Маятник - Вартанов Степан Сергеевич. Страница 13

— Смотри, куда прешь.

— Извини, — искренне сказал Ромка. — Залюбовался…

Он обожал вызывать в собеседнике это состояние подвешенности, когда надо что-то быстро сказать… а быстро не придумывается.

— …клинком, — продолжил он после паузы.

Однако собеседница сравняла счет на удивление быстро.

— Клинок, достойный Высокого Лорда, — фыркнула она.

— Да, — вздохнул Ромка. — Такой я фехтовальщик.

Вот это, как ни странно, заставило его собеседницу оторваться от созерцания Ромкиной гары и посмотреть на ее хозяина.

— Ты НАСТОЛЬКО плохо фехтуешь? — поинтересовалась она.

— Я вообще не фехтую, — признался Ромка.

— И кто твой партнер на сегодня? — прищурившись, поинтересовалась Векки.

— Э… сопровождающий? Кто мой партнер на сегодня?

— Векки Лоан из клана Ледяной Горы.

— Очень приятно, — осторожно произнес Ромка.

— А уж мне как приятно, — довольно отозвалась та. — Ты маску-то надень!

И сделала из него бифштекс.

Собственно, занятие проходило под бдительным руководством наставника Радира и еще троих его помощников… Вот только Векки это нимало не заботило. Также ее не заботило наличие на Ромке защиты — ее удары были абсолютно точны, болезненны и очень обидны. И всегда точно соответствовали инструкциям наставников — не придерешься. Ромкины же удары, когда подходила его очередь нападать, вязли в защите, скользили в сторону по нагрудным щиткам, но ни разу не достигли цели.

Вообще, когда тебя бьют, всегда обидно. Ромка помнил, как пару лет назад врезался головой в почтовый ящик — сам врезался, просто не заметил висящей на столбе железной коробки, шел, повернув голову, отвлекся… но даже тогда первой эмоцией была не боль, а именно обида. До слез.

А здесь его били сознательно. И что делать? Ведешь себя как игрок в покер, а тебя канделябром по голове. Нечестно же!

— Спасибо, — сказал Ромка, когда тренировку объявили законченной. Он старался, чтобы его голос не дрожал.

— Пожалуйста, — несколько озадаченно произнесла Векки. — Ты… неплохо держался.

— Нехорошо, — буркнул Ромка, направляясь в сторону раздевалки, — издеваться над маленькими и слабыми.

И вздрогнул — его собеседница сложилась пополам от хохота и упала на колени.

— Слабый! — Она молотила затянутыми в чешую кулачками по плитам дорожки, выбивая из них дробный стук. — Маленький!

— И пушистый, — назидательно произнес Ромка и пошел дальше, оставив ее стоять на коленях с раскрытым ртом.

С тех пор Векки взяла над Ромкой негласное шефство, периодически подсказывая ему всякие полезные мелочи, вроде того, как использовать устройства для копирования на бумагу того, что преподаватели пишут на доске, или продвинутых способов общения с библиотечным персоналом.

В паре на уроке фехтования они потом были один раз, и она честно пыталась объяснить и помочь. И честно вынесла вердикт под конец тренировки.

— Я не бездарь, — возразил Ромка. — Я научусь. Я упрямый. Только полчаса в день мало.

— Используй свободное время, — удивилась Векки.

— Как?

— Иди в тренировочный зал, заставь слуг тебя учить. — Векки удивленно посмотрела на мальчишку. — Ты как с луны свалился. Любой здешний слуга фехтует на уровне мастера. Пусть учат.

— Спасибо, — искренне сказал Ромка. — Теперь я точно стану непобедимым бойцом.

— Верю, — фыркнула его собеседница, — жаль только, что я до этого не доживу. И внуки мои…

Собственно, в этот день — шестой день обучения — Ромка ясно осознал, что стоит перед выбором. Выбор был простым: либо учиться средне, либо изо всех сил… А либо — еще сильнее, то есть на износ.

Потому что у него был год.

— У меня год, — пробормотал Ромка, сидя на подоконнике в своей комнате и болтая ногами. До обеда оставалось полчаса так называемого личного времени. — Год, да. И после этого года меня учить никто не будет. Значит, что?

