Пылающий Север - Коваль Ярослав. Страница 64

— Ну можно и побиться. На мечах?

Глава 12

ОБМЕН УДАРАМИ

Мне пришлось снять с себя куртку и перевязь — они будут мешать. То и другое полетело в траву. Я заметил, что кое-кто из моих людей дёрнулся было, и жестом дал понять, чтоб оставались на месте. Мой оппонент тоже готовился. То, как он двигался, заставило меня насторожиться — он определённо не дурак в схватке, а значит, мы можем очень широко развернуться. В смысле пространства, конечно. Поэтому я поднял свои вещи и отнёс их подальше. Ещё не хватало в ходе схватки запутаться в собственной куртке или перевязи.

— Ну что, готов? — полюбопытствовал Акыль.

— Вполне. А какие-то формальности положено соблюдать? Какие-то особые слова говорить, жесты делать. Писать завещание?

Он рассмеялся.

— Как угодно. А зачем писать завещание? Разве твои люди не засвидетельствуют твою волю при самом печальном исходе?

— У нас это делается иначе.

— Прискорбно, что в этом мире слову мужчины доверяют меньше, чем клочку бумажки.

— Прискорбно, что у мужчины на лбу обычно не выгравировано, мужчина он или так, хитрый алчный чмошник.

— Хе… Приступим?

Мы сошлись без разгона, но при этом на такой скорости, что ветер буквально взвизгнул в металле. Сила напора могла бы удивить, но на удивление в таких ситуациях обычно не оставалось времени и желания. Сознание работало, как компьютер — просчитывало возможности, ходы в игре, уточняло последовательность действий, причём на автоматизме, не допуская участия эмоций.

Чудо, что металл умудрялся выдерживать такое напряжение — сечь воздух на нечеловеческой скорости, встречать клинок противника, служить опорой для части движений, по стремительности сходных с полётом… Гармония смертоносного танца сама по себе была наградой и наслаждением. Всё-таки меня готовили для поединков с людьми, а не с тритонами или иной демонической мелочью. А мне не так уж часто удавалось вести бой в полную силу. Поэтому в увлечении я не сразу осознал, что на этот раз именно так и есть — мой противник владеет мечом примерно на одном со мной уровне.

А это, следует признать, явление нерядовое.

В какой-то момент, схлестнувшись и разойдясь с ним, потому что так было удобно обоим, я заметил изумление во взгляде. Похоже, он тоже редко встречал тех, с кем можно было подраться по-настоящему, с полной отдачей и всерьёз. И наше общее приключение потихоньку становилось не таким простым. Так мне подумалось сперва. Я настолько привык в среднем встречать бойцов слабее себя, что не подумал о вероятности нарваться на мастера. У моего нового знакомца, как можно догадаться, возникла та же проблема.

Однако забеспокоиться по-настоящему я не успел. Мне хватило совсем немного понаблюдать за ходом поединка, чтоб понять — он явно не стремится к тому, чтоб прикончить меня. А значит, есть шанс, что моя дурацкая авантюра завершится благополучно. Тело, напрягаемое по полной, стало выдавать приёмы и ухватки, которые раньше мне не приходилось использовать. Но Одеи вложили их в меня, в нужный момент вколоченный рефлекс сработал, и тут главное было не растеряться и самому себя не сбить. В моём положении оставалось предоставить инициативу организму; если это не спасёт, то ничто другое — тем более.

Бой длился достаточно долго, чтоб со всех сторон ощупать границы моих возможностей и оценить перспективы при сравнении с противником. Шансы у нас равны, а в этой ситуации не приходится рассчитывать на простой мирный проигрыш. Боец, который сделает ошибку и пропустит удар, с большой вероятностью умрёт. Не тот у нас обоих уровень, чтоб позволить выбить у себя оружие или, к примеру, дать приставить меч к груди или горлу. Мы для такого слишком круты.

Пока же поединок тянулся, и его ритм начинал напрягать. Я потихоньку устаю, это очевидно. Не мальчик уже…

Мы снова разошлись, но на этот раз остановились, не схватились снова — как-то так само вышло — и по лицу Акыля я понял, что он тоже притомился.

— А ты неплох.

— Спасибо. Ты тоже.

— Ну как? Затянули мы с тобой… Давненько так не веселился.

