Без Предела (СИ) - Лобанова Елена Константиновна. Страница 11

— Почему это без кулона нельзя? — Аэрлис счел, что угроза провала их замечательно плана гораздо важнее его безопасности.

Даэрос не уставал поражаться несколько детской отваге того, кто был старше его самого в несколько раз.

— Потому что если кое-кого очень Темного ранят или убьют, то это чревато нехорошими последствиями. Оживший Властелин, конечно, будет еще страшнее. Но, боюсь, что меня не простит кое-кто еще более Темный, злобный и подозрительный.

— Да! — Ларгис немедленно поддержал своего обожаемого родственника, при помощи которого он стал членом семьи еще более обожаемого Выползня. — Повелитель Амалирос никогда не простит Вашей гибели, Аэрлис, потому что он самый любящий и заботливый брат из всех возможных! Не создавайте предпосылки для конфликта в семье.

Аэрлис вспомнил белые тарлы, нижние уровни, слизней на обед и скривился. Ему до сих пор иногда снилась цепь на ноге. Брат, действительно, был заботливый глубже некуда. Но спорить с Разведчиком было бесполезно.

— Значит, решили. — Даэрос встал из-за стола. — Кроме гномов, Воительницы и сестры со мной отправится Расти. Пусть тоже ищет. Если эти ученые женщины обронили хотя бы булавку, то он её найдет. Все могут идти собираться, а у меня есть еще одно небольшое дело. Повелитель Амалирос просил устроить легкую панику в его владениях. Пойду сочиню какую-нибудь пропасть или обвал в безопасном месте.

— А Сульс? — Инэльдэ ожидала, что творца кошмаров Даэрос заберет с собой.

— Нет, от него здесь будет больше пользы. Пусть рисует Жры в шестой раз. В обнимку с драконом. Выдайте ему еще красок и полотно побольше. Как раз до моего возвращения хватит.

Вайола фыркнула.

— Да он еще вчера выпросил и то и другое. Пока не начал рисовать, пойду скажу насчет дракона. Которого ему рисовать? Первого Глиста или второго?

— Какая разница! — Ар Ктэль отмахнулся от малосущественного уточнения. — Что одно, что другое чучело, все равно будет непохоже и страшно.

— А орки? — Аэрлис еще с утра просил выдать узникам хотя бы по одному куску мяса. — На них же просто смотреть невозможно — так отощали!

— Никакого мяса! — Даэросу это сострадание уже поперек горла стояло. — Приговорены к Светлой растительной пище за участие в диких ритуалах поедания наших сородичей!

— Один из них поет так жалобно… — Это была последняя попытка уговорить злобного Открывающего.

— В чем и заключается благотворное влияние салата из одуванчиков! — Даэрос разозлился и решил, что успеет еще кое-что подправить в деле перевоспитания Аэрлиса до отъезда. Мяса оркам он, конечно, не даст. А вот извинь и правильные слова для песен — запросто. Пусть брат Амалироса послушает что-нибудь содержательное вместо малопонятного жалобного завывания. Ночной концерт в тюрьме — то, что надо для придания злобности некоторым Темным, которые как-то подозрительно светлеют в здешних горах.

Воительница нашла Сульса и Жры на втором уровне. Местное Темное население привыкло к орку из внешнего мира и спокойно относилось к его визитам в подгорья. А то, что он отвлекал художника-творца драконов, считало даже благом. Жры очень быстро стал популярной личностью. Во-первых, он никогда не охотился на эльфов, что переводило его в разряд приличных существ. Во-вторых, он так забавно по-Светлому ругался, что поднимал настроение, ну а в-третьих, он единственный мог спокойно выносить длинные монологи Сульса о смысле творчества в жизни. Сульсу, что вполне естественно, Жры тоже нравился. Он не только был терпеливым слушателем, но и очень колоритным орком: лоб в два пальца шириной, выступающая нижняя челюсть с торчащими клыками, низко нависшие брови над раскосыми глазами — Жры был и без художественных дополнений достаточно страшен. Как натурщик, орк не имел себе равных, поскольку бывший наемник знал, что такое засада, и умел по долгу сидеть не шевелясь.

