Темпоральная Бездна - Гамильтон Питер Ф.. Страница 17

Эдеард усмехнулся. Впрочем, Бойд был прав. Несмотря на уже практически решенное дело, Черикс безукоризненно выстроил линию защиты, указав на провокационность поведения Эдеарда, на давнюю вражду между ним и Арминелем, переросшую в стычку, на всеобщее волнение в тот день. Он сделал все, что было в его силах, чтобы смягчить приговор.

– Им нельзя без опытного адвоката, – сказал Чаэ, усаживаясь на скамью рядом с сослуживцами. – Такова политика. Никто не должен усомниться в справедливости суда.

Центральная палата очень скоро заполнилась до отказа, секретарь призвал присутствующих соблюдать тишину, и после этого вышли судьи.

В первый день суда Соларин сообщил, что председательствовать в суде намерен сам Овейн, мэр Маккатрана. Несмотря на то что его кабинет был вершиной законодательной власти, такое случалось крайне редко. Но Эдеард почему-то совсем не удивился. Политика. Опять политика. Город должен был увидеть, что члены банды понесли наказание. Кроме того, весной предстояли очередные выборы. Громкое дело давало Овейну колоссальное преимущество.

Овейн и двое младших судей заняли свои места, призвали публику к порядку и приготовились слушать заключительные выступления обеих сторон.

Эдеард ощутил волнение, перерастающее в тревогу. Дело было почти решено. Соларин произнес блестящую речь, камня на камне не оставив от доводов Черикса. Но даже после этого Черикс едва не вызвал у самого Эдеарда чувство сострадания к Арминелю: полная ошибок жизнь, тяжелое детство без родительской ласки, невнимание со стороны городских властей – вот что подталкивало несчастного ступить на скользкую дорожку…

«Невозможно, чтобы это впечатлило судей», – думал Эдеард. Он смотрел на их лица, но видел лишь застывшие бесстрастные маски и был не в силах уловить ни одной мысли.

После того как юристы закончили выступать, Овейн объявил перерыв, чтобы судьи посовещались перед вынесением окончательного приговора. Эдеард и его коллеги вновь оказались в вестибюле, стараясь скрыть свои чувства от окружающих.

К ним подошел Грандмастер Финитан.

– Вы сомневаетесь в исходе дела? – негромко спросил он. – У вас подавленный вид.

– Нет, сэр, – ответил ему Эдеард. – Но Черикс отлично знает свое дело.

– Так и должно быть. Высший Совет не может допустить ни малейших обвинений в предвзятости.

– Политика.

– Ты становишься настоящим гражданином Маккатрана, а?

– Я стараюсь, сэр.

– Знаю. – Финитан отвел Эдеарда в сторонку. – Послушай, что я тебе скажу: после суда тебе сделают предложение, но оно не будет иметь отношения к твоим способностям. Тебя захотят испытать.

– Сэр?

– Если ты его примешь, ты покажешь, что понимаешь городскую политику и согласен играть по тем же правилам, что и все мы. Если откажешься, если заявишь, что недостоин или не намерен проявить смирение перед тем, от кого исходит предложение, значит, во всеуслышание объявишь себя опасным идеалистом.

– Да, сэр, – неуверенно сказал Эдеард.

Он понятия не имел, о чем говорит ему Грандмастер.

– В любом случае я тебя благословляю. Но ты сам должен сделать выбор. Я только хочу попросить тебя: учитывай, чего ты сможешь добиться в том или ином случае. Хорошенько подумай об этом.

– Обязательно, сэр.

Финитан похлопал Эдеарда по плечу и отошел к группе мастеров из Высшего Совета.

– О чем он с тобой говорил? – поинтересовался Максен.

– Понятия не имею.

Трем судьям потребовалось два часа, чтобы прийти к единому мнению. Наконец заседание возобновилось, и Овейн, перед тем как зачитать приговор, потребовал, чтобы Арминель и остальные обвиняемые встали.

По обвинению в грабеже все пятеро были признаны виновными. По обвинению в сговоре – тоже. По обвинению в покушении на убийство двух констеблей суд признал виновным одного Арминеля.

Все время мысли Арминеля оставались тщательно скрытыми. Эдеард ждал, что тот хоть раз взглянет в его сторону, но решимость этого человека была непоколебимой.

