Битва близнецов - Уэйс Маргарет. Страница 18

— Я был болен, — отозвался гость. Он неуверенно кашлянул, словно проверяя, действительно ли болезнь оставила его.

— Теперь, надеюсь, тебе лучше? — спросил Астинус, продолжая скрипеть тростниковым пером.

— Я понемногу выздоравливаю, — откликнулся маг. — Однако многие вещи требуют моего немедленного вмешательства и препятствуют этому.

— Тогда садись. — Астинус, не глядя, указал кончиком пера на кресло.

Гость с вымученной улыбкой пододвинул кресло поближе и сел. Затем последовала долгая пауза, продолжавшаяся, наверное, несколько минут. В полной тишине лишь тростниковое перо Астинуса изредка поскрипывало по пергаменту, да сдержанно покашливал мрачный пришелец.

Наконец Астинус отложил перо и поднял взгляд на позднего гостя. Тот, в свою очередь, откинул на спину широкий капюшон плаща. Летописец некоторое время сурово разглядывал молодое лицо, затем удовлетворенно кивнул:

— Я еще не видел твоего нового лица, Фистандантилус, но глаза эти мне знакомы. Впрочем, взгляд твой немного изменился. В нем я вижу тень грядущего. Значит, ты все-таки стал владыкой времени. Просто ты еще не обрел того могущества и пласта, которые были предсказаны.

— Меня зовут не Фистандантилус, Бессмертный. Меня зовут Рейстлин, и этого достаточно, чтобы ты понял, что произошло. — Улыбка Рейстлина погасла, а глаза сузились в щелочки. — Но ты, конечно, знаешь об этом? Наверняка запись о нашей битве уже хранится где-нибудь там…

Маг сделал широкий жест в направлении заставленной книжными шкафами стены кабинета. На полках хранились бесчисленные свитки пергамента и корешки толстых томов. Я верно записал твое имя и подробно описал биту, холодно возразил Астинус. — Не хочешь ли сам прочесть об этом… Фистандантилус?

Рейстлин нахмурился, и глаза его сердито блеснули из-под бровей, однако Астинуса это не смутило. Откинувшись на спинку кресла, он спокойно разглядывал мага.

— Принес ли ты то, что обещал?

— Да, — сказал Рейстлин. — На его изготовление я потратил не одну неделю. Он высосал у меня столько сил…

На лице Астинуса, лишенном печати прожитых лет, впервые за время беседы промелькнуло нечто похожее на живое чувство. Он с интересом подался вперед, и глаза его заблестели. Рейстлин медленно раздвинул в стороны полы плаща, и хронист увидел, что в его груди зияет сквозная рана, в черной дыре которой, словно живое сердце, дрожит и поблескивает небольшой, похожий на хрустальный шар, предмет.

При виде этого зрелища Астинус не выдержал и вздрогнул — не то от страха, но то от какого-то другого чувства. Однако рана эта, скорее всего, была всего лишь иллюзией, так как, повинуясь знаку мага, хрустальный шар выплыл наружу.

Другой рукой Рейстлин запахнул на груди одежду.

Шар подплыл совсем близко к Астинусу и медленно опустился на подставленную ладонь летописца. Астинус осторожно накрыл его другой рукой. От прикосновения хрустальная сфера наполнилась бледным, точно лунным сиянием, начала переливаться серебристым и красноватым снегом, даже неявная чужая тень третьей луны на мгновение окружила магический шар. Подлунным свечением одно видение стремительно сменялось другим.

— Ты видишь, как время полнится событиями, — с гордостью в голосе сказал Рейстлин. — Теперь, Астинус, тебе не нужно будет полагаться на невидимых посланников из других планов бытия, чтобы добыть знания о том, что происходит в мире. Теперь твои собственные глаза заменят их и станут твоими слугами на пути познания истории.

— Да, да! — выдохнул Астинус, с восторгом глядя на мерцающий шар. В глазах его блестели слезы радости, руки слегка тряслись.

— Теперь твоя очередь, — заметил Рейстлин. — Где находятся Врата?

Астинус с трудом оторвал взгляд от своей игрушки.

