Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 202

Вот дядюшка и вывел этих оддньюкаров. Взял за основу того же пустынного ящера, сделал ящеровую ипостась главной, а вторую сделал людской. Первые экземпляры были мужского пола, и он их еще и скрестил с человеческими женщинами, получил самок и их еще раз скрестил с мужскими особями. Основная ипостась получилась от ящера, но эти … зверюшки, могут, теоретически, скрещиваться с людьми. Кошмар!

От пустынных ящеров оборотни унаследовали почти полную магическую нечувствительность. Она характерна почти для всех ларийских животных, особенно хищных, не реагируют они на магию, она с них стекает, как дождевая вода. На мою синюю магию они, правда, отзываются, но не слишком сильно. Без линий контроля одной магией убить взрослого оборотня я бы, возможно, смогла, но с большим трудом, разве что в людской ипостаси. Кстати они ее, эту людскую часть очень и очень ценят. Она им дает цветное зрение и … чувственную любовь — секс, в звериной ипостаси этого нет, там банальное спаривание.

А еще они могут очень быстро размножаться, одна самка может в год отложить 3–4 яйца. Это было сделано, чтобы быстро восполнять потери в войсках, и еще можно с помощью температуры управлять полом плода, пока яйцо месяц дозревает. Правда тут возникла одна проблема, растут оборотни примерно с такой же скоростью, как и люди и взрослыми становятся только годам к 15. Но если молодым ящерам не обращаться в людскую ипостась, то, при хорошей кормежке, они вырастают года за 3, но мозгов при этом у них почти нет. Откуда им взяться–то?

Вот десяток таких молодых и ранних под командованием взрослого ящера и навели в той войне паники. Эти недоделанные и потому плохо соображающие и еще более плохо управляемые оборотни, привели армии обоих воюющих сторон в такую панику, что забыть их не могут до сих пор. Поэтому их так боятся, а мелкие эльфо–ящеры, это была так — легкая разминка.

Для того чтобы иметь над этими … «изделиями N2», как их называл в дневниках дядюшка, полный контроль, он, при их изготовлении, ввел им ген полного подчинения и завязал все это на родовой знак и кровь, в большей степени на знак. То есть контроль и управление моим подданным необходимы как воздух, и без него, если бы они не были заперты в топях, они могли такого наворотить. Правильно их все боятся, правильно.

Эльфов–ящеров дядюшка сюда в топи не привозил, они охраняли его основную лабораторию, и я так думаю, там все и погибли, долг не позволил им сбежать. И еще они абсолютно не ладили с моими подданными. Оддньюкары их крупнее и перебили бы всех эльфов–ящеров на раз. Конкурентов никто не любит.

Хозяин и Хозяйка — это тоже игрушки–зверюшки дядюшки. Сначала дядюшка пытался сделать просто пауков, чтобы делали ему шелк, но не получилось… Они все норовили сожрать друг друга. Тогда…, тут в записях, что–то такое наворочено, идут ссылки на другие дневники, кажется, паукам были добавлены гены муравьев и кого–то еще. В результате получилась Хозяйка, которая руководит всеми своими слугами — детьми, неполноценными самками. А про Хозяина, тут написано, что дядюшка, для придания шелку разных магических свойств, наделил магией Хозяина. И еще весьма интересная приписочка, это уже тут в Топях сделана. Магия пауков привязана к источнику, источник не стабилен и что из этого может тут получиться — он не знает. Экспериментатор хренов!

Одно хорошо, как я поняла, Хозяйка с Хозяином из Топей выходить вряд ли захотят. Они со своей магией намертво привязаны к источнику, а если учесть, сколько лет они тут живут, и сколько поколений уже сменилось, то… Пауки останутся тут, но в уходе своих невольных соседей и снятия защиты, они заинтересованы не меньше оддньюкаров. Живут они мирно, но предпочли бы жить по отдельности. Хищники…

Тут мое интересное чтение и не менее интересные рассуждения были прерваны явившимся женишком.

— Привет, Анна, печенюшками балуешься? — Я посмотрела на поднос, принесенный девушкой, от печенья и молока почти ничего не осталось, пока читала и думала, почти все съела и выпила.

— Да, вот, сижу, читаю.

— А чего читаешь–то? Интересно?

