Ученик демона - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 19

Расстались лучшими друзьями — это он прекрасно помнил. Но как оказался в госпитале на своей койке, Фаррук как ни пытался, вспомнить не смог.

Как только открыл глаза, помимо головной боли накатила волна возмущения. Ну как же, его — верного сына своего отечества мало, что списали за ненадобностью, опорочили его доброе имя.

Вслед за отчаянием из потаенных глубин сознания поднялась мутная волна злобы. Сейчас бы неограниченные возможности, отомстил бы всем: и проклятым баронам, решившим повоевать в столь неурочное время, и своим братьям-магам, вычеркнувшим его из своих рядов по причине отсутствия финансовых средств.

Как ни странно, но волна гневного возмущения избавила его от первой беды — головной боли. Постепенно злость откатила, и юноша начал рассуждать здраво.

Ему ли как особе, приближенной к самому Магистру ордена, не знать, о том, что о приближающейся войне на два фронта было известно заранее. Однако скудость государственного бюджета не позволяла предпринять серьезные меры для укрепления военной мощи государства.

Сам мэтр Захри в приватных беседах с Фарруком признавал необходимость коренных экономических и политических реформ, даже дебаты среди высшего руководства государства и ордена по этому поводу проводил.

Однако иерархи, коим и при существующей системе жилось очень даже вольготно, ничего менять не желали. Фаррук догадывался, что хитроумный Захри готовил очередную Великую Чистку, более того, юноша подозревал, что Исполнительный Секретарь Верховного Совета Дарклана готовился распустить Совет и объявить себя государем императором. Юноша одобрял это его решение, поскольку власть некомпетентных болтунов, за двадцать лет буквально разорила некогда процветавшую империю и поставила под жирный знак вопроса самоё перспективу существования государства Дарклан. Также Фаррук не осуждал мэтра Захри за то, что двадцать два года назад тот фактически осуществил государственный переворот. Еще из школьного курса Новейшей истории ему было известно, что загнивающий монархический режим медленно, но неуклонно толкал страну в пропасть, и лишь приход к власти ордена Огненной Чаши оттянул на какое-то время означенный процесс. В данный момент политическая ситуация вновь требовала перехода от демагогии к действию, иначе говоря, концентрации всей полноты власти в руках достойного человека.

"Боже Единый, у них нет денег для выкупа военнопленных! Ну почему мэтр Захри до сих пор не объявил себя единовластным владыкой Дарклана?! Уж он бы точно изыскал средства для моего освобождения".

Однако по мере отступления болезненных ощущений, связанных со вчерашней попойкой, к нему возвращалась способность адекватно оценивать факты и делать выводы. Непонятно откуда выплыли не очень приятные вопросы. Например, почему в опубликованной в "Ведомостях" статейке называлось только его имя, ведь наверняка были другие его коллеги, коим не повезло оказаться в плену?

Может быть, за него потребовали неподъемный выкуп? Нет, капитан Норфель говорил о стандартных пяти тысячах золотых. Пять тысяч даже для разоренного государства сумма не такая уж и большая.

В таком случае, какова же истинная причина его бед?

Фаррук воскресил в памяти свой последний разговор с Магистром. Вроде бы ничего предосудительного. Патрон по-отечески нежно заботился о его продвижении вверх по иерархической лестнице, и сам предложил пройти стажировку в учебно-тренировочном лагере под Лакрисой. Даже орденом наградил на прощание — незаслуженно, конечно, но Фаррук попривык получать из рук благодетеля подобные цацки и уже давно не смущался появляться на официальных приемах с внушительным иконостасом на груди, каким редко мог похвастать заслуженный боевой офицер.

И еще, у Фаррука не было ни малейших сомнений в том, что о месте и сроках начала наступления баронских войск мэтру Захри было известно заранее. Ведь неспроста гномы успели подтянуть свои чудовищные машины убийства к переправе у Каменных Мостов и к бродам под Карнаем и Варлой.

