Natura bestiarum.(СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz". Страница 18

— Все ошибаются.

— Хорошие слова, — согласился Курт. — Весьма своевременные; подумайте над ними. Разве что в понятие «все» вы по каким-то причинам не входите, а потому непогрешимы.

— А я думаю, майстер инквизитор прав, — решительно отрубил торговец. — Вам, господин рыцарь, просто-напросто зазорно повиноваться младшему летами, вот и вся история. А только, знаете, во всяком деле есть свои знатоки; я, к примеру, своему помощнику, что в городе остался, доверяю без страха, хоть ему от роду годов и немного, а вот лучшему своему приятелю не поручу даже гроши подсчитать, хоть знаю его не первый десяток лет и во всем прочем уважаю и даже, бывает, слушаю. Не лезете ж вы к портному с советами или к кузнецу с придирками. Смирите гордость, господин рыцарь, она сейчас ни к чему.

— Полагаю, у всех прочих с этим не будет никаких проблем, — пренебрежительно покривил губы тот. — Дело привычное.

— Нет бесчестья в разумении, — наставительно возразил Феликс. — А по моему разумению, здесь есть два человека, которые знают, что творится и что с этим делать, потому и слушать их советов не стыдно, когда сам ни бельмеса, прости Господи, в этом не смыслишь.

— Здесь только я думаю, что тревога возводится на пустом месте? — повысил голос фон Зайденберг, обведя взглядом зал. — Или кто-то еще понимает, что прав я?

— Я с вами согласен, господин рыцарь, — кивнул крестьянин в окружающей тишине, так же призывно одарив пристальным взором всех присутствующих. — А вы — что же? Неужто впрямь верите в то, чего не видели?

— Я бы заметил, Йозеф, — не услышав более ни одного отзыва, вздохнул Курт, — что Христа ты не видел тоже, и из твоей логики вытекают неприятные для тебя выводы, но что-то сегодня я на долгие допросы не настроен… Итак, господин фон Зайденберг, попытка бунта провалилась. На чем порешим? Вы и впредь намерены помахивать ножом у моей спины, или все же мы попытаемся восстановить здесь хотя бы видимость мира и порядка?

— Я вам не подчиняюсь, майстер инквизитор, — все так же не скрывая неприязни, проговорил тот неспешно. — Приказывать себе не позволю. Оставляю за собою право ваши решения оспаривать; я не стану делать вид, что вы пророк Господень, я не буду вам поддакивать. Однако буду помогать вам в том, что вы сочтете нужным сделать — просто для того, чтобы у вас не зародилось подозрений на мой счет, дабы вы не вывели, что я пытаюсь мешать вашей работе, что наказуемо. Обвинения от Инквизиции мне ни к чему.

— Итак, перемирие, — согласился Курт благодушно. — И, уж коли вы так рветесь принять участие во всеобщей мобилизации, вам поручается сопровождение наших дам, которые после завтрака отправятся на заготовку воды. Прочие запасаются топливом под охраной Бруно. Под надзором одного охраняющего находятся не более двоих разом, иначе в охране мало толку. Господина фон Зайденберга через четверть часа сменит Ян, моего помощника — я: сопровождающий должен быть в силах, бодрым и не закоченевшим. Вопросы?

Глава 5

Вопросов задавалось немного: нелегкая работа по обеспечению их вынужденного маленького форта необходимым для возможной осады была немудрена и однообразна. Три выхода на звенящий зачерствелым снегом мороз, неподвижное стояние подле объекта присмотра, отогревание застывшего тела внутри, и снова в снег…

Альфред Велле суетился, силясь разложить запасы дров и угля и расставить емкости с тающим снегом так, чтобы не сотворить хаоса в его до вчерашнего вечера тщательно вылизанном уютном гнездышке, Берта пыталась заниматься стряпней, неизменно натыкаясь в не особенно просторной кухне на очередного водоноса, а притихший фон Зайденберг одарял майстера инквизитора все более недружелюбными взглядами. Максимилиан Хагнер взирал на происходящее из-за дальнего стола с заметной обидой: этим утром парень явился в трапезный зал с нездорово покрасневшими щеками, блестящими глазами и глухим кашлем, посему даже у Курта, обыкновенно не отличавшегося излишней любовью к ближнему, не повернулся язык выгнать мальчишку на мороз, невзирая на его заверения в собственном здравии. Трактирщик, то ли продолжая гнуть линию неправдоподобного человеколюбия, то ли опасаясь за и без того нарушенный порядок в своих владениях, отверг и его предложение помощи по хозяйству, и теперь в глазах парнишки читалось неприятие ко всему миру вообще и наличествующему здесь взрослому люду в частности.

