Битва близнецов - Уэйс Маргарет. Страница 96

— Рейстлин? — спросил Тас с тревогой. Он был рад тому, что внимание мага наконец-то переключилось на что-то еще, кроме его скромной персоны, однако странное выражение лица Рейстлина обеспокоило его. Кендер с трудом сел на кровати. Головокружение прошло, а вместе с ним оставило Тасу странное, неведомое ему прежде чувство страха. Он чувствовал себя почти что прежним Тассельхофом Непоседой…

— Эй, Рейстлин, я не хотел ничего такого… Тебя что, тошнит? Ты выглядишь очень странно…

Но маг ничего не ответил. Попятившись, он наткнулся на каменную стену и прилип к ней, часто, с присвистом дыша. Закрыв лицо руками, маг пытался совладать с собой. Его борьба с каким-то невидимым противником была так ясно видна Тассельхофу, словно Рейстлин сражался с напавшим на него привидением.

Затем, с низким и протяжным криком, Рейстлин ринулся вперед. Схватив магический посох и путаясь на бегу в длинных полах плаща, он выбежал сквозь открытую дверь.

Глядя ему вслед, Тас увидел, как Рейстлин пронесся мимо стоявшего в коридоре на часах девара. Тому хватило лишь одного взгляда на лицо мага, чтобы, до смерти перепугавшись, ринуться наутек. С пронзительным визгом он понесся по коридору в направлении, противоположном тому, в котором бежал Рейстлин, и вскоре ни того ни другого не стало видно.

Все происшедшее было так удивительно, что кендеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять: он больше не пленник.

— Знаешь что, — вслух обратился к самому себе Тассельхоф, — Крисания была права. Я действительно чувствую себя намного лучше после того, как рассказал обо всем Рейсту. Жаль, что ему это ничего не дало, даже напротив — скорее повредило, но меня это не волнует. Во всяком случае — не сильно.

Кендер протяжно вздохнул.

— Никак в толк не возьму, зачем ему понадобилось убивать Гнимша? Ладно, может быть, когда-нибудь я у него спрошу. А пока… — Он огляделся по сторонам.

— Первым делом нужно найти Карамона и сказать ему, что я добыл магическое устройство и мы можем наконец отправляться домой. Вот не думал, что когда-нибудь скажу такое, — бормотал он, пытаясь спустить ноги на пол, — но «домой» в данных обстоятельствах звучит удивительно здорово!

Он попытался встать, но его ноги, очевидно, предпочитали оставаться в постели, так как Тассельхоф вдруг обнаружил себя по-прежнему сидящим на краешке койки.

— Так не пойдет! — возмутился кендер, с угрозой глядя на взбунтовавшиеся конечности. — Не забывайте — без меня вы ничто! Я ваш хозяин, поэтому, когда я говорю «Шагай!», вы должны шагать. Ясно? А сейчас я собираюсь встать, — хмуро предупредил Тассельхоф свои ноги. — И вправе ожидать от вас послушания.

После такой суровой отповеди эффект был налицо. Ноги вели себя намного лучше, чем в первый раз, и кендер, правда, слегка покачиваясь, сумел пересечь темную комнату и подобраться вплотную к двери, за которой начинался освещенный несколькими факелами коридор.

Осторожно выглянув из-за угла, он посмотрел сначала налево, потом направо, но не увидел ничего, кроме дверей темных комнат, подобных той, из которой он так стремился выбраться. Левый коридор уводил во тьму, правый заканчивался ведущей наверх лестницей.

«Интересно, где это я?» — задумался кендер, направляясь к лестнице, так как, насколько он мог судить, единственный выход из подземелья был именно там.

«Впрочем, не так уж это и важно, — заключил он с философским спокойствием. — Вот преимущество человека, побывавшего в Бездне, — все остальные места, сколь угодно мерзкие, по сравнению с ней кажутся ему светлыми и прекрасными».

На полдороге ему пришлось остановиться для небольшого спора со своими ногами, которые опять взбунтовались. Видимо, они очень хотели вернуться в постель и полежать еще немного, так что Тассельхофу пришлось напомнить им, «кто в доме хозяин». Когда эта минутная слабость прошла, кендер приблизился к подножию лестницы и вдруг услышал доносившиеся сверху голоса.