Затем Овейн возложил на голову квадрат из алого армшелка. И только тогда Эдеард почувствовал, как напрягся Арминель. Густап, Фалор, Гарри и Омасис были приговорены к двадцати годам каторги в шахтах Трампелло. Всех четверых сразу же увели в тюремные камеры. Арминель остался в одиночестве перед тремя судьями.

– Ты признан виновным в исключительно тяжелых преступлениях, – заявил Овейн. – Подобных умышленных злодеяний не было за все время моего членства в Высшем Совете. Твоя вина усугубляется нежеланием сотрудничать с констеблями и отказом назвать имена других членов вашей криминальной организации. Помощь с твоей стороны могла бы смягчить приговор, но ее не было, так что не будет и снисхождения. На Кверенции никогда не существовало смертной казни. Ты должен благодарить за это Заступницу, которая в своей мудрости верит в возможность искупления для каждой человеческой души. Однако я сомневаюсь, что ты будешь спасен. Мне не остается ничего другого, кроме как приговорить тебя к заключению в шахтах Трампелло до конца твоей жизни. Да благословит Заступница твою душу, когда она поднимется к сияющим небесам, поскольку люди от тебя отвернулись. – Овейн громко стукнул молотком. – Суд завершен.

Зрители начали покидать центральную палату. Эдеард и его сослуживцы в легком оцепенении остались сидеть на своей скамье.

– Ого, – произнес Максен.

– Пожизненно! – воскликнул Бойд.

– Неслыханная мера, – сказала Кансин.

Мастер Соларин повернулся к констеблям.

– Насколько я помню, последний раз человека приговорили к пожизненному заключению сорок два года назад – Потрошителя из Золотого парка, весьма неприятного типа. Но это случилось еще до вашего рождения. Можете считать, что вам повезло.

– Ого, – повторил Максен.

– Примите мои поздравления, молодые люди, – сказал Соларин и протянул руку.

Эдеард осторожно пожал пальцы старика.

– Спасибо вам, сэр. Вы добились этого приговора.

– Благодаря твоему необычному дару мне почти ничего не пришлось делать. Желаю тебе удачи в дальнейшей деятельности. Я горжусь тем, что был твоим наставником. Но, вспоминая эту древнюю фразу, я полагаю, что ты меня уже перерос.

– О нет, сэр. Я надеюсь на вашу помощь в будущих делах.

– А их будет немало, в этом я не сомневаюсь. Но, кажется, я не единственный, кто хочет тебя поздравить. Ты видишь вон того господина?

Узловатый палец старика, лишь слегка дрогнув, указал куда-то в сторону.

Эдеард, а за ним и все остальные повернулись, чтобы посмотреть, о ком говорит старый юрист. По главному проходу зала шел мужчина в яркосинем пиджаке и серой рубашке из армшелка. На первый взгляд возраст человека приближался к первому столетию, но фигура его оставалась крепкой и подтянутой, а в густых каштановых волосах, ниспадавших на воротник, блестело лишь несколько серебристых прядей. На всех пальцах мужчины сверкали массивные золотые перстни, а шею обвивала такая же блестящая цепь. Долгие годы благополучной жизни немного округлили его лицо, но не лишили видимой физической мощи. Из-под широкого лба на констеблей смотрели бледно-зеленые глаза. Из-за давнего несчастного случая или драки челюсть человека осталась перекошенной, отчего лицо казалось немного несимметричным. По внешнему виду он был похож на преуспевающего самоуверенного коммерсанта. Такое впечатление поддерживали и две сопровождающие его красотки в дорогих платьях и роскошных украшениях. Эдеард ощутил легкий укол сочувствия к девушкам, которые были даже моложе Кристианы. А потом он встретил взгляд мужчины. Испытующий взгляд, не менее пронзительный, чем у Пифии, с которой он встретился несколько месяцев назад. Эдеард инстинктивно почуял противника и твердо выдержал взгляд, хотя и не понимал, почему он это делает.

– Кто он такой? – тихо спросил Эдеард.

– Это, – всем своим видом выражая презрение, ответил мастер Соларин, – капитан Иварл.

– Он владеет большой флотилией? – поинтересовался Эдеард и слегка смутился, услышав пренебрежительные стоны товарищей.