Моя не понимать. Дилогия - Костинов Константин. Страница 17

Были здесь дворяне, аристократия и мелкопоместная шляхта. Именно им разрешены: цветная одежда, золотые украшения, владение землей и крепостными, только для них забронированы офицерские должности в армии, высшие чиновничьи места и тому подобное.

Классовые различия, по терминологии большевиков, цвели в Стране пышным цветом. Дворянство презирало низшие классы – горожан и крестьян, те отвечали ярой ненавистью. По крайней мере, представители городских кругов – ребята-грузчики – при любом упоминании о дворянстве брызгали слюной, как фашисты при виде евреев.

Кстати, мысль Димки о том, что здесь есть высшие расы и соответственно низшие, оказалась неверной. Любое существо – и человек, и хрюн, и эльф, и гном – могло быть и крестьянином, и дворянином. То, что люди попадались на глаза чаще других, объяснялось просто – их было больше, они считались самой многочисленной расой. На втором месте стояли эльфы, а кто шел дальше и сколько всего рас существует, Курт, грузчик, которого пытал на эту тему Димка, и сам не знал. Никогда не заморачивался он такой ерундой.

Немного прояснился вопрос с магией. Маги, по словам опрошенных, жили в городе и занимались изготовлением разнообразных предметов, обладающих магией. Типа холодильных фляг. Признаком магического предмета были те самые буквы, напечатанные на Димкиной фляге, похожие на язычки пламени руны. Что делают маги кроме предметов, никто объяснить не мог. Ну не штампуют же они посуду, как ремесленники!

Непонятные замки в пистолетах – у грузчиков было несколько, они показывали – тоже были магическими. То есть здешнее оружие оказалось, так сказать, магически-огнестрельным. Пистолеты, ружья, пушки заряжались с дула порохом и свинцовыми пулями, а вот стреляли они с помощью магических замков. Нажимаешь на спусковой крючок, курок подается вперед, двигает треугольную пластину с магическими рунами, та, в свою очередь, раскаляет на секунду прикрепленную к ней иглу, которая втыкается через запальное отверстие в порох. Порох вспыхивает, ружье бумкает, пуля летит. Все заволокло дымом, ничего не видно. Порох здесь, понятное дело, дымный.

Вообще, Отто, Курт, Ганс и Фриц вели себя скорее как охранники, чем как грузчики. Да и вооруженные грузчики редко встречаются. Понятно, почему отказались от сеньора Скандалиста. Неясно только, зачем они тогда притворяются грузчиками. Хотя… Кто знает их местные законы, может, здесь запрещено нанимать охранников при перевозке тканей? Вот так и маскируются.

Димкина же задача была, с одной стороны, проста, с другой – тяжела. В целях экономии ребята старались не заворачивать в города и ночевать в полях или лесах. Вот Димке и приходилось устраивать стоянку, разбивать палатки, разжигать костер, готовить еду, чинить фургон (никогда бы не подумал, что ткань такая тяжелая – колеса ломались через день). Даже ночью яггай засыпал мгновенно. Вообще, со сном творилось что-то непонятное: вечером Димка ложился с полным ощущением, что спать он не хочет, абсолютно ясное сознание, ни грамма утомления. Стоило закрыть глаза – почти тут же приходил сон. Наверное, яггаи так на усталость реагируют.

В принципе правильно – только за ту плату, которую требовали за вход в город, Димку можно было кормить неделю. Кормежка была не от пуза, конечно, но вполне питательная – каша, похлебка, мясо, вино постоянно. Один раз Димка свою долю вина вылил в запасной котелок, куда побросал свою часть говядины, покрошил туда луковицу, несколько зубчиков чеснока и оставил замачиваться до вечера. Грузчики смотрели на него, как на… Ну, как на тупого дикаря. А вот когда вечерком Димка нанизал мясо на вырезанные прутья и начал жарить их над углями костра… Сначала подошел Курт с каким-то вопросом. Вопрос он даже забыл задать, принюхиваясь к запаху шашлыка. Потом Отто заинтересовался, почему так долго нет Курта. А там подтянулись и остальные. В итоге от собственного шашлыка Димке достался один импровизированный шампур с тремя тоскливыми кусочками. В следующий раз грузчики сами притащили и свое мясо, и вино.

