Патроны чародея - Орловский Гай Юлий. Страница 16

– Дык, если бы остался, меня бы убили точно! Там что-нить осталось от машины? А то я не успел посмотреть, как оно горит. Страсть люблю смотреть на пожары. А когда горят ваши, угнетатели режима, я бы заснял и в ютубе выложил! Знаете, сколько бы просмотров собрал? А лайков?

Он поморщился сильнее.

– Видели кого-то на крыше?

– Да, – подтвердил я. – Солнце с той стороны. А тень от края крыши всего в пяти метрах. Ровный такой край, сейчас роботы строят так, что прям всех можно сразу в хирурги!.. Представляете, простых строительных роботов – в хирурги? Куда мир катится? Куда бедному человеку деться?.. Это я бедный, если вы все еще не поняли по… гм… своей интеллектуальной занятости.

– Не отвлекайтесь, – бросил он раздраженно.

Я ответил с обидой:

– Когда на такой идеально ровной линии крыши вдруг приподнимается голова и плечи, как не обратить внимание? Эта некрасивая деталь портит весь пейзаж и гармоническую завершенность дизайна! А я эстет, знаете ли. Думаю, по мне это видно. Если присмотреться, конечно. А это ваш долг – присматриваться к людям!

– А вы, – спросил он с расстановкой, – подняли голову и увидели… Что вы увидели?

Я спросил с самым оскорбленным видом важничающего дурака:

– Я что, совсем дурак? Я не совсем!.. Стану поднимать голову на такое… такое некрасивое! Это ущемляет мои чуйства эстета. Я сразу же вывалился из машины и ринулся, как красивый такой олень… забыл, как называется, недавно в «Мире животных» видел, его запустили в перерыв между таймами, когда шел матч «Лазиусов» и «Кампонотусов»…

Его прямо перекосило от отвращения.

– Да хрен с ними, «Лазиусами» и «Компототусами»!.. Сейчас только на «Формику» можно смотреть, да и то без их гребаного Бонифация!

– Бонифаций козел, – поддержал я, – в новом сезоне его не будет, уже объявлено.

– Ух ты, – сказал он, но, опомнившись, напомнил: – Что дальше, когда вы вбежали в этот склад…

– Красивая женщина, – сказал я и скорбно вздохнул, – ведет неравный бой с самцами. Эх, прошло то время, когда мужчины сражались, а женщины сидели в башнях с поясами верности на интимных местах и наблюдали через окошки за этим цирком.

Он проговорил с таким усилием, что едва не лязгнули зубы:

– Дальше! Только подробно. Что сделали вы?

– Отважно спрятался возле нее, – сообщил я. – Сейчас не то дикое время, сейчас женщины нас берегут и защищают от вымирания. Она стреляла, а я, как положено мужчине, прятался. Одного ухлопала прямо в упор, он упал как-то совсем некрасиво, а пистолет подкатился мне прямо под ноги.

Он процедил злобно и как-то растерянно:

– И что? У вас проснулась совесть?

– Совесть? – изумился я. – Разве это допотопное слово не изъято из употребления, как подобные ему: честь, достоинство и прочие архаизмы… Вы же демократ или?.. Ах, шутите… В общем, короче говоря, у нее кончились патроны. Точнее, если могу себя править, я же такой правильный, патроны кончились в ее пистолете… или у нее револьвер? Никогда не разбирался в оружии!.. Есть еще, я слышал, пистоли… Я понял, что нас вот-вот прибьют из-за отсутствия так необходимых патронов, и, велев ей бежать обратно к воротам встречать вас радостно у входа, сам постарался отвлечь их…

Он тяжело вздохнул:

– А что там были еще за выстрелы?..

Я в безмерном удивлении пожал плечами.

– Думаете, у меня есть идеи? Я что, Эйнштейн или, хуже того, Ньютон?.. Откуда мне знать?.. У нас такого не проходили, а в Гугле я как законопослушный и добропорядочный гражданин ищу только порносайты. Такие люди нужны стране. Ну, вы меня понимаете, по глазам вижу… Наверное, у нас и закладки в одних местах, угадал?

Он со злостью ударил кулаком в подставленную ладонь правой руки, что значит левша, а левши всегда умнее правшей, и зарплата у них выше, с ним надо держать ухо востро.

– Что-то еще запомнили?

