Три испытания мертвого бога (СИ) - Гольшанская Светлана. Страница 26

— Ни капли. Вы с ней разные, как день и ночь.

— Может, он и к лучшему. Зато не придется переживать, что глядя на меня, вы видите ее, — отыскала она светлое пятно в безрадостном разговоре и, лукаво щурясь, поспешила перейти на другую, гораздо более приятную и вместе с тем злободневную тему: — Тогда зачем вы меня поцеловали? Я ведь вас приворотным зельем не поила.

Николя вскинул одну бровь и ухмыльнулся уже намного веселее:

— Да, похоже, ты единственная, кто еще не пытался.

— И не стану. Насильно мил не будешь.

Охотник согласно кивнул.

— Но вы не ответили на мой вопрос: зачем вы меня поцеловали? — Герда подалась вперед, чтобы услышать его откровение, раз уж все складывалось так удачно.

— Так тебе все-таки не понравилось?

Теперь Герда обиделась всерьез. Сжала зубы и отвернулась. Всегда он так: в самый ответственный момент уходит от ответа. И естественно, знает, что она ни за что не признается первой. Да, ей понравилось настолько, что вся дорогу до дома она собирала с губ остатки его поцелуя и тщетно пыталась забыть будоражащие ощущения, которые он так легко всколыхнул. Но, как он сам учил, противнику нельзя показывать свою слабость, а они сейчас, к сожалению, именно противники. Знать бы еще, какую игру он затеял.

Николя улыбнулся, обнаружив ответ на свой вопрос в выражении ее лица, и занялся своими делами. Запалив еще одну свечу, принялся ходить вдоль стеллажей, выбирая книги, проглядывал и ставил обратно.

— Вы что-то ищете? — спросила Герда, наблюдая поверх книги.

Охотник резко повернулся и оценивающе глянул на нее:

— Да. Может, ты мне поможешь? Ты же изучила эту библиотеку не хуже меня, а может даже и лучше. Что ты знаешь о крысах?

Герда повела плечами, не поняв вопроса, но все же ответила:

— Грызуны с острыми зубами, едят что ни попадя, разносят болезни. Шквал очень любит таскать их под дверь вашей комнаты.

— Спасибо, а то я сам не знал, — съязвил Николя. Герда пожала плечами. — Я спрашивал про что-нибудь необычное, демоническое. Про то, что пишут в книгах.

— Многие демоны используют крыс для ворожбы.

— Для какой именно?

— Практически в любой, от приворотов до порчи и болезней. Кстати, также часто используют черных кошек, белых собак и лошадей, летучих мышей, ядовитых змей…

— Меня сейчас только крысы интересуют, — остановил ее Николя. — Отчего они могут расплодиться в большом количестве?

— Ну, в одной книжке я читала, как древнее божество разгневалось на первых людей и вызвало нашествие саранчи, которая съела весь урожай, и начался голод. Думаю, и крыс кто-то вызвал, наслал на город.

— Кто же это может быть и зачем?

— Может, горожане кого-то случайно обидели или этот кто-то просто очень зловредный. Не знаю.

Николя с досадой вздохнул.

— Я не уверена, что это вам поможет, но в одной книжке я читала сказку про Крысиного короля. У него было три головы, и он умел колдовать, а все остальные крысы ему прислуживали и приносили на обед маленьких детей. Однажды он захватил власть в небольшом герцогстве на западе и превратил тамошнего правителя в деревянного истукана. Страна опустела, ведь Крысиный король съел всех детей. А правителю пришлось ждать долгие годы, прежде чем добрая фея расколдовала его и помогла уничтожить чудовищную крысу.

— Ну и где нам взять добрую фею? — улыбнулся наивной сказке Николя.

— Попросите вашу знакомую туату, — ответила Герда, видя, что он не воспринимает ее слова всерьез.

— Она не поможет. Да я бы и сам с ним справился, знать бы только, где искать твою трехглавую крысу.

Герда на мгновение задумалась.

— Однажды отец нашел в нашем амбаре клубок крыс, сросшихся хвостами. Зрелище почище трехглавого короля, скажу вам. Они не могли двигаться, и сородичи приносили им еду.

— Что с ними стало потом?

— Отец порубил их топором и сжег останки. Сказал, что это дурная примета и может привлечь в дом беду. Правда, беда все равно пришла: через пару дней в Дрисвятах началась лихоманка.

