Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1 - Камша Вера Викторовна. Страница 12

– Во всем виноват Кракл, – напомнил Мариус Берхайм и чихнул. – Косая образина напутала с обвинением, и все пошло кувырком, но какой же здесь холод!

– О да, – закивал Ангерран, не выпуская Дикова локтя, – коменданта дворца следует отправить в Багерлее за попытку нас всех заморозить. Не правда ли, Ричард?

Дикон рассеянно кивнул, думая о деле, которое следовало решить. От Ангеррана толку мало, но Рокслей сюзерену и другу не откажет.

– Дэвид, идемте со мной, – Дикон высвободил локоть из дядюшкиных лап, – вы мне нужны.

– Ричард, – Ангерран в очередной раз ничего не понял, – вам нужна помощь? Но мы, как ближайшие родичи…

– Мне поможет граф Рокслей. – Невежливо, но только родственников ему на дуэли не хватало. – Засвидетельствуйте мое почтение вашей супруге.

– Но, Ричард…

К кошкам дядюшку! Вместе с родичами, но какие же огромные у Спрута гвардейцы, наверное, всю Придду перерыл, пока нашел.

– Вижу, вы торопитесь.

Валентин сухо поклонился:

– Увы, меня ждут неотложные дела.

– Одно из них можно решить прямо сейчас. – Пережитый ужас сменился бешенством, и оно тоже было холодным. – Нам следует договориться о встрече.

Спрут уставился на Дика ничего не выражающими глазами.

– Сожалею, – наконец изрек он, – но в связи с открывшимися обстоятельствами дуэль между нами невозможна. Более того, будь я более осведомлен, не состоялась бы и предыдущая.

– Разумеется, – кивнул Ричард, – вас отрезвило то, как я владею шпагой.

– Как раз это, как выразился ваш бывший покровитель, предсказуемо, – оскалил зубы Валентин. – В Лаик вы фехтовали всего лишь сносно, но потом вам несказанно повезло с учителем.

– Так в чем же дело? – поднял бровь Дикон. – В том, что, пока одни воевали, другие позабыли, как держат шпагу?

– Багерлее, знаете ли, не располагает к тренировкам. – Святой Алан, эту тварь не переспоришь. – Но не переживайте. Герцог Алва справится с вами шутя. Даже в цепях.

– При чем тут Ворон? – Нужно во что бы то ни стало сохранить спокойствие и вынудить Придда принять вызов. – Не при том ли, что из страха перед поединком вы предпочли его оправдать?

– А вы предпочли осудить, чтобы не возвращать дом и вещи, которые ваши слуги столь успешно распродают? Надо полагать, по вашему распоряжению, но мы отклонились от предмета нашей беседы. Ваш план очевиден.

– План? – не понял Дикон. – Какой, к кошкам, план?

– Весьма разумный. – Серый бархат, серое лицо, серая душа. – Вы бросили вызов человеку, который прикончит вас первым же ударом, вам не хочется прослыть трусом, еще меньше хочется умереть, и вы ищете равного вам противника. Ничего нет проще, чем обменяться парой ударов и отменить главную дуэль из-за раны, скажем, в запястье… Вы же не трусите, вы просто не можете держать шпагу.

Так вот, герцог Окделл, я не дам вам этой возможности. Настолько, насколько это зависит от меня, вы доживете до поединка со своим эром без единой царапины.

Ударить по холеной бледной морде? Кулаком, изо всей силы… Невозможно! После сказанного невозможно.

– Герцог Алва отправляется в Ноху. – Только бы не сорваться, святой Алан, только бы не сорваться. – У нас с вами есть время.

– Вы в этом уверены? – Ворон поднимал бровь, Придд – уголок рта, и это было еще отвратительней. – В любом случае, сейчас вы ближе к дуэли, чем утром, но не сомневайтесь, если Алва вас помилует или… неожиданно умрет, я пришлю к вам секундантов, а сейчас разрешите откланяться.

Стоять у одного окна с Левием и не иметь возможности заговорить – это хуже соленой воды и гитары без струн. Будь на то воля Робера, прицепившийся к кардиналу Кортней незамедлительно бы отправился к кошкам, но Первый маршал Талига не может выгнать супрема, а супрем не уймется, пока не заболтает свой конфуз.