Собственно, он и так понимал, что учиться надо изо всех сил. Но вот когда Векки сказала про занятия в свободное время, у него в голове мелькнула мысль. Очень простая, но… Не очень приятная.

Ведь когда студент готовится к сессии, говорят, он проходит материал целого семестра за несколько дней, так? Значит, можно учиться изо всех сил ВСЕ доступное время… Как если бы завтра была сессия.

И так — целый год.

«Я как Али-баба, — подумал Ромка. — Попал в пещеру с сокровищами. Так? И что утащу, то мое. Но только то, что утащу за один раз, потом в пещере сменят пароль. Все — ВСЕ! — не как в книжках. Я же помню, я читал. Все должно быть не так!»

Книжки про попаданцев Ромка одно время любил. Он вообще любил фантастику, и особенно фэнтези, и прочитал великое множество текстов. Именно текстов, а не книг, во-первых, все они были скачаны из Сети, по-нашему, по-пиратски, а во-вторых, именно из-за терминологии он тогда и поспорил с родителями. Разговор, который очень сильно повлиял на отношение мальчишки к попаданческой литературе.

— Это не книги, — сказала мама. — Это тексты. Многа буков — так вы их называете? Аффтар, выпей йада, убей себя ап стену и пиши истчо.

— Почему не книги? — удивился Ромка.

— Потому что как литература они не катят.

Мама была школьной учительницей и, когда надо, прекрасно умела говорить на языке своего сына. Учительницей литературы, кстати.

— Ага, а Тургенев, значит, катит, — возмутился Ромка. — Отцы и дети! Ах!

— А чем тебе не нравятся «Отцы и дети»? — удивилась мама.

— Да тем, что это женский роман!

Мама аж подпрыгнула на стуле.

— И это — мой ребенок!

— Верно говорит, — подтвердил папа, оторвавшийся ради спора от телевизора. — Женский роман с легким революционным подтекстом.

— Вызвать бы в школу твоих родителей… — буркнула мама.

— Моих вызови, — тут же предложил папа. Мама вздохнула. Вообще они постоянно друг над другом подшучивали и получали от этого огромное удовольствие. Особенно когда начинали выяснять, кто из них работает в сфере образования (папа утверждал, что это именно он), а кто — в сфере надзора и подавления свободы личности (папа утверждал, что мама).

Собственно, они и познакомились, когда папа исполнял свои обязанности — остановил на улице девушку со странным свертком за спиной. Мама в те годы была ХИщницей, то есть играла в ХИ, «хоббитские игры», а папа был еще только сержантом.

«Девушка, что это у вас за спиной?»

«Меч».

«Э… ваши документы!»

Потом папа тоже ездил на ролевки в лес за компанию, хотя по-прежнему считал, что мечи и луки против табельного оружия — полная ерунда… Особенно если мечи и луки находятся в руках у толкинутых граждан.

— Ладно, — прервал их перепалку Ромка. — Объясни, почему книги про попаданцев — это не литература.

— Уточню, — заметила мама. — Не все книги про попаданцев, а только про попаданцев в Великую Отечественную… Потому что используют запрещенные приемы. А литература, она…

— Какие-такие — запрещенные? — удивился Ромка.

— А вот такие. Тебя, молодой человек, всю жизнь учили, что Россию надо защищать, так?

— Надо, — согласился Ромка, все еще не понимая, куда клонит его оппонент.

— Вот это они и используют. Ты не думаешь, принимая правила игры. Это называется — манипуляция. Поэтому, когда ты читаешь, как очередной попаданец передает Сталину чертежи атомной бомбы, ты считаешь, что все хорошо и правильно.

— Понял, — сказал Ромка. — Я…

— Ну-ну, сформулируй.

— Я… то есть он, попаданец, не задает себе вопросов. Вот. Только он и не должен, если он родину защищает.

— В жизни, да, не должен. А в книге?

— А какая разница? — удивился Ромка. — Книга, жизнь. Сама учила: типические характеры в типических обстоятельствах — это и есть настоящее эльфийское фэнтези.

— Вот теперь он тебя точно уделал, — сказал папа, смеясь.