Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 179

Как хороша Лотти в свадебном платье! А вы видели хоть одну некрасивую невесту? Вот! А если девушка и до этого дня была хорошенькой, то в свадебном платье она становится просто красавицей.

Одрик стоял в лавке на первом этаже своего дома, и во все глаза рассматривал собственную сестренку. «До чего хороша! А я все думал и чего это Рор решил жениться? Да, дружбан не прогадал. Какая красавица! А еще и умница!» От этих размышлений Одрика оторвал стук в дверь. Подъехал наемный экипаж, украшенный лентами и цветами. Лотти смотрит на разукрашенных лентами варгов и хмурится.

— Лотти, пора. Ты не передумала? А то может все отменить?

— Нет, ничего отменять не будем, поехали.

У ратуши столпотворение, сегодня тут яблоку негде упасть, все пестрит экипажами и нарядно одетыми людьми. Каждой паре назначено на определенное время, на каждую пару всего по четверти часа и то все это продлится до самого вечера, когда в ратуше будут зарегистрированы все желающие или наступил полночь. И когда закончится день Мариса, то служащие ратуши будут валиться с ног от усталости.

Одрик с Лотти прошли внутрь в большой холл ратуши. Он договорился с Рором где они будут встречаться. Удивительное дело, но вечно опаздывающий Рор, уже на месте. Рядом с ним все его ближайшие родственники в полном составе. Через полчаса время регистрации. Рор смотрит на Лотти голодными глазами влюбленного.

В ратуше все прошло очень быстро, зашли, молодые капнули кровью на свидетельство и катитесь отсюда, там уже другая пара на пороге стоит. Теперь в храм принести дары Марису, а потом можно и в усадьбу за праздничные столы. Все это смешалось в голове Одрика в веселую карусель, он и не думал, что все так хорошо организовал.

В усадьбе еще с вечера расставлены шатры и столы. Вот они уже все въезжают в ворота, большинство гостей уже толпятся возле столов и мысленно облизываются, а над столами плывет сытый запах готовящегося на вертеле мяса. Теперь надо отдать должное некоторым свадебным традициям и можно за стол, но эта часть выполняется родственниками Рора, Одрик в это не вмешивался.

Жду окончания многочисленных ритуалов ломания хлебов, разбивания посуды и прочая, прочая, прочая… Я есть хочу, время обедать, а я в предвкушении застолья завтракала плохо, да еще и с сестрами размялась, и магичила в обнимку с коробом–подарком, в животе бурчит. А тут еще какое–то действие, нет, чтобы сразу за стол.

Чуть в стороне от столов посредине полянки выложен круг. По краям круга встали два человека. Как мне помнится… С запада женщина условно олицетворяет Мурану, с востока мужчина — Марис, как бы свидетели со стороны богов. Клятва все же будет, но не в храме, а типа облегченный вариант. В храм молодые заезжали, но только дары принесли. С запада какая–то тетка, а кто с востока? О, этого я знаю. Это настоящий Сигвар. В груди противно защемило, и я, невольно, оглянулась на соседнюю усадьбу. Шоу, между тем продолжалось.

Слово берет тетка, играющая Мурану, наверное, по старшинству:

— У человека на жизненном пути есть три важные вехи: рождение, свадьба и смерть. Если первая и последняя от нас не зависят, то свадьба — это особый ритуал, связывающий воедино две судьбы, две жизни — два рода. Именно здесь дается свобода выбора. И я призываю вас делать свой выбор с полной ответственностью пред предками и потомками.

Она дает знак. Жених и невеста одновременно вступают в круг. Жених чего–то там лопочет, но мне не слышно, Да и чего он может сказать? Ну, в верности поклянется, так я ему точно не поверю, и Лотти, наверное, тоже, но ритуал надо соблюсти.

