Патроны чародея - Орловский Гай Юлий. Страница 8

– Опасная женщина, – ответил он вынужденно, осмотрелся по сторонам и понизил голос: – Она глердесса из старинного, но сильно обедневшего рода. Ищет возможности исправить положение. Все мужчины ее рода сейчас просто ленивые дураки. Так часто бывает с потомками старинных кланов. Основатели – герои, потомки – презираемая немощь…

– Но что я могу? – сказал я.

Он криво усмехнулся.

– Не хочется верить, что она может быть заинтересована в чем-то, кроме мужской стати?.. Эта мягкая и податливая с виду женщина обладает железным сердцем. Вы Улучшатель, который сам еще не знает, что может улучшить. Она не прочь если не контролировать вас, дорогой глерд, то по меньшей мере быть в курсе ваших дел.

– И улучшений?

– Да, – согласился он. – Будущих улучшений. Она понимает, что узнающий первым получает преимущество. Родовитые дураки на вас смотрят свысока, как на одного из простолюдинов, но все до единого ведут род от простолюдинов, что сумели умом и отвагой завоевать высокие места и основать великие династии!.. Но Карелла этого не забывает.

– Опасная женщина, – признал я. – Вы правы, мне чего-нибудь попроще.

– Мудрое решение, – одобрил он. – Если предпочитаете быть хозяином, а не слугой, пользуйтесь дворовыми девками. Поверьте, репутация бабника ценится только среди дураков. Настоящие мужчины презирают тех, кто женщинами занимается слишком много… Вас она уже пригласила?

– Сказала, сегодня вечером будет одна.

Он сказал довольно:

– Прекрасно. Не нажимает, дает возможность уклониться. Воспользуйтесь. Сделайте вид, что не поняли.

– Мудрый совет, – сказал я с уважением. – Вообще-то я в самом деле дурак, многое не понимаю… из того, чего понимать не хочу.

– Все мы такие, – заверил он, – но у вас получается особенно хорошо. Некоторая школа чувствуется, хотя я и не понимаю пока ее особенностей.

Я поклонился.

– Глерд Мяффнер, я вам бесконечно признателен.

Он чуть-чуть наклонил голову.

– Глерд Юджин…

Я чувствовал, как он смотрит мне вслед, оценивающе и достаточно тепло, даже странно, что такой добрейший человек постоянно возле королевы Змей и она его еще не сожрала.

Где «моя комната» во дворце, помню, но сразу же направился к лестнице, сбежал на первый, а там, ни на кого не глядя, быстро к выходу. Дальше нужно будет пересечь двор, подняться на башню Рундельштотта, сорвать королевскую печать и войти в лабораторию мага.

Если трансформатор на той стороне работает, а он должен работать, то я протиснусь через портал, а здесь время как бы остановится. И сколько бы я там ни пробыл, вернусь сюда в ту же самую минуту, что и отбыл, так что снова никто ничего не заметит.

А пока нужно успеть продумать, как поступить с тремя трупами в моей гостиной. Там время на нуле, до моего появления лист с дерева не упадет, я появлюсь на секунду позже, чем наши с королевой копыта мелькнули в портале.

Самое нахальное, что лезет в голову, – это забросить их в портал прямо сюда в лабораторию. Пусть Рундельштотт разбирается.

С другой стороны, не хочется так уж раскрывать карты даже перед старым магом. Лучше продумать, могут ли мне на той стороне предъявить какие-то обвинения, когда по моему паническому воплю в полицию нагрянут в поселок омоновцы и увидят этих гадов в лужах свежей крови.

Наверняка в их базах данных они как разыскиваемые либо как подозреваемые во многих преступлений, но так и не оставившие улик, так что половина вины с меня будет снята автоматически. Как снять остальные подозрения, можно продумать неспешно и обстоятельно, времени много.

Раздумывая и прикидывая варианты, я пересек двор, рассеянно отвечая на поклоны, гвардейцы все еще сидят у двери башни, на меня уставились с интересом.

– И что? – спросил я. – Разве так хозяина встречают?.. Хотя мне все равно. Только если наступлю кому на причинное место, пусть не жалуется.

Они поднялись, я демонстративно неспешно и хладнокровно взялся за ручку, и тут за спиной раздался торжествующе-насмешливый голос:

– Так-так… снова за свое?