"Он знал, — наконец-то дошло до сознания юноши, — и специально послал меня в самое пекло на верную гибель"

Нет, такого просто быть не могло. Человек, заменивший ему родителей, не должен так подло с ним поступить.

Тут Фаррук вспомнил неожиданный интерес к своей персоне со стороны древнего чудика Вульфиуса. За несколько дней перед злосчастной командировкой этот маразматик подловил юношу и затащил в свои дворцовые апартаменты. Угощал неплохим вином, расспрашивал о разных пустяках. Как бы невзначай попросил показать ладони. Юноша, в свое время с интересом посещавший занимательные лекции доктора и весьма уважавший его как спиритуала, демонолога и астролога-предсказателя, стоически выдержал несколько часов общения со стариком и ни в чем плохом его не заподозрил. Однако теперь, он начал понимать, что неспроста мэтр Вульфиус снизошел до столь долгой беседы с ним.

Возможно, старик выполнял чей-то заказ. Ага, чей-то! Несомненно, его попросил, точнее, приказал сам Магистр. А может быть, Вульфиус почувствовал в нем какую-то скрытую угрозу и действовал по собственной инициативе?

Так или иначе, мэтр Вульфиус действовал на благо ордена, и, вне всякого сомнения, доложил о своих результатах Магистру, которому, собственно, и был подконтролен.

Паранойя, шизоидный криз, маниакально-депрессивный синдром, бред сивой кобылы! Ну какую опасность он — скромный маг, пока что еще даже не мастер, может представлять для мощной весьма разветвленной организации или, на худой конец, для её руководства?

И все-таки, обостренная интуиция юноши неуклонно подсказывала ему, что встреча с доктором Вульфиусом была вовсе не случайной. Помимо всех прочих своих талантов древний чародей обладал даром провидения и заслуженно считался лучшим на Хаттане составителем гороскопов.

"Вот оно, где собака зарыта, — подумал юноша. — Получается благодаря стараниям этого маразматика, от меня постарались избавиться столь замысловатым образом".

Чего-чего, а способность примечать, казалось бы, абсолютно не связанные друг с другом факты, сопоставлять их и делать правильные выводы у Фаррука была феноменальной. Посиделки с магом, за ними как снег на голову неожиданная командировка, эта война, плен и неожиданное известие о том, что на родине тебя записали в предатели. Ну что тут может быть общего? Ан нет, если подумать, все складывается в стройную (при иных обстоятельствах Фаррук назвал бы её красивой) логическую конструкцию.

Мэтр Захри всегда внимательно следил за своим окружением и при малейших признаках даже потенциальной неблагонадежности, той или иной персоны немедленно избавлялся от опасного человека. Методы устранения нежелательных лиц были самыми разнообразными. Например, смерть по причине падения на голову кирпича посреди чистого поля или из-за внезапного отравления маринованными грибами и так далее в том же духе. Магистр на сей счет был великим затейником.

До вчерашнего дня Фаррук верил в абсолютную непогрешимость своего патрона, он искренне считал, что подобные методы по отношению к врагам молодой республики вполне оправданы. Юноша был убежден, что человеку невиновному нечего опасаться и даже предположить не мог, что когда-нибудь от него постараются избавиться как от разбитой тарелки или еще какой отслужившей свой век домашней утвари.

От грустных мыслей юношу отвлек приход лечащего врача. Как всегда неунывающий доктор Эконикус внимательно осмотрел пациента и широко заулыбался.

— Неплохо, знаете ли, батенька. Очень даже неплохо. Вот только алкоголь, вам пока противопоказан. Хотя… — доктор посмотрел на одну из сопровождавших его медсестер. — Крис, поднесите-ка больному после осмотра унций пять чистого медицинского, для избавления от последствий алкогольного отравления… да, да, для избавления от последствий. А этим двум алкашам я еще скажу все, что о них думаю. В вашем состоянии, юноша, я бы пока воздержался от неумеренного приема крепких алкогольных напитков… да, да, воздержался бы. Прогулки на свежем воздухе, умеренные физические нагрузки…