Время кумаруна - Си Веранда. Страница 27

Поцелуй длился долго, но девушка захотела кое-что уточнить и отстранилась. Эрик не стал этому препятствовать. Она совершила попытку забраться под одеяло, но он остановил ее словами:

– Пожалуйста, не надо, ми джейя. Не покидай меня.

«Он хочет, чтоб я осталась рядом, или желает увидеть голой, или что вообще он имеет в виду?!» – анализировала она в растерянности.

– Чего ты хочешь, Эрик? Я не понимаю тебя.

– Я хочу, чтоб ты осталась рядом. И я хочу объясниться. И хочу открыть глаза.

Влада сглотнула, вновь не доверяя своим ушам. Она прокрутила в уме его ответ и осознала, что он хотел рассказать ей о причинах своего поведения, при этом смотреть на нее голую, сидящую рядом. «Допустим, но что же дальше?» – подумала она и сказала:

– Хорошо, я согласна.

– Я могу открыть глаза?

– Да, ты можешь их открыть.

И он открыл. В комнате было темно, но все-таки света хватало, чтобы разглядеть все, что хотелось бы «голодному» человеку. Она видела, что его взгляд упал на ее грудь, спустился на секунды ниже и далее поднялся до уровня глаз.

– Ты прекрасна, Влада. Невообразимо прекрасна и неповторима.

В этот раз она не стала благодарить за комплимент, не возвратив сдачу в виде «спасибо», оставила себе все услышанное без остатка.

– Я должен объясниться, наверное. То, что ты сейчас со мной делала… я не знаю, что это было. Мы не занимаемся подобным. Я не умею… и понятия не имею, как это делается и для чего. Наверное, для тебя это естественно и ты ожидала, что и для меня тоже. Но я не такой.

«Вот так гадство! – осознала она масштаб бедствия. – Они не умеют целоваться, вообще никто из них и никогда. Наверное, ему было противно, что я сую свой язык в его девственный рот. Черт! Черт! Теперь понятна его первоначальная реакция».

Она молчала.

– Скажи что-нибудь. Я чувствую себя виноватым.

– Прости, я даже не догадывалась… Это так странно, что вы не целуетесь. Тебе не понравилось?

– Я не говорил такого. Это было необычно, но мне понравилось. Да, мне очень понравилось, и я хотел бы этому научиться так же, как это делаешь ты.

Влада зарделась. Он постоянно заставлял ее краснеть. Она на время позабыла о наготе, но, черт, она ведь была голая, и он жадно смотрел на нее в полумраке комнаты.

– А как же вы выражаете свои чувства в физическом плане? Если не целуетесь, то как начинаете, ну… телесный контакт?

– Цэ-лу-э-тэсь, – повторил Эрик. – Мой переводчик не знает этого слова.

– То, что мы делали, – целовались, а если изменить языковую форму, то я подарила тебе поцелуй, ну или ты мне.

– По-цэ-луй. Цэ-ло-вать-сэя. Я запомню.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я боюсь тебя испугать. Честно признаться, этот по-цэ-луй настолько нов для меня, что я вижу себя таким жалким в твоих глазах… – печально произнес Эрик. – Ты никогда не встречала никого менее опытного в вопросах любви твоего народа. Я точно младенец вашей расы. По аналогии – то, как это принято у нас, наверняка испугает тебя, а я не хочу этого.

– Нет, я должна знать. И ты не выглядишь жалким в моих глазах. Просто я не была готова к тому, что все обстоит именно так. Я подумала, что ты не хочешь целовать меня. А это очень разные вещи – не хотеть и не уметь.

Эрик опустил голову и принялся вертеть в руке уголок одеяла, видно, подбирая слова. Он долго не решался, но все же произнес:

– У нашего народа вся сексуальная энергия сосредоточена в одном месте – экто.

Переводчик в ухе сообщил, что слово «экто» на русском означает «фаллос».

«Спасибо, хотя бы не “член”, – бросила мысленно Влада. – Не хотела бы я слышать это слово в своем ухе часто… Ну конечно, его экто, гигантский экто… Кто бы сомневался, что это центр наслаждений».

Она ничего не произнесла вслух, не желая прерывать его рассказ.

– Экто есть и у мужчин, и у женщин, они устроены по-разному, конечно. Ну, ты же все видела… Судя по твоей реакции, мужчины-элиопатинцы сильно отличаются от ваших, так?

– Да, это так. Но я не хочу это обсуждать сейчас.

– Хорошо, не будем. Все наши сексуальные утехи связаны с экто. Он многое умеет, но я тоже не хочу сейчас это обсуждать.