Рор опускается на одно колено и одновременно достает из ножен кинжал. Когда–то в это церемонии применялся меч, но он большой это неудобно. Кинжал не боевой, он церемониальный, символический. На раскрытых ладонях жениха лежат кинжал и ножны, острием к нему. Невесте предлагается сделать выбор, она может ничего не говорить, она берет в руки бронзовый кинжал, если втыкает в землю это отказ, согласие означает клинок, введенный в ножны. Оба свидетеля восклицают: «Меч в ножнах!» Когда этот обряд проводится в храме, то свидетели — жрецы, как бы от лица богов одевают кольца, свидетельница жениху, свидетель невесте. А при облегченном ритуале их руки соединяются, перевязываются красной лентой…. Целуются…. Ура! Сейчас за стол сядем. Не, еще не все. А это что за …

У распахнутых настежь ворот усадьбы стоит груженый тюками варг, и человек, замотанный в одежду, по глаза. Ему уже разрешили проехать на территорию усадьбы. У, какой вежливый гость, кланяется всем мужского пола, женщин вроде не замечает. Каким–то чутьем угадывает хозяина дома — Одрика, и падает перед ним ниц, что–то там бубнит. Одрик в полных непонятках, восточного наречия он не знает и беспомощно оглядывается. Тихонько подхожу сзади и перевожу на ушко:

— Он просит войти и оставить подарки для молодых. У него есть письмо для Рооринга и его братьев, а на варге — подарки от дедушки. А кто у Рора дедушка?

— Проходите, подарки можете положить вон туда. Переведи. — Что делать перевожу…

Говорить на этом гортанном наречии у меня получается с большим трудом, первый раз же. Не знаю, понял меня слуга или нет, но подарки поместил в правильное место.

Странная, закутанная личность складывает подарки на ковер, и, пресмыкаясь, как управляющий магазином перед ВИП клиентом передает напыщенному Рору трубку с письмом. А какое мрачное выражение на лицах у родителей Рора! Это что–то! Пока Рор с помощью Сора читает письмо, Одрик мне объясняет происходящее.

— Отец Рора в свое время ходил с караванами в Халифат и там увидел девушку и влюбился.

Я с сомнением на лице рассматриваю мамашу Рора, и особой красоты не наблюдаю, годы ее не красят. Бывает, когда к старости женщины сохраняют остатки красоты и становятся величественными и благородно красивыми и хочется им поклониться и доверить свои тайны. Так вот мамаша Рора — это не тот случай. Сейчас это полная, самоуверенная и, по лицу видно, склочная баба, а папик Рора по–прежнему смотрит на нее влюбленными глазами, любовь, однако, зла, а в этом случае — очень зла.

— Не рассматривай ее так, неудобно. — Как бы понимая мои сомнения, Одрик поясняет. — В молодости она была чудо как хороша. У Рора в доме висит ее портрет, я видел. Так, вот, отец Рора увидел ее и влюбился, а поскольку за него ее бы не отдали, как же единственная и любимая дочка самого богатого купчины приграничного городка, то папаша Рора ее украл.

— Что взаправду украл?!? Или это обычай такой?

— Да какой обычай… Взаправду украл, там такая история была! Попроси как–нибудь Рора тебе ее рассказать, не пожалеешь.

— И чем дело закончилось?

— Как чем? Отец Рора вывез свою возлюбленную в Каравач, здесь они соединили свои роды, причем в храме, на всю жизнь! И теперь дедушка регулярно присылает внукам подарки.

— Именно внукам?

— Ну да, от дочери–то он отрекся, она нарушила все тамошние законы, а главное, волю отца, зятя он так и не признал, а внуков любит. Смотри, смотри…

Знаю я законы Халифата, наш земной восток отдыхает, там мужчина в своем доме царь и бог, сначала ОН, потом все остальные, без него никто чихнуть не может. Слуга, привезший подарки все еще стоит на коленях перед Рором. Рор передает благодарность за подарки за себя и Лотти, слуга не имеет права не то, что говорить с женой господина (внука своего хозяина), а даже поднять на нее глаза. Сор говорит что–то слуге на халифском наречии, у него получается намного лучше, чем у меня. Какой образованный юноша! Слуга сгибается в земном поклоне и принимает у Сора письмо, видимо для деда. Какие интересные, оказывается, родственники теперь есть у Одрика.

— Когда за стол–то сядем? Кушать хочется… — Тереблю я своего женишка.

— После поздравлений и подарков должно следовать гадание.

— А кто будет гадать и на чем? — В голове какие–то смутные сведения о том, как и на чем тут гадают. Цыганка с картами, дальняя дорога и прочее….

— Вон видишь, — и показывает рукой на тетку, что изображала Мурану, — это наша самая известная в Караваче гадалка, я ее с детства знаю — Шооре. Она сейчас будет гадать.