Завещание змееносца (СИ) - Филоненко Вадим Анатольевич. Страница 4
…Три года назад Хаал вернулся на Алию настолько искалеченным, что Мастер Жизни, старый дейв по имени Аратонг, лишь развел руками:
– Кокон. Это единственное, что остается.
От этих слов у Миссела тогда перехватило дыхание. Несколько мгновений он молчал, стараясь побороть эмоции, но не сумел, взглянул умоляюще:
– Мастер! Кокон – это…
– Его последний шанс! – отрезал Аратонг. Помолчал, сочувственно вздохнул. – Пойми, Миссел, иначе ему не выжить.
– Но кокон отнимет у него…
Аратонг молча отвернулся, делая вид, что разыскивает что-то среди склянок, густо заставивших стол.
– Кокон отнимет у него Силу! – отчетливо выговаривая каждое слово, сказал Миссел.
– Он твой сын. Решать тебе. Но поторопись, у Хаала осталось очень мало времени.
– Я должен поговорить с ним.
– Он без сознания и не сможет ничего сказать тебе, Миссел.
– Мне нужны не слова, а его память.
Аратонг пожал плечами:
– Что ты хочешь узнать?
– Имя… Имя того, кто сделал это с ним!
…Вскоре Миссел стоял посреди душного зала, окутанного плотной, липкой паутиной силы. Смотрел на изувеченное и оттого кажущееся незнакомым лицо сына. Осторожно касался взглядом закрытых почерневших век. Опускался глубже, с головой окунаясь в чужие воспоминания, образы, ощущения, обрывочные и хаотичные.
Вот страстное предвкушение какой-то встречи… Сомнения… Неуверенность… Надежда… Настороженность… Напряженное чувство опасности… Желание укрыться, переждать… Мгновенная готовность к бою… Амечи! Их много! Мельтешение лиц… Яростная схватка стихий… Минутное отчаяние – не уйти! Все, конец… Сожаление – глупо-то как!… Отчаянная решимость – молчать, во что бы то ни стало молчать!… Боль… Молчать… Боль… Молча-а-ать!… Боль, боль, боль… Страх – не выдержу, сломаюсь… Боль… Боль… Боль… Передышка… Что это… Что?! Дурочка, уходи, меня не спасти! Уходи! Погибнешь сама!… Кто же ты?… А вдруг?!… Как же все-таки хочется жить!… Еще один амечи. Она называет его Эрхал. Неужели тот самый? Повелитель Воды?… Вот теперь я пропал – ах, какая же ненависть в твоем взгляде, Эрхал! Какую же еще пытку ты придумаешь для меня?… Что?!… Догадка… Смех… Ну, и дурак же ты, амечи!… Ох, и дурак!… Она же любит тебя, а ты… Ого! И ты?! «Как тебя зовут, дейв?» «Зачем тебе?» «Я убью тебя…»
– Миссел, все, хватит, времени больше нет! Решай сейчас: кокон или…
– Кокон.
– Ты узнал, что хотел? – спросил Аратонг.
– Да.
Миссел резко повернулся и вышел в длинную гулкую Колоннаду Ожидания. Он и в самом деле узнал, что хотел. Имя палача, истязавшего его сына. Это Эрхал, Повелитель Воды. Он сказал Хаалу: «Я убью тебя». И убил – отнял главное, самое драгоценное, без чего дейв превращается… не в калеку, нет… хуже, гораздо хуже…
Эрхал отнял у Хаала СИЛУ.
3
…Сон ушел окончательно.
«Надо выйти на воздух, – решил Миссел. – За последние три года у меня сильно расшатались нервы».
Когда он пробирался к выходу, Эрхал проснулся и поднял голову:
– Миссел, ты куда?
– Спи, спи, я покурить. Кошмары замучили.
Проклятый вышел на крыльцо и с наслаждением затянулся ароматной контрабандной сигарой. Его мысли вернулись к запретной теме. Эрхал – палач, истязавший Хаала. Как же Миссел удивился, встретив Повелителя Воды на Ксантине! Первым побуждением было раздавить эту мерзкую гадину – еще там, в лесу под Дзентой. Что удержало его тогда? Выражение глаз Эрхала. Голубые глаза амечи смотрели жизнерадостно и чуточку насмешливо. Именно так обычно смотрел Хаал, когда рассказывал о своих приключениях или мечтал о новых. Нет, так не могут смотреть палачи…
Миссел курил и чувствовал, как с сигарным дымом к нему возвращается привычное самообладание. Как опасные мысли улетают, рассеиваются, и в душе вновь воцаряется хладнокровное расчетливое спокойствие. Сейчас нет времени для личных чувств, а уж тем более для мести. На карту поставлено слишком многое. Нужно обождать. Всему свое время. Сейчас время дела.