— Разве ты сам не в силах догадаться, человек грядущего и былого? Или ты не изучал истории?

Рейстлин молча смотрел на Астинуса. Лицо его, неподвижное и бледное, напоминало гипсовую маску.

— Ты прав, Бессмертный. Я изучал историю. Так вот почему Фистандантилус отправился в Заман… — сказал он наконец.

Астинус кивнул.

— Заман — магическая крепость на равнинах Дергота… неподалеку от Торбардина, родины горных гномов. Они владеют и Заманом, — произнес Рейстлин бесстрастным голосом, словно читал страницу исторического трактата. — Сейчас туда стекаются двоюродные братья горных гномов — гномы холмов, чтобы найти там убежище от зла, захлестнувшего мир после Катаклизма.

— Врата расположены…

— …в подземных лабиринтах Замана, — с горечью закончил Рейстлин. — Именно там Фистандантилус развязал Великую Гномью Войну…

— Развяжет… — поправил Астинус.

— Развяжет, — пробормотал Рейстлин, — войну, которая и определит его собственную судьбу!

Маг надолго замолчал. Внезапно он поднялся с кресла и подошел к столу Астинуса. Положив руки на книгу, он повернул ее к себе. Летописец с интересом наблюдал за ним.

— Ты прав, — кивнул Рейстлин, пробежав глазами ровные строки; чернила, которыми они были написаны, еще не успели просохнуть. — Я действительно из будущего. Я читал «Хроники» — в них все было написано именно так. Во всяком случае, это место я запомнил. Я знаю, что ты напишешь здесь… — Он указал на пустое место под последней строкой и процитировал по памяти:

— «Сегодняшнего числа, через полчаса после восхода Темной Стражницы, Фистандантилус принес мне Шар Проходящего Времени».

Астинус ничего не ответил. У Рейстлина затряслись руки.

— Ты напишешь это? — спросил он, и в голосе его послышались гневные нотки.

Астинус слегка пожал плечами. Рейстлин вздохнул:

— Значит, я не сделал ничего, чего бы никогда не происходило. — Его руки внезапно сжались в кулаки, а когда он снова заговорил, его голос звучал так, словно маг сдерживал гнев из последних сил. — Не так давно госпожа Крисания приходила к тебе от моего имени. Она рассказала, что ты, увидев ее, что-то исправил в книге. Покажи мне это место.

Астинус нахмурился.

— Покажи! — повысил голос Рейстлин.

Летописец неохотно выпустил из рук шар (он завис в воздухе на некотором расстоянии от стола), и свет внутри него немедленно погас, после чего хрустальная сфера сделалась непрозрачной и темной. Хронист пошарил на полу за креслом и вытащил оттуда толстый фолиант с деревянными крышками и кожаным корешком. Чтобы отыскать нужное место, ему понадобилось всего несколько секунд.

Затем Астинус повернул книгу так, чтобы маг мог прочесть натканное.

Сначала Рейстлин прочел отрывок целиком, затем пробежал глазами исправление, внесенное летописцем. Наконец он выпрямился и, шурша плащом, сложил руки на груди. Лицо мага было бледным, но спокойным.

— Это изменит время.

— Это ничего не изменит, — ледяным тоном возразил Астинус. — Один человек пришел вместо другого — только и всего. Замена была равноценной. Время, ничуть не потревоженное, продолжает течь дальше.

— И оно несет меня с собой?

— Да. Или ты считаешь, что можно остановить реку, бросив в нее горсть гальки? — Астинус криво усмехнулся.

Рейстлин пристально посмотрел на него, и мимолетная улыбка тронула его губы. Указав на шар, он прошептал:

— Ну что же, тогда следи за этой галькой, Астинус, следи хорошенько! Прощай, Бессмертный.

Комната внезапно опустела. Летописец вновь остался один. Астинус долго сидел неподвижно, молча размышляя о происшедшем. Потом, перевернув все еще лежащую на столе книгу, он перечитал те строки, которые писал в тот момент, когда госпожа Крисания Таринская переступила порог его кабинета:

Имя «Денубис» было вычеркнуто, а вместо него вписано «Крисания».

Глава 7

— Я умер, сказал Тассельхоф Непоседа.