Пожиратели душ - Фридман Селия С.. Страница 9

– Ты не понимаешь. – Голос Рамируса был тих, как предостерегающее рычание льва.

Коливар всеми силами сдерживал улыбку. Дело наисерьезнейшее, это так, но до чего же приятно видеть вражеского магистра посрамленным при стольких свидетелях. Хоть какая-то награда за долгое и пыльное путешествие.

– С твоего позволения… – Он с учтивостью придворного дождался кивка Рамируса. – Суть не в том, что Андован умирает, – до этого никому из нас дела нет; даже не в том, что умирает принц Дантеновой державы, – до этого дела нет большинству из нас; суть в том, какие последствия может иметь его смертельная хворь. Так ли?

– В точности так, – согласился Рамирус. Он махнул рукой в сторону двух ламп над камином, заставив их гореть ярче. Даже теперь они недостаточно заменяли солнечный свет, переставший проникать в зал сквозь узкие окна. Из-за обилия темного дерева и нетесаного камня казалось, будто ночь уже наступила, и Коливар не мог догадаться, который теперь час. – Все мы знаем, что такое Угасание. Все знаем, сколько трудов положили магистры, чтобы скрыть эту истину от непосвященных. Разве и мы с вами не способствовали этому на своем веку? Не наводили на больного лихорадку, чтобы представить болезнь естественной? Не наделяли его оспинами, гнойниками или чем-нибудь в этом роде?

Столетия подобных уловок убедили людей, что Угасание есть то самое, чем его называем мы, – изнурительная болезнь, и только. Даже лекари, сокрушаясь, что самые действенные их снадобья пользы не принесли, иной причины не ищут. Они расточают свое время, составляя новые зелья или бальзамы, могущие дать облегчение недужному. Мы же, зная истинную причину, знаем и то, что облегчения быть не может. Если уж душа магистра начала пить из человека его жизненные соки, иного исхода, кроме смерти, для жертвы нет.

– Есть еще вероятность, что магистр просто перестанет пить эти соки, – небрежно заметил Коливар, – но вряд ли кто-то из нас согласится на это лишь ради спасения чьей-то жизни.

– Совершенно верно, – кивнул Рамирус. – А ведь в этом случае речь идет не о крестьянине, умирающем в своей мазанке без ведома всего остального мира. Речь о принце крови. Его окружают лекари, желающие его спасти не менее рьяно, чем сам Дантен. Они испробуют на нем все известные средства и все запишут до мелочей. Сюда свезут всех известных свету целителей – не добром, так силой. Король уже заявил, что не пожалеет никаких денег и пойдет на все, лишь бы мальчик был жив… и в этом таится нешуточная угроза для нас.

– Магистерских секретов ни за какие деньги не купишь, – сухо вставил Келлам из Ангарры, – а без них они вряд ли доведаются правды.

– Ты так крепко в этом уверен? – возразил ему Рамирус. – За тысячи лет каких только сказок и суеверий не наросло вокруг этой болезни. Многие ведьмы на смертном одре были на волосок от прозрения. Невежды в подпитии высказывают домыслы, пугающе достоверные для ушей простолюдина. Кто поручится, что теперь, когда король готов платить за всякую досужую сплетню, никто не соберет эти россказни воедино и не захочет в них покопаться?

– В природе есть существа, которые питаются атрой, – заметил Дель. – Отчего подозрение непременно должно пасть на людей?

Рамирус сощурился. В сочетании с белыми бровями это придало ему до странности хищный вид, словно у старого филина, в чьи владения вторгся чужак.

– Ты недостаточно образован, брат. Известно лишь одно существо, которое питается таким образом, и на землях, населенных человеком, оно не встречается уже много веков. Все прочее – это сказки, придуманные нами самими, чтобы скрыть от людей наши мерзостные обычаи. Долго ли продержатся такие басни, когда владыка наподобие Дантена вложит все свое богатство и всю свою власть в раскрытие истины?

– Болезнь изнуряет тело, – промолвил Лазарот, – а магистр – душу. Любая ведьма, которая не зря ест свой хлеб, способна увидеть разницу… если найдет нужным до нее доискаться.

– Стало быть, надо убить принца и тем избавить себя от хлопот. – Коливар все-таки не сдержал улыбки. – К тому же время обеденное, – добавил он, взглянув на стену, где висели часы.

– Невозможно.