На сей раз, орк не сидел, а лежал. Художник и его жертва выбрались на выступающий карниз, на котором размещались драконы. Лежанкой для Жры служил Глист-Первый — Грозное Летающее Изобретение Сульса Травматическое. Дракон, сделанный из шкуры выползня и коровьих шкур прогрелся на жарком весеннем солнце, и орк выбрал себе бок потеплее. Освещение было великолепным, и Сульс вдохновенно трудился над новой картиной. Дракон на картине ожидался и без указаний Даэроса, но полотном была спина Жры, а не какой-то там примитивный холст.

Местные орки оригинальностью татуировок не отличались. Зато они забавно повизгивали при виде творений Сульса. Жры был достаточно сообразителен, чтобы предвидеть реакцию своих гадких подчиненных. А гадкими он считал всех здешних орков без исключения. Это был еще один повод, благодаря которому и Темные Синих гор и гномы уважительно относились к Жры. Орк, воспитанный в старых клановых традициях, не мог осознать всех восьми сотен лет за-Предельной жизни и коварства каких-то там Оплодотворительниц. Ему о них никто и не сообщал. Нэрнис просто отвел его в тюрьму к бывшим вождям, и те по приказу Черного Властелина изложили свое прежнее видение истории. Результат превзошел все ожидания Аль Арвиля. Сначала Жры попытался прикончить своих соплеменников за жуткое предательство, которое по законам всех кланов каралось смертью. Но руки оказались коротки и сквозь прутья решетки не очень-то пролезали. Бывшие вожди, не будь дураки, забились в дальний угол и уже оттуда каялись в своем ошибочном мнении. Жры орал, что они ответят за оскорбление его прадеда, которого эти "пыявки" обозвали Светлым эльфом.

Нэрниса Жры немедленно признал самым Черным из всех Властелинов, потому что только такой извращенец мог пытаться перевоспитать тех, кому следовало немедленно снести голову. Слова "извращенец" орк пока не знал и заменял его любимым выражением "пызор пырыроды". Как командующий, Жры мог и хотел положить всю армию в первой же битве в воспитательных целях. Всю — не всю, а на тренировочных маневрах он покалечил изрядное количество боеспособных орков. Нэрнис пытался остудить его пыл и объяснить, что его сородичи стали жертвой такого катаклизма, как Предел и убивать их всех сразу не стоит. Пыл не остыл, зато Жры пополнил свой словарь новым ругательством.

Самым впечатляющим зрелищем стал набор в личную гвардию Властелина. Он проходил при значительном скоплении Темных на средних открытых уровнях. Все, кто не был занят, вышли посмотреть, как Жры отбирает кандидатов. Будучи родом из северных кланов, Жры превосходил степных орков и ростом и силой. Отбор он проводил просто: бил и требовал полного раскаяния. Если кандидат признавал себя порождением катаклизма, то зачислялся в гвардию, как осознавший и как тот, кто может ворочать языком после воспитательной беседы. Так что командующий из него получился что надо. Даэрос признал, что Нэрнис был прав, наняв такого ценного орка.

Воительница сначала не поняла, почему их ценный Жры облапил Глиста и, что делает с его спиной Сульс.

— И что это здесь происходит? — Вайола решительно шагнула на карниз.

Художник-Оружейник не мог себе позволить ругаться на приемную дочь своего нофера, но по всему было видно, что отвлекли его совсем не вовремя и он очень не доволен. Жры ойкнул, но не дернулся, стойко снося манипуляции Сульса.

— Этот выдающийся во всех отношениях представитель орков счел мои картины настолько потрясающими, что пожелал украсить ими непосредственно себя! — Сульс был счастлив. На таком материале он работал впервые, а таким инструментом — тем более. Вместо кисти у него был стилет, которым он колол Жры, а вместо разнообразных красок — только хна и выварка из корней ириса. Шедевр на спине орка обещал быть идеально строгим по части цветового исполнения. — Дня через три, когда заживет кожа, можно будет оценить замысел в целом.

Вайола уже частично его оценила. Сульс время от времени поглядывал на Глиста-второго, который горой возвышался над первым, мелким, на котором распластался Жры. Из присущих этому чучелу черт можно было опознать только клиновидные зубы, да и то с трудом. У бывшего большого выползня клыки заменяли ножи, а они не были черными, в отличие от тех клиньев, которые Сульс вычертил на спине орка. В остальном тварь была впечатляющая. Теперь, если Командующий Жры решит возглавить отступление армии и повернется к ней голой спиной, то неминуемо вызовет обратный эффект. Армия, глянув на наспинное творчество Сульса, в панике ринется обратно в наступление.