Протягивает руку и хватает один из дневников и тут же его бросает.

— Уй, жжется, предупреждать надо!

— А я не знала… Сильно жжется?

— А то ты не знаешь?

— Не знаю. Я их брала нормально, меня не жжет. А ты куда девушку дел? И как прошел визит к Хозяевам?

Одрик опасливо косится на тетрадки, я убираю их с пуфика, он садится на него, тянет руки к остаткам печенья и, запивая его молоком, начинает рассказ.

— Торкану я оставил там, в гамаке у Хозяев, она спит, и будет еще спать несколько дней. Они говорят, что вылечат ее, и она будет такой, как была осенью, до того как ее покусали.

— Ага, а еще что?

— Ты знала про Проводника у нее на руке?

— Знала, конечно, а что?

— А почему мне не сказала?

— А зачем тебе? Ну есть у нее на руке такая штука с мерзким характером, и что?

— Надо было сказать…

— Это дело Торканы, говорить тебе об этом или нет. Я о Дике узнала давно, когда девушка болела, и он просил о помощи, чтобы ее спасти. А рассказывать о нем тебе или нет, это уже ее решение.

— Ладно, а про это ты что скажешь? — И показывает мне нитяной браслет на руке, очень похожий на Дика, только пошире… А в магическом зрении это… это просто нитяной браслет.

— Красивое украшение.

— Чего? Эти мохнатые пауки переростки сказали, что это Учитель.

— Учитель? Может быть, но я этого не вижу. Да ты сам посмотри…

Одрик вместе со мной изучает браслет, и тоже ничего не видит, нитки как нитки, только шелковые и цветные. Юноша злится и пытается содрать с себя браслет, ничего не получается, нитки крепкие не рвутся, пытается схватиться за младшую сестру и получает от нее небольшой разряд током, и еще сильнее обижается.

— Вот, опять, твои вещи меня обижают.

— А ты не хватай их без спросу.

— Дай мне чего–нибудь, я попробую это срезать.

— Свои мечи я тебе для этого не дам, ищи что–нибудь в другом месте. Об эти нити можно не один нож сломать. Мне мои мечи жалко, затупишь… — Сестры соглашаются, они не хотят пилить паутинный шелк.

— Зачем? Ну скажи, зачем надо было это на меня одевать?

— Может быть, чтобы ты пришел к ним еще раз, с этим вопросом?

— Я же им говорил, что мне учитель не нужен, а они уговорили. Согласился, и получил это девчачье украшение.

— Да ладно тебе… Потом сходишь к ним еще и попросишь снять или разъяснить как работает. Мне к ним тоже наведаться не мешало бы.

— А еще печенья нет?

— Тут молока немного осталось… будешь?

— Ты еще спрашиваешь… Я из–за этих… без обеда остался.

— Не расстраивайся, обеда не было. Сегодня будет торжественный ужин, в мою честь, там и поедим.

— А я думаю, чего такая суета, столы ставят, илларей жарят, и по всему селению такие запахи. Слюни текут…

Тут мне пришло в голову, что надо бы приодеться, причесаться, речь приготовить. Высказала эти мысли Одрику. Он сказал, что пойдет в другую комнату и мешать мне не будет.

Пришлось искать в вещах единственное вечернее платье, взять которое меня уговорил Юммит. Как оказалось, он был прав и одно платье мне точно пригодится, а другого у меня с собой и нет. Пошла искать девушек, чтобы мне это платье погладили и помогли прическу сделать. Я тут госпожа или где?

Вассальную клятву от имени всех оддньюкаров мне принес старейшина. Очень торжественный ритуал — клятва на крови. Только немного не похож, на тот, о котором я читала, ну да это, наверное, местные особенности или они просто весь ритуал выдумали прямо здесь, для большей торжественности. Но как бы то ни было, Афари, которой приносится клятва на крови, ее приняла. Ох, не знала… Клятва, засвидетельствованная богиней — это серьезно, нарушать ее нельзя, худо будет.

Потом я толкнула небольшую речь, сводившуюся к благодарности за оказанное доверие и заверениям, что приложу все силы, дабы привести их к процветанию. То есть вывести из топей в вольные земли. Громкие аплодисменты, все довольны и рассаживаются за столы.