Маятник - Вартанов Степан Сергеевич. Страница 7

— Нет. Там дадут основы. А дальше ты сможешь учиться сам. И это не армия.

— Понятно.

Если нет хорошего решения, надо выбирать лучшее из плохих. В теории, конечно, это звучало красиво.

— А твой Маятник… Он точно сработает?

— Да, точно. — Кайл растер лицо руками, словно пытаясь сосредоточиться. — Понимаешь, я нашел старую книгу, где исследовались его возможности. Вроде того, что я сделал, только наоборот. Они хотели научиться вытаскивать сюда рабов. Навсегда.

— Ну а я, по-твоему, кто?

— Ты просто не знаешь, что такое раб.

— Да, — сказал Ромка, подумав, — наверное.

— Ну вот. И они не смогли удерживать их здесь — через год Маятник уносил их обратно, а за год раба только-только удавалось обучить.

— Чего там учить, — буркнул Ромка. — Выдал лопату, и вперед.

— Ну что ты! — усмехнулся Кайл. — Канавы у нас копают по-другому… за деньги.

Они снова помолчали.

— Так ты согласен? — Кайл повернулся к Ромке и принялся перечислять, словно зачитывая пункты соглашения: — Ты заменяешь меня на срок чуть меньше года, начало обучения будет через неделю. Слуги как раз обучат тебя этикету. А потом я подменю тебя обратно, после того, как сработает Маятник. Моя выгода — свобода в течение этого года, твоя — все, что сможешь изучить, ты унесешь с собой. Согласен?

— Да, — вздохнул Ромка. — Согласен. Что я должен делать? Сейчас?

— Сейчас я наложил чары на слугу, он будет тебя учить всякой ерунде, а потом все забудет.

— Ерунде — это в какой руке держать вилку?

— А также как узнать в лицо всех своих одноклассников, кто от кого произошел и кто кого когда обидел. Кстати, имей в виду, это не просто школа.

— В смысле?

— В смысле, это будет гадючник. Кланы-то враждуют, а детям приходится учиться вместе, а значит, дети враждующих кланов ненавидят друг друга. Я же говорю, устаревшая традиция. А Рысь ненавидят все.

— Ну и что? — легкомысленно отмахнулся Ромка. — Подумаешь, ненавидят!

— Часть учеников не доживает до выпуска.

— Ни фига себе!

— Еще раз прости. Я не оставил тебе выбора. Если тебя обнаружат тут, в замке, то уничтожат, так что…

«Вот так. Уничтожат», — Ромка вздохнул, пытаясь разогнать предательские мурашки, бегающие по спине.

— Я же сказал, что согласен.

Кайл покачал головой.

— Все не так просто. Понимаешь… Если заниматься политикой… В общем… — Похоже, он чувствовал себя неловко. — Я, когда вербую людей, через подставных лиц, конечно, принимаю меры, чтобы они меня не предали.

— Ты боишься, что я тебя предам? Почему?

— Потому, — вздохнул Кайл, — что от успеха того, что я затеял, зависит судьба половины мира. Слишком много людей умрет, понимаешь? Не обязательно предавать. Случайности тоже считаются.

«Похоже, этот тип тоже играет в покер».

— И сейчас ты расскажешь мне, сколь страшен будет твой гнев? — поинтересовался Ромка.

— Не расскажу. Покажу. Возьми.

Это была… Ну, больше всего это напоминало стеклянную дверную ручку. От ванной. Ну, или печать… Или очень большую пробку от графина. Ромка взял ее, и руку ощутимо кольнуло.

— И что теперь?

— Теперь в тебя вселился демон.

— ЧТО?!!! — «Ручка» упала на пол, но не разбилась. Похоже, это все-таки было не стекло.

— Это старый накопитель. Еще до времен Империи. Я нашел его на заброшенном складе, когда создал портал на выжженные земли, и…

— Какой еще демон?!

— Какая-то тварь времен большой войны, я не знаю точно. Он спит. Но если ты меня предашь, я его разбужу. Всего три слова.

— То есть любой, кто хочет, может произнести это заклинание, и я буду в его власти?

— Да. Но они не догадаются. О демоне знаем только мы. А пароль отмены вообще знаю только я. Смотри. Сила. Контроль. Душа.

— Ка-тар. Нок-та. Ка-лаш. — Это был не тайри, ничего похожего, слова шипели и щелкали, и падали, как гири. Окончательные слова.

