Игры Вечности - Сидоров Леонид Владимирович. Страница 24

— Вот, — Джалал с гордостью обвёл пальцем контуры Индии и Аравийского полуострова. — Я побывал в далёкой стране Син, в портах Магадхи и Аравии и даже ещё дальше на север, — повёл вниз, — до самой Аль-Искандарии и земель ромеев.

Алексей задумчиво кивнул в подтверждение собственным мыслям. Вот она и разгадка. Карта сама по себе нарисована грамотно, но только непривычно для современного человека — север и юг поменяли местами. Дальше стало совсем просто.

— У нас портуланы рисуют наоборот, — подтянул чистый папирус. — Север будет сверху.

Обмакнул кисточку в чёрную краску, и особо не задумываясь, быстро обвёл контуры Евразии. В школе по географии всегда была стабильная пятёрка, но на первых порах в учебник можно было даже и не заглядывать. Над кроватью ещё лет с трёх маячила огромная карта полушарий. Отец всегда подчёркивал, что подсознательное запоминание даст фору любой зубрёжке. С возрастом плакаты добавились. Годам к пяти появился родной алфавит, а через год английский. В семь лет Алексей назубок выучил таблицу умножения, а на десятилетие, хитро подмигнув, отец прикрепил канцелярскими кнопками периодическую таблицу Менделеева.

— Ну вот, — в качестве заключительного штриха Алексей добавил контуры Гренландии. — Примерно так. А теперь давайте смотреть. Не знаю, как здесь называют моря, буду говорить по-нашему. Начнём с Аль-Искандарии. Если поплывём на закат…

— Попадём в Море Тьмы, — быстро закончил капитан. — Мало кто из наших мореходов отважится плыть в ту сторону.

— Почему?

— Про это место издавна идёт дурная молва, — вздохнул Джалал. — Слишком часто пропадают дау.

Алексей непонимающе захлопал глазами.

— Не понимаешь? Есть большая багала, есть маленькие ганьи, — пояснил капитан, — а всё вместе — дау.

— А-а-а, понял. Ну тогда есть другой путь. Подняться через Средиземное море, — повёл по карте вверх, — и на восход в Чёрное…

— Негостеприимное, — быстро поддакнул Рауф.

— Что?

— Продолжай, продолжай, это он по-нашему, — пояснил Джалал.

— Вот, а дальше немного посуху, и вот сюда, на Каспий, — ткнул пальцем в синюю кляксу.

— Угу, слыхивал про такое, Казвин, — кивнул капитан.

— А потом вверх по Волге можно подняться аж…, — Алексей повёл было на север, но вовремя вспомнил, что Новгорода ещё нет и в помине, — в общем, до моих краёв.

— Ра. Говорят могучая река, — задумчиво разглядывая карту, произнёс Джалал. — Сильное течение…. А что если подняться с Нитшлаха? — показал на Азов.

— Можно, — подтвердил Алексей. — Но там тоже течение о-го-го! Да, и учтите, в наших краях зимой вода замерзает, поэтому нужно обернуться туда и назад всего за одно короткое лето. Иначе останетесь на зиму, а зимы у нас такие лютые, что лучше вам и не знать!

— Ничего, — рассеяно кивнул капитан. — Придём рано весной, а там за лето и обернёмся…

— А кстати, — поинтересовался Алексей. — Ведь портулана не очень точная, как вы вообще разбираетесь куда плыть, тем более в открытом море?

— Ну как, — хитро усмехнулся Джалал. — Голову подними, и небо само подскажет. Днём солнце, ночью звёзды. Найдёшь Кохаб, там и север.

— Ясно, — усмехнулся Алексей. — В общем, знающий не заблудится.

— Почему не заблудится? Бывало раньше и блуждали. И пропадали много, — вздохнул капитан. — Но однажды я побывал в далёкой стране Син. Эх, скажу я вам, сколько навидался там всяких диковин, не перечесть! А однажды увидел чудо из чудес, да такое, что за него не жалко и пяти чистокровных скакунов! — загадочно улыбнулся и повернулся к Рауфу. — Принеси, сын. Только прошу, будь осторожней!

За столом заинтригованно притихли. Парень быстро вернулся и осторожно водрузил на стол глиняный горшок, покрытый полупрозрачной плёнкой. По всей окружности через равные промежутки светились яркой краской крупные жёлтые точки.