Вот так с ними и завязались нормальные человеческие отношения. Трудно не сойтись с людьми, с которыми ты ешь шашлык, пьешь вино и смеешься над шутками. Оказалось, что они, хоть и смотрели сначала на Димку, как на того самого дикаря, ребята свойские. Чем-то неуловимо напоминали Димкиных знакомых омоновцев, которые отдыхали как-то в городе после Чечни.

Вечер. Поляна в леске. Горит костер, рядом у раскаленных углей на импровизированном мангале из веток и сучьев поджаривает очередную порцию Димка, брызгает на вспыхивающие огоньки водой из своей фляги, раздувает гаснущие огромной ладонью. Если вдруг (если и вдруг) убраться с этой планеты не удастся, думает Димка, открою шашлычную, назову ее «У батоно Гыгы», на жизнь заработаю. Вон ребятам нравится…

Вот Отто, самый молодой и самый любопытный, размахивает голым шампуром и подшучивает над Куртом. Курт, более рассудительный, похожий на учителя немецкого, не поддается на провокации: он старается понять вопрос, который ему задает Димка. Ему помогает Фриц, пытается высказать свое мнение, но из-за набитого рта понять его сложнее, чем Димку. На суету с легким превосходством смотрит Ганс, он самый взрослый и походит поведением на вожака волчьей стаи, наблюдающего за игрой молодняка. Ганс всегда ведет себя как командир маленького отряда грузчиков.

Остальные члены команды в пикнике не участвуют: Шарпей спит, он всегда спит, потому что у него всегда есть фляга с вином, Хлыст общается с волами, ему с ними интереснее, чем с людьми. Бледный уехал в город по каким-то таинственным делам.

Потом, вечером, когда прикончены шашлыки, ребята уползают в палатки, Димка сворачивается клубком у костра. Строение тела, что ли, такое у яггаев, но спать в постели не очень удобно, вот так лучше – свернулся и спи. Заливает поляну лунный свет…

А, нет, не лунный. Луна еще не взошла. И тем не менее на поляне светло. Не для всех, только для Димки. Оказалось, глаза яггаев видят в темноте. Интересное такое зрелище. Не так, как в приборе ночного видения, где все залито зеленым сиянием, а вот так, как в лунном свете: темно, но при этом все видно. Хорошие глаза у яггаев.

И уши.

Бледный, недавно вернувшийся из города, разговаривает с Гансом. Шепотом, думает, его никто не слышит. Никто и не слышит. Кроме Димки.

– Где ребята?

– Спать ушли!

– А яггай?

– Вон у костра лежит.

Бледный всматривается в темноту.

– Это вон та куча?

– Ага.

– Трррррр, столица уже завтра.

– Ну…

– Когда будете убивать яггая?

Вот это номер! Нет, конечно, от Бледного можно всего ожидать, но убивать? За что?

– Трррр… – мнется Ганс. – Да зачем его убивать? Кому он мешает? Веселая животина, мясо это в вине, как его, хыхрык готовит. Вкусный…

– Трррррр, а если он проболтается? Чем это грозит нашему делу, ты понимаешь?!

– Да о чем он проболтается? Он же ни о чем не догадывается…

– Случайно проговорится…

– Трррр, да он же двух слов связать не может!

– Трррррр! – холодеет голос Бледного. – Кто здесь командир?

– Ну ты… – мрачно говорит Ганс.

– Яггая – убить, – шипит Бледный.

– Понятно…

– Когда приедем в столицу и будем его рассчитывать.

«Ага, ищите дурака. Как доедем до столицы – только вы меня и видели. Расчет можете оставить себе. На память о хыхрыке».

Глава 10

С чего вообще Бледный решил прикончить невинного яггая? Не понравился, что ли? Нет, скорее уже при найме он решил его устранить, разговор с Гансом шел в ключе «когда выполните уговоренное». А за что? Что такого? Ну везут они ткань: огромные рулоны серой материи никто от Димки не прятал, их и так прекрасно было видно. Так в чем же дело?

Может быть, конечно (пришла толковая мысль под утро), эта ткань – не просто себе ткань? Что, если она ввезена контрабандой? Едут-то от порта. Или, к примеру, краденая? Или, по таинственному выбрыку местного законодательства, именно такую ткань запрещено возить по стране, а разрешено, например, только в виде готовой одежды? Кто его знает?