Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс - Лу Психея. Страница 19

– У меня тогда тоже в первый раз стихийная магия заработала. Я даже ни одной кости не сломала, только синяки были. Но это очень с-страшно.

– А как же ты в гриффиндорской башне живешь? – Рон уставился на нее с удивлением.

– Я же не сижу на подоконнике!

– И на Астрономии к краю не подходишь, и движущихся лестниц избегаешь, – Рон растерянно глядел на нее. – А мы и не догадывались…

– Я и хотела, чтобы не догадывались. Это очень противно – бояться. И Малфой мне прохода не даст.

– Да ну его, Малфоя, – Рон небрежно махнул рукой. – Я ему нос сломаю, если будет издеваться. Без всякой магии. Меня больше беспокоит, что ты так… трясешься.

– Я не трясусь! – возмутилась Эри. – И вообще, я не боюсь высоты. Это просто физиологическая реакция.

– Эр, меньше с Грейнджер общайся, опять длинные слова? Ладно, я тебя буду учить летать. Каждый урок немножко поднимать метлу, на несколько дюймов каждый раз. Или вместе попробуем, на одной метле, ты за мной. Как тебе идея?

Она покачала головой:

– Ты хочешь, чтобы я действительно свалилась в обморок? Нет. Не получится.

– Пока не попробуем, не узнаем. Тебе же самой это не нравится, ну, такая слабость. Верно?

– А еще есть такой способ лечения фобий, у маглов, – заставлять человека понемножку преодолевать ее. Например, если человек боится толпы, то сначала его просят говорить с двумя, потом с тремя, потом перед классом выступить, а потом можно и в большом зале речь произносить. И насчет высоты также, – ободряюще сказала Гермиона.

– Вот видишь! – обрадовался Рон. – Все получится.

– А для н-начала – будем вместе учиться летать, я ведь тоже боюсь, – улыбнулся Невилл.

Эри посмотрела на их вдохновленные лица – и кивнула.

«В чем дело? В чем дело, не понимаю? Я думала, меня уважать перестанут. Такая глупая слабость. А они, наоборот, радуются, помогать готовы. Но не жалеют, жалость я нюхом чувствую. Не жалеют, а со-чувст-ву-ют! И как будто лучше относиться стали.

Как странно. Это значит, чтобы тебя любили – надо быть слабой?

А разве я хочу, чтобы меня любили? Я ведь уже решила, давным-давно, что любви никакой нет, есть только взаимоиспользование. Вот… использую. Но почему они вправду хотят мне помочь? Преодолеть эту слабость?

Не понимаю».

Оливер Вуд, капитан квиддичной команды, был очень огорчен:

– Мы так надеялись, Поттер. После Чарли Уизли приличного ловца у нас не было. Сейчас это Лисон, но она не слишком хороша, и сама это знает. Конечно, первокурсников в команду не берут, но я рассчитывал, что ты будешь тренироваться с нами, а со следующего года займешь место в команде. А ты вот так…

– Ну, извини. Я не виновата, – Эри разглядывала свои ногти. Ей казалось, что в гриффиндорской гостиной все прислушиваются к этому разговору – высокий пятикурсник даже голос не понизил. Все уже были в курсе сегодняшнего позора Девочки-Которая-Боится-Летать.

– Мы будем тренироваться вместе, и Эри скоро научится нормально держаться на метле, – сказал Рон. Первокурсники делали уроки вместе, и Гермиона, Рон и Невилл не собирались расходиться во время этого неприятного разговора. Сама Поттер не знала, чего ей хочется больше – чтобы они ушли (позор лучше переживать одной) или остались (чувствовать молчаливую поддержку было приятно).

– Даже если она и научится, ловцом вроде Джеймса Поттера уже не станет, – тоскливо вздохнул Вуд.

– Невежливо говорить о присутствующем человеке в третьем лице, – холодно сказала Гермиона.

– И д-даже если Эри не станет ловцом, это не повод так себя вести. Она ничего тебе н-не должна.

Рон моргнул; в его насквозь проквиддиченной голове такая мысль явно не помещалась. Но он тоже своих не бросал, и отважно добавил:

– Вот именно. Это Гарриет, а не Джеймс Поттер. У нее куча других достоинств.

– Как минимум, – вставила повеселевшая Эри, – я вам тут с Волдемортом разобралась. Что такое поймать снитч по сравнению с этим?!