— Вот незадача, — пробормотал он с досадой, проворно ныряя в тень. — Наверху кто-то есть. Должно быть, это стража. Похоже на гномов. Девары — так, кажется, они называются…

Кендер затаился и напряг слух, пытаясь разобрать, о чем шла речь.

— Неужели нельзя было сподобиться выучить язык, на котором разговаривают все приличные люди, — с раздражением заметил он через несколько минут. — Ведь ничего же не понятно! Впрочем, они что-то уж слишком возбуждены!

Не в силах справиться со своим непомерным любопытством, Тассельхоф медленно поднялся по лестнице и заглянул за угол, но тут же спрятался обратно.

— Двое, — пробормотал он. — И оба загораживают мне проход. И ведь никак их не обойдешь…

Его кошельки с оружием и инструментами исчезли, оставшись в подземных темницах Торбардина, но нож за поясом он сохранил.

«Но чем он может мне помочь против этих?» — спросил сам себя Тассельхоф, с уважением вспоминая огромные боевые топоры, которые он заметил в руках гномов.

Он выждал еще немного, надеясь, что темные гномы уйдут. Оба часовых выглядели довольно усталыми, однако они словно приросли к тому месту, которое охраняли, и уходить никуда не собирались.

— Но я же не могу оставаться здесь всю ночь или весь день, смотря что у них там наверху, — проворчал Тассельхоф. — Ладно, последую совету отца, который любил говорить: «Сначала поработай языком, и только потом берись за отмычку».

Самое худшее, что они мне сделают — если, конечно, не убьют меня на месте, — это посадят обратно под замок. В этом случае я снова буду на свободе минимум через полчаса — или я ничего не понимаю в замках.

Кендер тихо пошел по коридору.

«Или это не отец говорил? — размышлял он на ходу. — Тогда кто? Может быть, дядюшка Пружина?»

Выйдя из-за угла, Тас оказался на виду у гномов-часовых, которые заметно вздрогнули при виде кендера.

— Привет! — беззаботно окликнул их Тас. — Меня зовут Тассельхоф Непоседа.

— Он протянул руку для знакомства. — А вас? Ах, вы не хотите знакомиться? Ну и хорошо. Наверняка я не смог бы правильно произнести ваши имена. Видите ли, я сидел там внизу, в тюрьме, а теперь я ищу того человека, который обычно запирал меня на замок. Вы, должно быть, знаете его — это маг, который всегда ходит в черном. Он как раз допрашивал меня, когда кое-какие мои слова сильно его удивили. У него сделалось что-то вроде припадка, и он выбежал из камеры, позабыв запереть дверь. Может быть, кто-нибудь из вас видел, куда он побежал? Я хотел бы… Эй, куда же вы?

Тассельхоф заморгал, потом с осуждением покачал головой.

— Фу, какие они невоспитанные! Разве прилично вести себя подобным образом?

Последние слова относились к обоим гномам, которые сначала рассматривали кендера с нарастающей тревогой на лицах, а затем, хором выкрикнув какое-то смутно знакомое слово, бросились наутек.

— «Антаракс», — повторил задумчиво Тассельхоф, с недоумением глядя вслед гномам. — Похоже на гномье слово… Ах да, конечно! «Моровая язва»… Так вот оно в чем дело — они думают, что я все еще болен чумой. Ну что ж, это весьма кстати.

Теперь кендер стоял в длинном и пустом коридоре, почти точь-в-точь таком же, как и тот, который он видел внизу. В дальнем его конце виднелась еще одна лестница, к которой бежали оба девара.

— Я все еще не знаю, где я, — подытожил Тас, — и никто, похоже, не собирается подсказать мне, как отсюда выбраться. Должно быть, мне придется последовать за этими двумя деварами — уж они-то, наверное, знают, где выход.

Может быть, мне повезет, и Карамон тоже окажется где-нибудь поблизости.

Однако подгибающиеся ноги недвусмысленно указали Тассельхофу на то, что о беге не может быть и речи. Кендер неловко заковылял вслед за гномами, стараясь двигаться как можно быстрее, однако они взлетели по ступенькам и пропали из виду, а Тас еще не преодолел и половины коридора. Отдуваясь и борясь с головокружением, он карабкался вверх, горя желанием поскорее найти Карамона, однако, справившись с последней ступенькой и завернув за угол, он резко остановился.