— Да уж, затянули… Пить охота.

— Так в чём проблема? Сделаем паузу, пусть твои люди тебя обеспечат. Да и я сам не отказался бы перехватить кусок. Давай… — И, не дожидаясь моего согласия, подал знак своим людям.

Отказываться было бы странно. Да и не хотелось. Я последовал его примеру, и через несколько минут совершенно офигевшие от всего происходящего телохранители принесли мне еду, воду, квас, даже обрубок брёвнышка, чтоб сидеть. Акылю же свои приволокли высокое седло. Развернув на траве свёрток, я обозрел имеющиеся припасы и после недолгого колебания предложил кочевнику угощаться.

— Благодарствую. Ты тоже пробуй. Конина жестковата, а вот сыр исключительно хорош… У вас, как вижу, делают другой.

— У нас многое по-другому.

— Это-то понятно. — Какое-то время мы угощались молча. — Ты женат?

— Да.

— И сколько детей жена родила от тебя?

— Шестнадцать.

— О-о! Она тебя сильно любит. Это прекрасно. У меня только трое. А всего семеро. Хорошо, когда в семье много детей. И хорошо, когда всех их можно пристроить к делу.

— У меня с этим никогда не возникнет проблем.

— Как так?

— Ну вот так сложилось.

— Это хорошо. — Он с усердием прожевал кусок. — Хорошая тут земля. Отличная! Ухоженная, щедрая. Ваши знают толк в том, как надо устраиваться в родных местах. Это правильно.

— Твои соотечественники тоже стараются беречь природу?

— Как же можно иначе? Она нас кормит и даёт приют. Кто же уничтожает собственный кров?

— Поэтому ваши маги и не стали палить лес?

— Леса, поля, луга, реки и озёра — всё то, что нас окружает — не должны страдать от нашей руки. Это закон.

— Табу?

— Что? Да, отчасти. Жечь лес, палить луга, посевы, огороды — табу. А у вас разве по-другому?

— Ну… Так же. В первую очередь потому, что этот мир уже довольно давно не знает межгосударственных войн. Была тут двадцать лет назад одна гражданская. Но довольно вегетарианская. Сравнительно, конечно.

— Это правильно, — одобрил Акыль. — Надо же, мы о вас, получается, судили преждевременно. По тебе-то получается, что вы — вполне нормальный народ. — И не успел я, заинтересовавшись, развить тему, как мой собеседник критически посмотрел в небо и заявил: — Давай продолжим, что ли? А то скоро станет слишком жарко. Ну?

— Ладно, — с ленцой согласился я, помахав своим спутникам. Предложить разойтись с миром мне сперва в голову не пришло, а потом уже показалось неуместным. Раз начал, надо доиграть до конца и посмотреть, как их традиции обыгрывают окончание поединка. Конечно, это полное безрассудство, которое может стоить мне жизни или тяжёлого ранения, но… Преодолеть соблазн и стеснение не удалось.

Однако ничего особо интересного не последовало. Помахав оружием ещё с полчаса, мы разошлись, и запыхавшийся, но довольный Акыль предложил заканчивать вничью. Я высказался всецело за, в ответ на что мне вручили подарок — окованный серебром питьевой рог на цепочке. Мне пришлось отделываться поясным ножом, потому что ничего другого более подходящего при себе не имелось. Как ни странно, ответный подарок очень понравился, мой новый знакомец отошёл, с удовольствием разглядывая ножны и рукоятку.

А я вернулся в лес.

— Та-ак, — протянул, разглядывая лица своих телохранителей. — Стоит ли даже просто время тратить на то, чтоб попросить вас не ставить никого в известность о случившемся?

— А смысл? — помедлив, спросил Ашад. — Обычные бойцы будут хвастаться и обсуждать этот поединок между собой. Так что весть живо разнесётся. И все обитатели Серта всё равно узнают.

— Хм… А чем хвастаться-то?

— Своим лордом, конечно. Простым-то людям ведь устав не писан. В смысле, командный устав.

Я оценил тактичность, с которой телохранитель напомнил мне, что моё поведение не вяжется с представлениями о положенном. А также намекнул, что у стремления искать у солдат популярности подобными легкомысленными выходками есть оборотная сторона. Пожалуй, никто не мог бы сформулировать это мягче.