Глава 4. Гриффиндорский квартет.

Похоже, Эриных шуток волшебники не понимали. О том, что Девочка-Которая-Выжила бравирует своей победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть, Вуд рассказал, кажется, всем – даже Миссис Норрис. Не зря кошка последнее время так на нее фыркала.

– Твое чувство юмора не подходит для Гриффиндора, – резюмировала Гермиона, когда первокурсники в очередной раз отбились от хаффлпаффцев, жаждущих автограф и рассказ «Как я Волдеморта укокошила». – Оно у тебя какое-то слизеринское.

– Но-но! Не хочу иметь в себе ничего слизеринского. Хочу быть настоящей гриффиндоркой. – «Блин, что это я говорю? Я же не думаю так на самом деле?.».

– Ты уже и есть. – Рон плюхнулся на соседний стул. Они сидели в Большом Зале на обеде, собираясь идти на Полеты. Каждый раз перед этим уроком настроение у Поттер падало, как с Астрономической башни, и друзья пытались ее утешить. Обычно безуспешно. – Ты замечательно держишься.

– На метле – замечательно? Да я все так же не могу подняться выше пяти футов!

– Я имею в виду, не на метле, а вообще. Не позволяешь этим уродам над тобой издеваться.

– А по мне, твое к-каменное лицо, Эри, это скорее к слизеринцам. По-гриффиндорски – это м-морды бить всем, до кого дотянешься.

Эри подавилась котлетой, уставилась на собеседника:

– Кто ты и что сделал с Невиллом Лонгботтомом? Он бы никогда не сказал слово «морда»!

– Он просто переобщался с тобой. Кстати, вы заметили, что я даже з-заикаться стал меньше?

– И правда, – Гермиона переводила заинтересованный взгляд с Невилла на Эри. Казалось, они поменялись лицами, так странно было видеть веселое нахальство на круглой физиономии Лонгботтома и растерянность на лице Поттер. – Мы все так тесно общаемся, что многое перенимаем друг у друга.

– Вот только перенимаем плохое, – Эри раскачивалась на стуле. Рон, уже скрипнувший своим, закатил глаза и уселся ровнее. – Ты стала критично говорить о преподавателях, Невилл вчера натравил на Крэбба свою домашнюю зверушку...

– Это была Кровохлебка Улыбчивая!

– Вот-вот, я и говорю. А я начала заикаться, когда волнуюсь. Нет бы наоборот! Представляете – мы все четверо знаем Травологию, как Невилл, играем в шахматы, как Рон…

– Я предлагал научить, вы же отказались.

– Конечно, учиться лениво. И сидим в библиотеке до упора, как Гермиона.

– И издеваемся над Снейпом, как ты.

– Не надо, Снейп такой хороший, на самом деле.

– Снейп хороший?!

– В душе он добрый и милый, а вот когда выходит из душа, становится такой сволочью!..

– Десять баллов с Гриффиндора, Поттер.

– Ой! Вы что подкрадываетесь!

– И еще пять, за неаккуратность.

– Вы сами виноваты, что я вас соком облила. Простите, профессор, я сейчас Высушивающее заклятье скажу…

– Нет!..

– ОЙ.

– И отработка, Поттер, – с отвращением сказал Снейп, возвращая мантию в исходное состояние. – Сегодня в семь вечера.

Первокурсники проводили его взглядами, потом Эри фыркнула:

– А в мокром виде он даже ничего.

– Ты опять на тему «Снейп хороший»? – возмутился Рон. – Он с нас только что пятнадцать баллов снял!

– А Макгонагалл мне и Герми сегодня добавит эти пятнадцать.

– Эри, если бы не твое поведение, мы бы уже были первыми по баллам! – неожиданно встряла Грейнджер. – И мне не нравится, что те баллы, которые я с трудом получаю, уходят из-за твоих шуточек!

– Гермиона, ты слишком серьезно к этому относишься. И я ведь тоже что-то получаю в плюс.

– Но и в минус тоже! Я сижу над учебниками допоздна, я вычитываю редкие заклинания и законы, мне дают баллы – а ты так легкомысленно относишься к самому важному!

– Эй, Грейнджер, не наезжай на Эри. Если у тебя в голове только учеба, это не значит, что у всех так должно быть. Между прочим, она не надрывается как ты – а баллы все равно получает. Может, ты не настолько умная, как хочешь казаться, а просто зубрила?