой прижимая его к себе.

Киран растерялся, боясь пошевелиться.

- Отец, - пролепетал он, испуганный чужими эмоциями почти так же сильно, как когда-то их отсутствием. - Отец, что с вами!

Айвин не отвечал, и что-то горячее коснулось щеки мальчика. Слезы. Впервые этот суровый черствый, подчас жестокий человек проявлял свои чувства открыто. Спустя несколько минут, когда огромные плечи перестала сотрясать дрожь, тсарь взял себя в руки и рассказал сыну страшные новости, глядя при этом в темноту за окном.

- Сын, вашей матушки больше нет с нами. Так же, как и вашего старшего брата. Вашу сестру сейчас ищут, но судя по беспорядку в ее покоях, похитители действовали наверняка, рассчитав верно момент, когда все будут заняты приготовлениями к торжеству, и тсаревну некоторое время никто не хватится.

Утро они встретили вместе, сидя в креслах друг напротив друга. Тсарь держал в руках книгу, глядя неподвижным взглядом в одну и ту же страницу несколько часов подряд, а его единственный сын так же не мигая смотрел на отца. Мальчик пытался осознать, что значит ‘больше нет’, но у него никак не получалось. Только после похорон, не проронив ни одной слезинки, он очутился в лаборатории Флавия, который извинился перед тсаревичем и произнес какое-то заклинание.

- Вам это нужно, ваше высочество. Поверьте. А боль пройдет со временем.

И после этого прозрачная упругая стена, наконец лопнула. На сознание восьмилетнего наследника в полной мере обрушилось понимание потери. И тут плотина слез прорвалась. Бедный Киран плакал молча, сжавшись на руках придворного мага, а в ушах звучали голоса родных.

- Киран, вы задумались? - к реальности тсаревича вернул голос Флавия, неожиданно раздавшийся совсем рядом.

- Простите, наставник! - наследник пару раз моргнул и уставился на результат своего колдовства, которым он занимался все то время, когда грезы владели его разумом.

На лабораторном столе лежали осколки зеркала и прекрасный серебряный букет лилий, любимых цветов его матери, случайно созданных тсаревичем из рамы для волшебного зеркала.

- О! - только и мог произнести нашкодивший ученик, пока Флавий прятал металлические цветы в тайник. К сотне таких же творений.

- Вы снова думали о них во время занятий, - укоризненно сказал наставник.

- Простите, мэтр, - повинился тсаревич. - Я буду держать себя в руках.

- Важе высочество, воспоминания о вашей семье - самое ценное, что осталось от нее. Но вы должны беречь себя, и не давать грезам владеть вашим разумом в то время, пока магическая сила требует повышенного внимания и контроля. В противном случае вы погибнете, и ваш отец останется совсем один.

Киран угрюмо насупился, вспомнив об отце. С той памятной ночи между оставшимися членами королевской семьи не было ни одного момента душевной близости, и чем старше становился тсаревич, тем больше понимал, что ее больше и не будет.

- Я буду себя контролировать, - глухо повторил тсаревич и снова взялся за заклинание.

На этот раз все получилось.

Морган.

Старший кузен рея, эрл Морган, вернулся из замка не в духе, и это сразу же ощутил на себе весь отряд. Мрачная темная фигура, появившаяся из вод волшебного озера, заставила часового вздрогнуть и тут же подать сигнал остальным о том, что лучше попрятать посторонние предметы, помогавшие усталым воинам скрашивать ожидание предводителя. Единственный, кто мог заговорить с ним в таком состоянии без опаски навлечь на себя неприятности, был Шейн.

- Морган, твое кислое выражение лица весьма обнадеживает, - улыбнулся младший сын Зигмунда и забавно сморщил нос. - Смотри, весь отряд охвачен паникой и не знает, чего от тебя ждать.

Морган мрачно нахмурил черные брови и недобро сощурился.

- Отстань, братец. Не до твоих шуточек.

- Но Морган, нельзя в таком дурном настроении выдвигаться на опасные подвиги. Аархи чуют чужой гнев издалека, сам ведь знаешь!

Густые леса Сумрачного Эйда таили в себе много опасностей, и члены правящей семьи знали о них не понаслышке. Аархами называли бесприютные души убийц, совершавших свои преступления под действием гнева, ослепленных яростью и ненавистью. Эти злобные существа использовали чувства живых, чтобы пополнять свои силы, и избавиться от прицепившегося духа было довольно тяжело.

- Если бы это было самое страшное, - съязвил Морган и оседлал своего мершесса. - Но ты прав, к сожалению. Отряд! Выступаем!

Группа из десяти всадников, с ног до головы укутанных в черно-зеленые плащи, вступила под сень Старого леса, оставив позади волшебное озеро. Морган ехал, низко надвинув на лицо капюшон, и молчал, размышляя о своем. Никто не смел нарушать тишину, повисшую между двумя эрлами. Почти девятилетняя разница в возрасте между братьями разделяла их, не сделав лучшими друзьями, как Найта и Моргана, но кровная близость позволяла им остро чувствовать друг друга, что давало младшему некоторое преимущество.

- Что нового дома? - невзначай поинтересовался Шейн.

- Все как и раньше. Найт получил новое письмо от светлого тсаря.

- Понятно, - хмыкнул юноша, блеснув веселыми черными глазами из глубин капюшона. - Айвин продолжает выживать из ума, а верные вассалы по-прежнему ему не препятствуют, раздирая бьющуюся в агонии страну на сотни клочков. На шесть, точнее.

- Мы все знаем, что как бы то ни было, на трон посадят мальчишку.

- Да, знаем. Последний из тсарского рода, не считая бедняжку тсаревну, которую никто так и не нашел.

- Была бы она на наших землях, можно было бы попытаться, - равнодушно заметил Морган, ничуть не испытывавший сочувствия к дочери Айвина. - Сны привели бы меня к ней.

- Ты же никогда ее не видел, вряд ли смог бы найти к ней дорогу даже в сновидениях, - недоверчиво заметил Шейн. - Даже несмотря на то, что в этом тебе почти нет равных.

- Ну, единственный светлый в Сумрачном Эйде, не думаю, что это было бы настолько тяжело. А потом можно было бы прищемить, наконец, хвост этому старому болвану Айвину.

Шейн рассмеялся.

- Морган, есть ли пределы твоей практичности? Тсарь потерял большую часть тех, кто ему был дорог, а ты строишь планы, как можно использовать его пропавшую без вести дочь! Теперь понятно, почему шейсы рассказывают своим детям о нас страшные сказки!

Морган пристально посмотрел на брата и некоторое время молчал.

- Я все еще удивляюсь тому, как в нашей семье мог вырасти такой наивный ребенок, как ты, брат. Не иначе как матушка потихоньку от Зигмунда потакала твоим причудам. Практичность это не грех, учитывая, что вот уже множество столетий наши народы пьют кровь друг у друга. И не всегда образно выражаясь, как ты знаешь. Да если бы у меня возникла хоть малейшая надежда на то, что есть способ связать светлых по рукам и ногам, инструмент, с помощью которого вражда хоть ненадолго утихнет, думаешь, я бы стал медлить? Соланж - тсаревна. Это больше, чем просто титул. Она - дитя светлых, дочь Алайи, ее магия и сила, источник влияния. Она это власть, которую даже такой романтик как ты не может отрицать. Эта девушка не имеет права быть собой, как мы с тобой. У нее нет своей жизни, есть только долг. И лучше бы ей никогда не найтись, в противном случае ее сожрут с потрохами свои же…вассалы! - холодный голос старшего эрла затих, оставив смятение и горечь младшему.