Дейв затянулся в последний раз, затоптал окурок в ближайшей охапке пожухлой листвы и собирался вернуться в дом, как вдруг…
«Ты пришел за моими секретами, Проклятый? – прозвучал в голове незнакомый голос. – Так иди и возьми их».
– Насколько я понимаю, со мной говорит Черный Чародей? – Миссел отвечал вслух, так ему было легче сосредоточиться.
– Можешь пока называть меня так, – отозвался голос. – Хотя это прозвище, придуманное смертными, не имеет ничего общего с моим настоящим титулом.
– Титулом?! – Миссел оскорбительно захохотал. – Да для меня твой титул ничего не значит! Ты посмел бросить вызов Высшим, и теперь тебя ничто не спасет. Это смертным ты мог морочить голову, для них твои тайны и титулы имеют значение. А для любого Высшего ты просто выскочка. Ничтожество, которое надо раздавить! Ну, где ты там? Иди сюда и покажи, на что способен, щенок! Или у тебя уже штанишки мокрые от страха?
Миссел надеялся вывести противника из себя, полагая, что в запале гнева тот выплеснет какие-нибудь сведения. Расскажет, кто он такой, чтобы восстановить свое доброе имя и вызвать к себе страх и уважение. Но фокус не удался. Его оппонент не проронил ни слова в ответ. Он замолчал и молчал так долго, что Миссел решил, будто контакт с неизвестным прервался. Но Черный заговорил. Ровным спокойным голосом, в котором не прозвучало ни тени эмоций.
– Иди на поле к последнему стогу, дейв. Там тебя будут ждать. Иди один, это, прежде всего, в твоих собственных интересах.
И Миссел пошел.
У стога его ждал человек. Проклятый еще издали разглядел черные курчавые волосы, шоколадную кожу, темную плотную одежду. В руках человек держал нечто гибкое и светящееся, вроде тонкой диковинной змеи.
«Да это же всадник джигли! Вот так-так!» – удивленно подумал Миссел. Он ожидал чего угодно, но не этого.
Черный человек стоял один, без коня, и поигрывал сверкающим живым кнутом. Проклятый усмехнулся и вознамерился основательно покопаться в мыслях у джигли, чтобы выудить информацию о Нефеле и Черном Чародее. Но его усилия не увенчались успехом – разум всадника надежно укрывала Стенка, явно поставленная кем-то из Высших.
«Ладно, попробуем по-другому», – решил дейв. Он принял надменный вид и подошел к всаднику, отметив про себя, что тот и не подумал склонить голову перед Высшим. «Плохое начало, – подумал Миссел. – Что ж, придется сделать вид, что в спешке я не заметил его дерзости».
– Хорошо, что ты здесь, смертный, – высокомерно начал Проклятый. – Слушай и повинуйся…
– Эрхал не тот, за кого себя выдает, хозяин, – спокойно перебил его джигли.
Миссел смерил всадника ледяным взглядом:
– Ты забываешься, смертный! Или тебе не известен ритуал?!
Джигли колебался мгновение, а потом все же склонил голову в знак почтения:
– Прошу простить меня, Всевластный Повелитель Мироздания. Моя жизнь и мои мысли принадлежат вам.
«Так-то лучше, хотя насчет мыслей он соврал. Впрочем, возможно он не знает о Стенке в своей голове», – подумал Миссел, а вслух сказал:
– Я принимаю твою покорность, смертный, и готов оказать тебе милость, позволив отвечать на мои вопросы.
– Спасибо, хозяин.
– Не называй меня хозяином… Итак, что ты там говорил про Эрхала?
– Эрхал не тот, за кого себя выдает, – повторил джигли. Он не добавил титул «Великий», как было принято при общении с Высшим. Миссел нахмурился – всадник упорно нарушал ритуал.
– Что значит «не тот»? Не Ученик Бога? Не амечи? Не Эрхал? – вслух спросил Проклятый, сделав вид, что снова не заметил дерзости джигли.
– Он Эрхал и Ученик Бога – да. Он пришел на Ксантину восстановить культ Богов – нет. – И снова джигли опустил титул. И снова Миссел сделал вид, что не заметил этого.
– А зачем же он здесь?