Обед пришелся на время, более приличествующее ужину, когда световой день почти иссяк, а мутная белая пелена за окнами стала пеленой тусклой и мглистой, и Курт после сопровождения каждого постояльца в монументальное здание бывшей башни наложил veto на любую деятельность вне стен. Обитатели трактира расселись за столами в молчании, утомленные принудительными работами и холодом, и поданный им обед-ужин смели в одночасье, лишь чуть расслабившись, когда от снеди перешли к поглощению напитков, в этот вечер особенно многообразных. Призыв охотника не увлекаться был выслушан всеми, всеми пропущен мимо ушей, и Ван Аллен умолк, судя по всему, предпочтя не нагнетать обстановку.

Фон Зайденберг, до сего вечера восседавший в одиночестве, перебрался к крестьянину за стол, заведя с тем беседу столь долгую и нехитрую, что Курт мысленно сделал ставку на то, что, скорее всего, знает, какие в своих скитаниях кичливый ратоборец перепробовал способы добычи пропитания — в последнее время увидеть рыцаря, в полуголом виде копошащегося на крестьянском огороде за мзду, было делом пусть не обычным, но все ж нередким…

Ван Аллен, точно не видя испепеляющих взглядов Карла Штефана, перебрасывался с окончательно осмелевшей девицей невзначай общими фразами и весьма откровенными шутками; торговец Феликс, косясь в быстро темнеющие окна, кажется, пытался молиться, хотя, с тем же успехом его бормотание могло быть и выражением иных, более простых и приземленных мыслей и слов. Амалия Хагнер, сидя рядом с сыном, обеспокоенно поглядывала вокруг, по временам прикладывая ладонь к его лбу и что-то тихо ему выговаривая. Максимилиан хмурился, кивая, и в тарелке с несъеденной кашей ковырялся неохотно и равнодушно.

— В такую минуту случается что-то вроде озарения, — тихо заметил помощник, подолгу останавливая взгляд на каждом присутствующем. — Сейчас понимаешь, что вот это — последний раз, когда возможно увидеть всех… вот так. Завтра кого-то из них здесь может уже не быть. Или, как знать, всех нас.

— Да ты optimista, — хмыкнул Курт. — Умеешь поддержать в трудные времена добрым словом.

— Не согласен?

— Все не так плохо. В конце концов, кое в чем ты вчера был прав: каменные стены, непрошибаемая дверь. Если никто из них не станет делать глупостей — мы здесь, прошу прощения за lusus verborum [22], как за каменной стеной. Или как у Христа за пазухой; хотя Ян, думаю, предпочел бы оказаться за пазухой Девы Марии.

— «Все не так плохо»? — переспросил Бруно с насмешливым недоверием. — Брось, я тебя знаю, Бог дал, не первый год; ты так не думаешь. Сегодня ты сидишь над своей доской в одиночестве и с упоением пытаешься разгромить самого себя, и ни разу за вечер я не услышал предложения сыграть. Такое с тобою случается лишь тогда, когда все твои мысли заняты чем-то серьезным; а с чего бы тебе так тревожиться, если б ты был уверен, что все в порядке?

— Почему он не вошел сюда? — не ответив, вопросом пояснил Курт. — Если дело в Яне, если он боится быть узнанным… Значит ли это, что, стряхнув охотника со следа, ликантроп стал выслеживать его сам? Что он здесь не случайно, что — с целью в этом тихом местечке избавиться от преследователя?

— И?

— И — это означает, что у него должен быть план. Грызть окованную дверь с ладонь толщиной, согласись, как план не годится. Поджечь ее невозможно, этот трактир снаружи вообще не снабжен ничем воспламеняющимся; ergo, выкурить нас отсюда нельзя. Пушка или тючок с порохом у него навряд ли завалялись в кармане. И, сколько б я ни думал, я просто не могу увидеть слабого места в нашей обороне — кроме, разумеется, самих обороняющих, могущих выкинуть какую угодно глупость — однако просто сидеть и ждать этого на его месте я бы не стал. А это означает, что у него припрятана пара меченых костей в кулаке.