Форнсайн спешит в нашу сторону, на морде недобрая ухмылочка, сам довольный, словно застукал меня на воровстве яблок.

– В чем дело, глерд? – поинтересовался я холодно. – Какая-то служанка все-таки снизошла к вам? Не лопните от счастья.

Стражники заулыбались, Форнсайн дернулся, но сдержался и лишь сказал со зловещим нажимом:

– Вы нарушили королевский приказ, глерд.

– Да ну? – ахнул я. – А вы наблюдательны, глерд!

Он сказал злее:

– Там отныне личные королевские владения!

– Когда кажется, – ответил я, – попоститесь трое суток, может быть, и пройдет. Еще помогает, если кровь пустить. У вас кровь пускают лекари или как?

Он холодно осведомился:

– Вы на что-то намекаете… глерд?

– Намекаю? – переспросил я с изумлением в голосе. – Глерд, я сказал яснее ясного, что с удовольствием пущу вам кровь лично!.. Доставайте меч. Или из ваших ножен торчит одна рукоять? Блистать перед придворными бабищами достаточно, согласен.

Его рука дернулась к мечу, ладонь легла на рукоять, так постоял мгновение, играя желваками и стараясь не смотреть на остро заинтересовавшихся стражников.

– Глерд, – процедил он ненавидяще, – я на службе, не могу ответить вам на вызов.

– Да ну?

– Однако обещаю вам…

– Я тоже обещаю, – ответил я и посмотрел ему в глаза прямо и с не меньшей ненавистью, – вы у меня получите больше… радости, чем я получил в том пыточном подвале! И вы у меня будете визжать, как последняя свинья, кем вы и являетесь, пока глаза не лопнут!

Его лицо слегка побледнело, но проговорил с той же твердостью:

– Глерд… обещаю, сочтемся очень скоро.

Я кивнул, повернулся и потянул на себя дверь. Он произнес за спиной злым голосом:

– Стоять! Вам туда запрещено.

– Кем? – поинтересовался я. – Вами?

– По приказу королевы, – отрезал он, – туда отныне никто не смеет входить под страхом смерти! Вот теперь можете входить, я предупредил. А там пеняйте на себя.

Я ответил недобрым голосом:

– Вы правы, глерд, я снова за свое… Ибо отныне это мое! А вы можете убираться обратно в лес.

Явно не ждавший такой реакции, он чуть растерялся.

– Почему в лес?

– Вам там место, – сообщил я любезно. – Вместе с жывотными… И вообще, глерд, не хотите ли вызвать меня на поединок?.. А то прибить вас прямо сейчас как-то не совсем то, хотя я всегда оправдаюсь, у меня совесть гибкая, а язык без костей.

Он процедил сквозь зубы:

– На мечах вы струсите, ясно. А колдовство для мужчины – позор, но это для мужчин, вам это не указ…

– Ну-ну, – сказал я поощряюще. – Говорите, глерд, говорите. Скоро умолкнете.

Он недобро ухмыльнулся.

– Да ну?

– Скоро, – пообещал я, – встретимся на очень узкой дорожке. И уже не разойдемся.

– Тогда наслаждайтесь пока солнцем, – посоветовал он. – А за нарушение королевского приказа…

– Вы не дурак, – сказал я, – вы конченый идиот. Любой понимает, что если захожу в эту дверь при свете дня и на глазах всего двора, то на это у меня есть разрешение королевы.

Глава 6

Уже не слушая, что он там провякает, я открыл дверь и вошел в башню, плотно притворив за собой створку. Темнота кромешная, но мои пальцы уже нащупали в кармане мобильник и на нем кнопку фонарика.

Узкий луч света выхватил из темноты ступеньки, я приободрился и быстро пошел вверх к своей комнате и лаборатории Рундельштотта.

Ступеньки стертые, еще в прошлый раз прикидывал, то ли раньше народ цепочками, как муравьи за кормом, бегал туды-сюды, то ли Рундельштотт ходил здесь лет триста-четыреста…

Луч фонарика в мобильнике слишком узкий, лучше бы факел, приходится часто светить под ноги, только ближе к вершине в стене наконец-то окошко. Солнечный свет кажется невыносимо ярким, высветило ступеньки, стены и даже дверь, что пролетом выше, но дальше снова черно до самой двери в лабораторию.