Сначала ничего не произошло, и он решил было, что мальчишка-маг пошутил. Потом у Ромки зашумело в ушах. Колени подогнулись, и он мягко завалился на бок. Больно не было, было плохо. Безумно, невозможно плохо, словно из него выкачивали силы все быстрее и быстрее.

«Рысь, — произнес у него в голове свистящий шепот. — Ненавистный Рысь! Сдохни!»

Затем Кайл что-то сказал, всего одно слово, но из-за грохота в ушах Ромка его не расслышал. И все кончилось. Сразу, словно выключателем щелкнули. Снова был теплый летний вечер, беседка в башне на скале и звезды. И Ромка, лежащий на каменном полу в «позе зародыша».

— Прости, — еще раз сказал Кайл. — Это политика. Иначе нельзя.

А Ромка вдруг подумал, что кто знает, может быть, этот наследник добьется-таки своей цели. А плакать… Плакать он потом разучится, почему бы и нет?

Он завозился, вставая.

— Когда тебя унесет Маятник, — сказал Кайл, — демон останется здесь, и его снова затянет в накопитель. Это просто страховка. Ничего личного.

Всю следующую неделю Ромка был занят этикетом. В какой руке держать вилку (в левой). Как танцевать местный вариант вальса (вальс Ромке не понравился). Но главное — кто есть кто.

Оказалось, что знание этикета не главное для наследника Великого клана, собственно, он мог прямо вслух заявить, что видал всех в гробу, и большинство просто бы это проглотили. Рысь, да… Сила.

А вот генеалогия была важна.

Ромке выдали карточки размером в половину машинописного листа, на которых были изображены люди и приведены их краткие характеристики. Совсем как в «Штирлице», «характер нордический, твердый». И тоже — казенные формулировки, емкие и легкие для запоминания.

Впрочем, те, кто готовил для Кайла картотеку, пошли дальше гестапо. Во-первых, по верхнему краю карточки шло нечто вроде штрих-кода. Ну, это Ромка его так обозвал. Красная полоска — низкая агрессивность человека. Три желтые полоски — средняя агрессивность клана. Пять зеленых — высокая агрессивность клана по отношению к Рыси. И так далее. С первого взгляда можно было понять, чего ждать от человека. Полоски дублировались в тексте под картинкой.

Во-вторых… Изображения были отличные, почти живые. Лучше, чем фотографии. Неведомый художник чуть усилил основные черты своих персонажей, так что достаточно было одного взгляда, чтобы понять, чего от него ждать. Вот этот — хмурый и скучный тип. Вот у этого шило в заднице, и держись от него подальше, если не хочешь, чтобы оно перекочевало к тебе. Вот эта девчонка — белая и пушистая… гадюка. А этому парню можно доверять, вот только чем он тебе поможет, этот простофиля…

— Хороший психолог рисовал, — восхищенно сказал Ромка Кайлу во время обеда — собственно, кроме как за едой, они практически не общались. Маленький маг выполнял какие-то «представительские» поручения, мелькая изредка в парадной одежде и с кругами под глазами, а Ромку учили аж четверо слуг, сменяясь по кругу. До завтрака — один, после — второй, третий — после обеда и последний — после ужина. Ромка утешал себя тем, что это скоро прекратится.

Слуги эти были… не вышколены, нет. Они были словно куклы. Этакие чопорные зомби — если здесь все слуги были такие, то Ромка не завидовал местной аристократии, но, скорее всего, дело было в заклинании, которое к ним применил Кайл. Слуги словно спали наяву, что, впрочем, не мешало им обрушивать на Ромку потоки местной премудрости. Не магии, впрочем. В основном политики.

— Кланы вообще стремятся заполучить лучших, — кивнул Кайл, не прекращая воевать с жареной птицей неизвестного Ромке вида. — Причем если человек незаменим, его не угнетают и не запугивают, нет. Ему, наоборот, создают все мыслимые условия. Все решают кадры.

Последняя фраза показалась Ромке смутно знакомой, но он, хоть убей, не смог вспомнить, откуда она взялась. Наверное, сказал какой-нибудь президент из тех времен, когда он, Ромка, еще был маленьким, какой-нибудь Ельцин…

— Правильно ли я понимаю, что такие же карточки есть и у других? — поинтересовался он.