Красная страна - Аберкромби Джо. Страница 20

– Шай придет. – Ро никогда не сомневалась в том, что если сестра что-то решила, то добьется этого любой ценой. Но она никогда не призналась бы, что в глубине души надеется, что Шай не придет, поскольку очень не хотела видеть сестру, утыканную стрелами. А что она смогла бы поделать? Даже с тремя сбежавшими, двумя, которые остались продать большую часть лошадей, и тем, кого убил Рябой, у Кантлисса оставалось тринадцать человек. И Ро не знала, кто сможет с ними справиться.

Она скучала по Лэмбу. Он мог улыбнуться и сказать: «Все хорошо. Не бойся». Так он говорил во время грозы, когда она не могла заснуть от страха. Вот было бы хорошо…

Братство

Совесть и гонорея

– Молишься?

– Нет, – вздохнул Суфин. – Я просто варю овсянку, стоя на коленях с закрытыми глазами. Да, я молюсь. – Он приоткрыл один глаз и уставился на Темпла. – Не желаешь ко мне присоединиться?

– Я не верю в Бога, ты разве забыл? – Темпл понял, что опять перебирает пальцами подол рубахи, и усилием воли остановил себя. – Признайся честно, он хоть пальцем когда-нибудь пошевелил, чтобы тебе помочь?

– В Бога нужно верить, а не любить его. Кроме того, я знаю, что помощи не достоин.

– Зачем ты тогда молишься?

Суфин накрыл голову накидкой для молитвы, подсматривая за Темплом из-под края.

– Я молюсь за тебя, брат. Похоже, ты в этом нуждаешься.

– Да, мне слегка… не по себе… – Теперь от волнения Темпл сосредоточился на левом рукаве и снова убрал пальцы. Во имя Господа, неужели его пальцы не успокоятся, пока не распустят до последней нитки каждую рубашку? – У тебя не было чувства, что страшный груз давит на плечи?

– Часто.

– И грозит обрушиться в любой миг?

– Постоянно.

– И ты не знаешь, как из-под него выбраться?

– Но ведь ты знаешь?

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

– Нет! – воскликнул Темпл, отшатываясь. – Нет, нет…

– Старик тебя слушается.

– Нет!

– Ты мог бы поговорить с ним, заставить отступиться…

– Я пытался, он даже слышать не хочет!

– Может, ты не слишком старался? – Темпл зажал уши ладонями, но Суфин отвел его руки. – Легкий путь приводит в никуда.

– Тогда ты сам поговори с ним!

– Я – всего лишь разведчик.

– А я – всего лишь стряпчий! И никогда не корчил из себя праведника!

– И никто из праведников так не делает.

Темпл высвободился и зашагал прочь по лесу.

– Если Бог хочет, чтобы это прекратилось, пусть сам и прекращает. Ведь он всесильный!

– Никогда не перекладывай на Бога работу, которую можешь сделать сам! – донесся голос Суфина, и Темпл сгорбился, будто бы слова ранили его подобно брошенным камням. Нет, этот человек становится похожим на Кадию. Оставалось надеяться, что и не закончит так же.

Как и следовало ожидать, больше никто в Роте не стремился покончить с насилием. Между деревьями сновали туда-сюда охочие до битвы люди – подгоняли амуницию, точили оружие, снаряжали луки. Пара северян толкались, постепенно входя в раж и разогреваясь. Двое кантиков молились, опустившись на колени перед благословенным камнем, который заботливо водрузили на пень, но вверх «ногами». Каждый человек, независимо от избранного пути, рассчитывает на Божью помощь.

Громадный фургон выкатили на поляну, лошадей распрягли и дали им ячменя. Коска красовался у одного из колес, обрисовывая в общих чертах свое видение атаки на Эверсток перед верхушкой Роты. Он ненавязчиво переходил со стирийского на всеобщий, а также помогал выразительными жестами рук и шляпы понять тем, кто не владел ни тем, ни другим. Суорбрек присел на валун неподалеку и держал карандаш наготове, чтобы описывать великого человека в гуще событий.

– …итак, часть Роты под командованием капитана Димбика нападает с запада, вдоль реки!

– Есть, генерал! – провозгласил Димбик, приглаживая мизинцем несколько засаленных волосин.

– Наряду с этим Брачио поведет свой отряд с востока!