– Старые кодексы несовершенны и противоречивы, – уныло доказывал Кортней, – а возможности опираться на прецеденты мы были лишены, что поставило нас в крайне неприятное положение.

Робер схватил себя за язык, его высокопреосвященство не счел нужным:

– Юристы, уступившие военному, отказавшемуся от судебной защиты и лишенному даже книг, должны заняться более подходящим для них делом. Я бы посоветовал выращивание моркови. Этот овощ весьма неприхотлив и самостоятелен.

Кортней затанцевал на месте, как огорченная лошадь, но доконать собеседника Левий не успел. Вошел Лаптон.

– Его величество просит передать свои извинения, – гимнет-капитан казался озабоченным, – его величество получил весьма важные и неприятные известия, требующие немедленного вмешательства. Сейчас будут поданы напитки и легкие закуски.

– В этом нет необходимости. – Левий стоял очень прямо и все равно в сравнении с торчащими по углам гимнетами казался маленьким. – Как долго продлится столь необходимое вмешательство?

– Не более часа, – заверил Лаптон. – Его величество весьма раздосадован…

– Вне всякого сомнения. – Кардинал тонко улыбнулся. – Мы все понимаем, и мы подождем, не правда ли, Эпинэ?

– Конечно, – подтвердил Иноходец, отгоняя проснувшийся голод, – но во дворце назначена аудиенция дуайену, а мы еще здесь.

Левий улыбнулся еще раз:

– Маркиз Габайру все поймет правильно. Кстати, господин Кортней, я прочел вашу записку внимательнейшим образом и вынужден ответить «нет». Светские власти, как бы они ни были сведущи в каноническом праве, не могут отринуть мир, а посему суд светский никогда не сможет заменить суд церковный.

– Однако, – не растерялся супрем, – в кесарии Дриксен Белый Суд [3] уполномочен рассматривать дела о богохульстве и ереси.

Взгляд Левия стал жестким.

– Ксаверий Дриксенский в своей борьбе с эгидианством допустил ряд промахов и бросился за помощью к кесарю. Это ошибка дорого обойдется и пастве, и пастырям.

Поймите, барон, посвятившие себя Создателю думают лишь о воле Его, они чужды мести, корысти и ненависти, а неприявшие обет выискивают в святых текстах подтверждения своей правоты и оправдания своих деяний и чувств. Обманутая жена жаждет наказать мужа за измену, но не за нарушение заповеданного Создателем. Сосед доносит на соседа не потому, что тот – еретик, а потому, что богат. Король хочет смерти врага своего, видя в нем угрозу власти своей, но не власти Создателя…

– Его величество Альдо справедлив и милосерден, — напомнил Кортней. – Он сохранил жизнь герцогу Алва, несмотря на все его преступления.

Левий поправил наперсный знак, словно это была перевязь.

– Уста часто торопятся оправдать тех, кого обвиняет сердце, – произнес кардинал голосом кота, поучающего попавшую в когти мышь. – Если сердце знает, что некто честен, уста промолчат, как бы громко рядом ни кричали «Держи вора!». Защищая тех, кого не обвиняют, вы указываете на возможного преступника…

– Ваше высокопреосвященство, – позеленевший не только платьем, но и лицом супрем являл собой весьма кислое зрелище, – вы меня не так поняли. Я…

Оправдания грозили затянуться, и Робер отвернулся к окну. Солнце еще светило, но тени сделались синими и длинными. Они заполонили внутренний двор и подползли вплотную к воротам. Если Альдо не перестанет беситься, возвращаться во дворец и везти Ворона в Ноху придется ночью.

Существуй кэналлийцы Давенпорта на самом деле, они бы такую возможность не упустили, но таинственные отряды были такой же выдумкой, что и полученные сюзереном известия. Альдо просто злился, для отвода глаз гоняя по городу ни в чем не повинных офицеров. Ничего, сюзерену полезно проиграть, хотя, по большому счету, он выиграл ни много ни мало – жизнь. Дурак, не понимает, что родился заново, и хорошо, а то с него сталось бы отыграть назад и принять вызов.

– Добрый вечер, господа. – Сменивший Лаптона Мевен, как и положено гимнет-капитану, на закате явился в красно-черном. – Ваше высокопреосвященство, его величество готов отбыть во дворец и просит вас и герцога Эпинэ к нему присоединиться.