Я ответил оскорбленно:

– Совершив тот безумно героический поступок и спрятавшись за ящиками, я замер, как дохлая мышь, и ждал, когда же вы ворветесь. А они там стреляли, орали, ругались, ссорились…

Он прервал:

– Ссорились?

– Мне так показалось, – объяснил я. – По крайней мере, не пели «В славу Христа», чему церковники приучают с детского садика. Потом – ба-а-абах! – ворота вдрызг, гром и молния – это вы так красиво и победно! Жаль, женщины вас не видели. Ну, ничего, вы все на видео покажете, у вас же все снимается?.. Я думал, это вы всех побили. Как полагаете, мне орден дадут с бантиками? Хотя я не гордый… не заглядывая вдаль, я скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль…

Его перекосило, и, полагаю, чтобы не прибить меня на месте, развернулся и быстро пошел широкими шагами к броневику.

Глава 11

Я перевел дыхание, да не увидят, что меня всего трясет. Задиристый тон для того, чтобы поморщились и ушли по своим делам, а я тем временем отойду и в самом деле смогу выглядеть орлом, что всех заклюет.

Они там в сторонке беседовали вполголоса, не предполагая, что я, если поверну к ним правое ухо и сосредоточусь, могу расслышать каждое или почти каждое слово.

– Это уже третий склад чэвэков, – прорычал капитан злобно, – и всего-то за месяц!..

– Но никого не нашли, – напомнил один из спецназа.

– Смылись вовремя, – сказал капитан рассерженно. – Даже пепел от сигарет был теплый! И чашка из-под кофе не остыла.

Спецназовец сказал со вздохом и ноткой ностальгии:

– Еще помню времена, когда их называли просто «дикими гусями»… Как тогда все было мило и просто.

Капитан фыркнул:

– Тогда «Иностранный легион» был один на всю планету! А теперь таких легионов десятки тысяч.

Другой из спецназа прислушался, бросил нехотя:

– А куда деваться уволенным? Подумаешь, армии надо сокращать, еще сокращать… Я вот прошел четыре войны и семь горячих точек, хотя эти точки размером с Эстонию, была такая страна… так вот я вряд ли пойду сажать морковку.

Первый спецназовец оглянулся в мою сторону.

– Вы что, всерьез намекаете…

Капитан скривился, покачал головой.

– Нет, это полное ничтожество. Хотя все же заметно, как недоговаривает нечто. Но из-за недостатка опыта либо прокалывается, либо язвит по нашему адресу.

– Полицию нигде не любят, – напомнил спецназовец. – Разве что пенсионеры, и то редко. Нет, он дурак, а стрелять вообще не умеет.

– Нет такого мальчишки, – напомнил капитан, – который ни разу не побывал бы в тире.

Спецназовец отмахнулся.

– Для большинства первый поход в тир он же и последний. Обычно в тир ведет более крутой, он с удовольствием показывает, как бьет по мишеням, а остальные, промазав, больше не приходят.

– У этого фаната футбола, – сказал капитан, – такой вид, что и про тир не слышал.

Подошел третий, поперек себя шире, настоящий слонопотам, на нем почти рыцарские доспехи, такие из пушки не прошибить, доложил довольным ревом:

– Наши молодцы из управления взяли след успевших убежать… потом, как всегда, потеряли.

Капитан взглянул на него почти с ненавистью.

– И чего лыбишься? Дружки там?..

– Командир, – сказал спецназовец с упреком, – ну ты чего?.. Просто отдаю должное. Умеют работать. Наверное, у них жалованье выше нашего.

Первый спецназовец сказал быстро:

– Надо на это опираться, когда пойдем просить повысить.

Капитан со злостью стукнул кулаком по броне их тяжелой машины.

– Ну, почему здесь не работали камеры?

Спецназовец, что поперек себя шире, сказал очень серьезно:

– А Шерлок Холмс вообще как-то без записывающих устройств и анализаторов…

– Кстати, – сказал самый первый, – анализаторы показывают на некое противоречие…

Капитан так быстро повернулся к нему, что боец даже отшатнулся.

– Ну-ну? – сказал капитан резко. – Телись быстрее!

– Этот ваш парняга, – сказал спецназовец, – Юджин его зовут?.. Рохля рохлей, но вовремя заметил, как с крыши собирались разнести полицейскую машину.