— Значит, нужно искать клубок крыс в амбарах, — заключил Николя.

— Или трехглавую крысу на троне. Или разгневанное божество. Или вообще кого угодно и где угодно, — Герда беспомощно развела руками.

— Ладно, я попытаю удачи с книгами, — ответил Николя и вернулся к стеллажу.

Через некоторое время он оглянулся на Герду и заметил, как книга выпала из ее рук, а голова опустилась к груди. Стараясь ступать как можно тише, он аккуратно, чтобы не разбудить, снял ее с кресла и уложил на огромную медвежью шкуру, расстеленную на полу, а сам продолжил поиски.

Когда Герда проснулась, то долго не могла понять, где находится. Тело утопало в мохнатой шкуре, а голова покоилась на груди Николя, руки которого крепко прижимали ее к себе. По ровному дыханию она поняла, что Охотник еще спит. Очень осторожно, чтобы не потревожить, Герда приподнялась на руках и взглянула на него. Он всегда был такой красивый, когда спал. Все черты разглаживались, лицо словно лучилось изнутри силой и спокойствием. Только синяк на скуле портил картину. Так стыдно, что она его ударила, а он оказался ни в чем не виноват. И, главное, не ответил, не упрекнул ни разу, хотя, наверное, ему было больно.

Герда подула на скулу, а потом не удержалась и мягко коснулась губами подбородка, поцеловала в угол челюсти и уткнулась носом в ключицу, вдыхая пьянящий аромат его тела. И тут заметила, что Николя затаил дыхание. Неужели проснулся? Испугавшись, Герда дернулась в сторону, но ее удержали сильные руки.

— Попалась! — хитро прошептал он. Герда засмущалась и покраснела, боясь даже взглянуть на него. Николя провел пальцами по ее волосам, таким мягким и густым, но все еще слишком коротким. — Чего сопишь?

Герда силой заставила себя поднять глаза и, столкнувшись с внимательным взглядом, испугалась еще больше.

— Вчера ты заснула в кресле, а я не решился тащить тебя наверх — побоялся разбудить, поэтому перенес сюда. Потом ты закоченела и начала дрожать. Я хотел тебя согреть, но, кажется, заснул сам, — объяснял Николя, продолжая гладить ее по волосам. Странное дело — после проведенной с ней ночи он чувствовал себя намного лучше. Усталость как рукой сняло, словно не было долгих месяцев нескончаемой нервотрепки с учениками и нерадивым учителем. Возможно, чудесное выздоровление как-то связано с этой странной девушкой. Получается, Эйтайни и Тангрум правы: Герда действительно как-то на него влияет. Понять бы, как и отчего. От прикосновений к ней пальцы чуть покалывало. Это ощущение настолько ему нравилось, что он никак не мог заставить себя остановиться.

— Навевает воспоминания, не так ли? — продолжил говорить Николя, надеясь, что так Герда быстрее расслабится и снова станет такой же смелой и нежной, какой была до того, как поняла, что он не спит.

— Да, — едва слышно выдохнула Герда. Он был рад, что она хотя бы заговорила. — Совсем как тогда, в Дикой пуще. Вы тогда еще спасли меня от пса Ужиного короля. Или это была обычная собака и обычная змея? Финист говорит, что я просто заблудилась и перепугалась, а вы этим воспользовались.

— Финист?! — брови тут же взметнулись вверх. Хотелось сказать что-то очень неприятное в адрес неблагодарных оборотней, но он сдержался. Слишком хорошо было сейчас, чтобы все испортить из-за рыжего болвана. — Могу сказать одно, собака действительно страшная, а змея странная. Да я и сам перепугался не меньше твоего, когда потерял компаньона и заблудился в тумане.

— Разве вы можете чего-то бояться? Ну, кроме одержимости, конечно, — предельно серьезно спросила Герда. Николя даже закашлялся.

— К-конечно. Все чего-то боятся.

— А чего вы боитесь сейчас?

Николя внимательно вгляделся в огромные серые глаза с переливающимися жемчужными крапинками. Он слишком мало общался с телепатами, чтобы знать наверняка, общая ли это у них черта — задавать вопросы, ответы на которые даже сам от себя скрываешь до последнего. А может, все гораздо проще, ведь больше всего он сейчас боялся, что полное сладостной неги, безмятежного счастья мгновение потухнет также быстро, как догоревшая свеча.