– Отчего так? – Коливар зловеще сощурился. – Он нужен королю? Нужен государству? Политические соображения магистру должны быть чужды, Рамирус.

– А твое предложение политики не касается? – вскинулся Рамирус. – Недурную награду ты получишь от своего короля, Коливар, приехав домой с вестью о смерти Андована. Особенно присовокупив, что сам ей поспособствовал.

– Господа, – вмешался Келлам. – Я никого не хочу обидеть, но опасность для нас действительно велика, не так ли? В сравнении с ней все прочее и плевка не стоит – и кто на каком троне сидит, и сколько у него сыновей. Пусть Коливар тебя раздражает, Рамирус, но значит ли это, что он не прав? Объясни нам, почему юноше нельзя умирать. Кстати, обед – не такая уж плохая мысль. Многие из нас с утра ничего не ели.

Сердитый Рамирус все же подчинился законам гостеприимства и позвонил в колокольчик. В дверь робко постучали, появился мальчик-слуга, явно опасавшийся входить в покои магистра.

– Холодный ужин моим гостям, – приказал Рамирус. – Позвони, когда он будет готов.

Глядя на Коливара, он поднял бровь, словно желая знать, доверяет ли тот местной пище и местным слугам. Тот ответил поклоном и суховатой улыбкой. В этом сквозила надменность – он как будто побуждал Рамируса нарушить долг гостеприимства и быть на том пойманным.

«Не подзадоривай меня стать твоим убийцей, – подумал Рамирус. – Против такого искушения мало кто устоит».

Когда дверь опять затворилась и шаги мальчика затихли, Рамирус заговорил снова.

– Дело вот в чем. Зло, причиненное принцу открыто или даже тайно, грозит нам разоблачением. Дантен уже обратился к ведьмам, и некоторые из них довольно сведущи. Трудно ли расследовать подобное деяние? Любой из нас на это способен, и есть возможность, что ведьма тоже сумеет – быть может, и не одна.

– Так убьем ведьм, – пожал плечами Коливар.

– Лучшего совета ты дать не можешь? – вспылил Рамирус. – Уморить всех – и кончено?

– Магистры, – вмешался Дель, – вы ведете себя неподобающим образом. Гость не должен говорить в таком тоне, брат, – укорил он Коливара.

– Южные манеры, – проворчал Рамирус.

– А ты, – напустился Дель на королевского магистра, – позволил делу зайти слишком далеко. Нам следовало собраться еще до того, как Дантен прибег к помощи ведьм. Тогда мы покончили бы с принцем без шума, приписав это несчастному случаю. Теперь же… – он переводил взгляд с Коливара на Рамируса, – теперь все значительно усложнилось.

– Вот именно, – подтвердил Коливар, поблескивая темными глазами при свете ламп.

– Послушайте-ка меня, – подал голос Фадир, смуглый, широкоплечий и мускулистый. Коливар предполагал, что до обретения Силы тот был воином. – В моих краях такого бы никогда не случилось. Нельзя забывать, что мы ходим по канату и всякое уклонение в сторону равносильно гибели. У нас каждый, кто грозит раскрыть секреты магистров, умирает. Таков Закон. Я согласен с моим братом, -сказал он, глядя прямо в глаза Рамирусу, – ты слишком долго тянул. Однако сделанного не воротишь, – обратился он уже к Коливару, – и мы должны принять существующее положение дел. Возможно, когда все останется позади, нам следует определить, как поступать в таких случаях далее, чтобы это больше не повторилось.

– Согласен, – сказал Коливар.

– Надо найти виновного, – высказался Анши.

– Быть может, он среди нас, – предположил Келлам.

– Нет, – решительно возразил Рамирус. – Помните – я, приглашая вас, спрашивал каждого, не брал ли он себе нового консорта последние два года? Даже если предположить, что кто-то солгал… – он улыбнулся углами губ, – никого из вас здесь и близко не было.

– Если уж лгать, так о более свежем союзе, – произнес Коливар.

– Вот-вот.

– Стало быть, среди нас его нет, – проворчал Фадир. – Что же тогда? Найти звено, выяснить, кто пожирает мальчишку? Вы знаете, что этого делать нельзя. Всякий, прикладывающий магию к консорту, рискует, что его самого съедят. Паскудный способ покидать этот мир, доложу я вам. Не так бы я желал завершить свои дни.