– А объятия, прикосновения, оральный секс?

– Я не понял, что означает «ротовой секс», мы не используем это. А объятия и прикосновения у нас не являются чем-то особенным, выражающим сексуальные чувства. Для этого мы пользуемся экто, в основном только им.

От обилия повторений «фаллос» в ухе она почти свыклась с этим словом.

– Различия между нашими культурами весьма значительны, – резюмировала она. – Скажи, сегодня ты не раз прикасался к моей руке. Это что-то значило для тебя? Или так же ты поступаешь со всяким, с кем общаешься?

Эрик опустил голову.

«Черт, это плохой знак».

– Я не хочу тебя огорчать, но и не могу врать тебе. Да, подобные прикосновения – это норма. Я могу дотронуться до любого человека – мужчины, женщины, с кем в данный момент веду разговор. Это означает, что мы внимательно слушаем собеседника и нам нравится тема обсуждения. Но общаясь с тобой, джейя, я вкладывал в прикосновения смысл. Они были приятны мне, чему я сам немного удивлен. Держать тебя за руку это не то же самое, что прикасаться к другим мужчинам и женщинам.

– Мы же вкладываем очень большой смысл в прикосновения, – объяснила свою позицию Влада. – И не трогаем никого, кроме любимых, близких друзей и иногда родителей. В сексе объятия и всевозможные касания – это одна из важнейших составляющих, отличающих отношения по любви от связей ради, как бы сказать, просто секса, ты понимаешь?

– Я хорошо понимаю тебя. Секс по любви – редкий дар. В моей жизни очень давно нет секса по любви… – Эрик поник.

«Бедный мой мальчик», – подумала Влада. Отчего-то ей уже не в первый раз было больно видеть его грусть. Она поняла, что сейчас вновь совершенно неподходящее время, чтобы расспрашивать о событиях на площади.

– А у тебя? – он задал неожиданный для нее вопрос.

«Вот так блин, он спрашивает меня об этом!.. Что ответить на такое? – метались ее мысли. – Давно ли у меня был секс по любви? Он застал меня врасплох, и сейчас я все испорчу, если скажу правду».

– Эрик, все сложно. Я не знаю, правильно ли ты поймешь меня. Возможно, наши традиции покажутся тебе дикими, как и некоторые ваши обычаи мне. Я довольно зрелая женщина, состоявшаяся. У меня был ошибочный брак по молодости. Мы расстались давно, и у нас не было детей. Но последние несколько лет я состою в отношениях. Мы не женаты, но живем вместе и спим в одной кровати. Мы хорошо понимаем друг друга. В нашем мире этого достаточно, чтобы считать его спутником жизни и быть довольной таким положением вещей. Но если ты спросишь меня – по любви ли у нас происходит секс, я не могу ответить тебе ни «да», ни «нет». Когда-то давно мы были близки и духовно, и физически, но уже довольно долгое время в наших сексуальных отношениях случился разлад. Мы не понимаем друг друга, и нас почти не влечет. Наши контакты редки, и я не ощущаю любви в эти минуты.

Эрик молчал, но чувствовалось его напряжение.

«Возможно, он ревнует?» – предположила Влада.

– Почему ты не сказала мне раньше?! Ты замужем! – не смог более сдерживать эмоции он. Его лицо исказилось.

– Нет, я не замужем, – попыталась она объясниться. – Мы не давали клятв верности. У меня не было возможности ничего объяснить тебе ранее. Ты спросил сейчас – и я тебе честно ответила. Я допускаю, что ты не так все понял…

Эрик резко поднялся на ноги:

– Мы цэ-ло-ва-ть-ся!

– Мы целовались, да. Но это не считается значительным преступлением в нашем мире, – сказала она ему, пытаясь сохранить спокойствие в голосе.

– Но ты голая передо мной!

– А ты трахал на площади пять десятков женщин! – не сдержалась она. – Это считается целомудренным в вашем обществе?

«Черт! Ну, зачем я сказала так?» – ругала она себя мысленно, зная, что будет сожалеть о своих словах.

– Ты не понимаешь всего! – негодовал Эрик, при этом чувствовалось, что он готов разнести сейчас всю комнату, но сдерживает ярость. – Я не занимался с ними любовью, и не сплю в одной кровати ни с кем! Цэ-ло-вать-ся – это ничего не значит, да? Так зачем ты делала это со мной?! Я открылся тебе, называл тебя «ми джейя». Но для тебя это не имеет значения, ты замужем. – Он пристально уставился на нее, видимо, ожидая дальнейших объяснений. Его лицо перекосилось от боли и гнева.