– Наря… Чего-чего? – проворчал стириец, трогая языком гнилой зуб.

– Одновременно, – пояснил Балагур.

– О!

– И Джубаир спустится по склону холма, завершая окружение! – Перо на шляпе Коски победно воспряло, символически знаменуя поражение сил тьмы.

– И никто не должен бежать, – проскрипел Лорсен. – Всех следует допросить.

– Конечно, – Коска выпятил нижнюю челюсть и глубокомысленно почесал шею, где уже появилась розоватая сыпь. – И все захваченное должно быть заявлено, оценено и отмечено, чтобы разделить согласно Правилу Четвертей. Вопросы будут?

– Скольких человек инквизитор Лорсен запытает сегодня до смерти? – напряженным голосом спросил Суфин.

Темпл уставился на него с открытым ртом. И не он один.

– Я полагал, речь идет о вопросах, связанных с тактикой… – Коска продолжал чесаться.

– Столько, сколько будет нужно, – отрезал инквизитор. – Вы думаете, я этим наслаждаюсь? Мир – серое место. Место полуправды. Он весь состоит из полуобмана и полуправды. И все же есть ценности, за которые стоит бороться. И тут нужно прилагать все усилия и все старания. Полумерами ничего не добьешься.

– А если там нет никаких бунтовщиков? – Суфин вырвал рукав из безумной хватки Темпла. – Что, если вы ошибаетесь?

– Иногда ошибаюсь, – легко согласился Лорсен. – Мужество заключается в том, чтобы ошибки признавать. Все мы, случается, о чем-то сожалеем, но нельзя поддаваться неудачам. Иногда приходится совершать мелкие преступления, чтобы не допустить больших. Бывает так, что меньшее зло приносит большую пользу. Целеустремленный человек должен делать твердый выбор и отвечать за последствия. Иначе остается сидеть и ныть, что мир слишком несправедлив.

– Мне помогает, – произнес Темпл с неестественным смешком.

– А мне не помогает, – лицо Суфина странно изменилось, будто он выглядывал что-то вдали, и Темпл ощущал, что ни к чему хорошему это не приведет. – Генерал Коска, я хочу пойти в Эверсток.

– Так мы сейчас все вместе и пойдем. Ты разве не слышал мой приказ?

– Перед атакой.

– Зачем? – требовательно спросил Лорсен.

– Хочу поговорить с горожанами. Дать им возможность самим выдать всех мятежников. – Темпл вздрогнул. Господи, да это же смехотворно. Благородно, справедливо, но смешно. – Чтобы избежать того, что произошло в Сквордиле…

– А я думал, мы идеально сработали в Сквордиле… – озадаченно протянул Коска. – Рота, состоящая из котят, боюсь, не могла бы стать ласковее. Вам так не показалось, Суорбрек?

Писатель поправил очки и проговорил:

– Достойная уважения сдержанность.

– Это – нищий город, – Суфин указал за лес слегка подрагивающим пальцем. – У них и брать-то нечего.

– Откуда нам знать точно, пока не поглядим? – Нахмурившийся Димбик поскреб ногтем краску на перевязи.

– Дайте мне одну попытку, прошу вас. – Суфин сложил руки перед грудью и смотрел прямо в глаза Коски. – Я молю.

– Молитвы происходят от высокомерия, – проворчал Джубаир. – Человек рассчитывает изменить промысел Божий. Но действия Бога заранее предначертаны и слова Его произнесены.

– Трахать я его хотел тогда! – рявкнул Суфин.

– О! – Джубаир неторопливо приподнял бровь. – Ты еще увидишь – это Бог всех трахает.

Возникла временная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием воинского снаряжения, которое в это утро разносилось по лесу, соперничая с пением птиц.

Старик вздохнул и потер переносицу.

– Похоже, ты решительно настроен.

– Целеустремленный человек должен делать твердый выбор и отвечать за последствия, – ответил Суфин словами Лорсена.

– А если я соглашусь, тогда что? Твоя совесть будет сидеть, как заноза в заднице, всю дорогу через Ближнюю Страну и обратно? Мне это может прискучить самым решительным образом… Совесть может доставлять кучу неудобств, как гонорея. Взрослый человек должен мучиться в одиночку, а не выставлять страдания напоказ перед друзьями и сослуживцами.