— Вот, — капитан торжественно показал на горшок. — Мы зовём его дом иглы, а торговцы той далёкой страны называли каким-то птичьим именем чи-нан-тин. А теперь смотрите, — осторожно покрутил горшок. — Где бы он не находился, как бы его ни крутили, иголка всегда показывает на юг. Ну что, разве это не чудо?

Люди восторженно загудели. Мешая друг другу, сгрудились вокруг стола. Алексей с интересом глянул поверх голов и обмер. В горшке на камышинке плавала тоненькая железная игла. Стрелка чуть поколебалась и неохотно повернулась в его сторону.

«Вот чёрт, да это же компас! Неужто учуял? Я же так весь прибор размагничу! Получится как с Сусаниным, вообще к пингвинам приплывём…», — не меняя выражения лица, непринуждённо отодвинулся от стола. Слабый магнетизм тела ещё оставался. Как-то раз тайком попробовал притянуть железки. Тяжёлые ножи уже не держались, а вот вещи полегче по-прежнему с удовольствием прилипали к телу.

— Во! Глянь, опять вертится! — не отрываясь от компаса, восторженно воскликнул Насир. — Салех, смотри, а! Будто на тебя показывает!

Алексей пожал плечами и невинно улыбнулся. Действительно, совсем забылся. Объяснить такой пассаж будет весьма трудно.

— А ну кто тут с железом! Кыш отсюда! — спохватился Джалал. — Торговец тогда сказывал, что эта вещь ещё может много железа чуять.

Возбуждённо переговариваясь, люди неохотно отошли от стола. Будто бы давая пройти, Алексей отодвинулся к стенке каюты.

— Ну вот, другое дело, — успокоился капитан. — Юг там, — ткнул большим пальцем налево.

— И вправду пяти скакунов не жалко! — восхищённо цокнул языком Насир. — Ни солнца тебе не надо, ни звёзд, сама юг находит. Ценная вещь.

Вежливо кивнув Алексею, Джалал бережно скрутил новую карту. Со временем папирус поменял десятки хозяев. Спустя почти три столетия древний изрядно потрёпанный свиток попался на глаза молодому Клавдию Птолемею. Заинтересовавшись столь подробным рисунком неизвестного художника, учёный долго и въедливо опрашивал путешественников, дивясь изображению дальних земель. Сопоставив рассказы, вдумчиво переработал устаревшие знания древних и нарисовал свою знаменитую Карту Севера.

Рано поутру Алексей привычно окатил себя морской водой. На утреннем солнце мокрая палуба начала заметно парить. Приятно запахло душистой тиковой смолой. Наскоро вытершись полотенцем, воровато покосился по сторонам. После компаса всю ночь терзал творческий зуд. Щадящее утреннее солнце как нельзя лучше подходило для опробования линз, но поблизости опять как назло мельтешили люди. Кто-то вязал канаты, кто-то бездумно валялся в тени паруса, в общем, последствия появления дымка на промасленной палубе были бы непредсказуемы. Попробуй кому потом докажи что проделал чисто научный практический эксперимент без всякого злого умысла.

Похоже, сегодня с испытанием опять ничего не выйдет. Невольно вспомнив, что терпение лучшая добродетель, Алексей печально вздохнул. Смиренно согласившись с вековой мудростью будущих поколений, небрежно перекинул полотенце через плечо и вразвалку направился в каюту. Судя по слышному даже издалека богатырскому храпу, Насир ещё крепко спал. Опасаясь разбудить спутника, тихонечко приоткрыл скрипучую дверцу и шмыгнул внутрь.

Минут десять поворочался в постели, бездумно разглядывая тщательно затёсанные сучки в потолке. Сон никак не шёл, что и неудивительно. После бодрящего морского душа повторно заснуть было бы равносильно подвигу. Впустую болтаться с утра на палубе тоже не хотелось. Осознав, что впереди ещё целый месяц такой бурной и насыщенной жизни, сердито перевернулся на правый бок и слегка приуныл.

Корабль ощутимо мотнуло, видно Джалал сориентировался и переложил руль на другой галс. В открытое окно робко запрыгнул солнечный луч. Поиграв на дощатом полу, игриво переполз на кровать. Невольно зажмурившись от яркого света, Алексей улыбнулся. Домашняя кошка Рыжуха тоже страсть как любила с утра погоняться за лучиком зеркала. И тут осенило. А собственно, почему бы и нет?

Покосившись на соседа, выводящего очередную басовитую трель, тихонько порылся в куртке и вытащил линзу. Попытался было выжечь точку на полу, но вовремя опомнился и бесшумно скользнул к окну.