Ученик демона - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 26

— Итак, начнем, господин капитан.

После этих слов юноша подошел к распластанному на кровати человеку и отточенным до автоматизма движением вогнал первую лучину ему в ноздрю…

Занятые мародерством аборигены здорово перепугались, когда над кораблем прокатился нечеловеческий крик боли. Однако скоро пообвыкли и при каждом следующем вопле плотоядно поглядывали в сторону распятых магов, мол, дойдет черед и до вас.

Разграбление судна продолжалось всю ночь и утро и закончилось лишь к полудню. К тому времени истыканный лучинами капитан походил на ежика. Он сорвал голос и теперь лишь хрипел в нечеловеческих муках. С помощью предусмотрительно прихваченного эликсира Глан не позволял ему впасть в спасительное беспамятство. Как только его сознание было готово сорваться в пропасть небытия, к его рту подносился бокал с водой, в которой была разведена капелька чудесного зелья. Кажется, мужчина подвинулся рассудком, но данное обстоятельство не особенно беспокоило палача, главное, что тот продолжает испытывать нечеловеческие муки и будет страдать до тех пор, пока не сдохнет. А подыхать он пока что не собирался — как видно, здоровьем Единый его не обделил.

Когда последняя лодка была готова отвалить от борта "Парящего облака" Глану об этом сообщили. Но тот сказал, что у него есть еще дела на судне, и он доберется до берега вплавь. Лишь попросил забрать реквизированный у магов мешок с артефактами, для доставки на берег, но ни в коем случае не открывать.

Убедившись в том, что лодки отчалили, Глан прихватил горящий масляный фонарь, бочонок пальмового масла и отправился на бак, Полил обильно маслом баковые надстройки и бросил фонарь в масляную лужу. Какое-то время основательно просоленное дерево не желало поддаваться огню. Пришлось сгонять еще за двумя бочонками. Наконец носовая часть судна заполыхала, и огонь медленно, но уверенно стал продвигаться к корме. Легкий ветерок относил дым в сторону, распятые чародеи не должны были задохнуться раньше времени. Скоро огонь доберется до крюйт-камер и тогда "Парящее облако" взлетит на воздух. Глан лишь представил на миг, каково это — стоять пришпиленным к корабельной надстройке в ожидании неминуемой смерти и злорадно ухмыльнулся. Шуршак и Марра будут довольны. И пусть Единый осуждает месть, зато Киле-Вельх и Пребородатейший вполне одобрят его поступок. Тем и хорош политеизм, что у человека в соответствии с обстановкой есть возможность апеллировать к тому или иному божеству.

Вот и все. Работа сделана. Беда от туземцев отведена. Скоро от "Парящего облака" останется куча хлама на поверхности бухты, которую затем частично вынесет в открытый океан, частично прибьет к берегу. Остатки мертвых тел пойдут на корм прожорливым чайкам, рыбам и прочим морским гадам. Юноша подошел к борту, вскочил на планширную доску, присел, оттолкнулся и без единого всплеска ласточкой вошел в воду.

До пороховых погребов огонь добрался уже после того, как Глан выбрался на берег. Эффектный фейерверк получился. Шарахнуло отменно, столб огня и воды саженей на пятнадцать поднялся. Красотища!

Юноша подхватил оставленные на берегу Волыну, заплечный мешок, контейнер с артефактами и прочие вещички и быстрым шагом потопал к свежей могилке, где покоились Шуршак и Марра. Долг требовал от него отчитаться перед усопшими о проделанной работе. Он поступил по совести — сполна отплатил убийцам, и ни один не избежал засуженной кары. Жаль только, что не воскресить на Марры, ни их не родившегося ребенка, ни верного друга Шуршака.

— Спасибо, Невфа! — Глан принял из рук девушки глиняную миску с тушеными мясом и овощами.

— Глан, захочешь добавки, я принесу, — кокетливо встряхнула копной огненно-рыжих волос красавица Невфа и покосилась на юношу зеленым глазом. — Или еще чего-нибудь… Ты не стесняйся.

— Спасибо, ты очень добра, — он еще раз поблагодарил девушку и, присев на вкопанную в землю деревянную скамейку, задумчиво уставился на содержимое миски, но не торопился приступать к трапезе.

Вот уже три дня как уцелевшие жители Кайхат-Кахр собрались в Крутом логе в обширной долине полноводной Красной реки. На расчищенных от сельвы участках здесь росли хлебные деревья, располагались огороды и сады. На океанском побережье земля скудная каменистая не способствует занятию земледелием. Здесь же плодородная жирная — сунь сухую палку, на глазах покроется листьями и зацветет. В Крутом логе были обустроены временные жилища для рабочих, а также складские помещения для хранения урожая и продовольственных припасов. Несколько семей аборигенов жили здесь практически постоянно, поскольку сельскохозяйственные угодья требовали неусыпного присмотра и лишь на время очередного нашествия нежити были вынуждены укрываться за деревенским частоколом. Мертвецы разору не чинили: хижины не ломали, деревья не вырубали, припасы не растаскивали, вытаптывали часть грядок с овощами и корнеплодами, конечно. Зато распугивали других охочих до дармовщины лесных тварей, как говорится, нет худа без добра.

Во время налета работорговцев на деревню погибло около двух сотен человек — в основном пожилые люди и малые дети. Относительно небольшие потери объясняются тем, что ведуньям и воинам какое-то время удавалось сдерживать натиск наступавшего врага. Недолго, но этого хватило для того, чтобы наиболее расторопные жители покинули деревню и укрылись в лесу. Разумеется, работорговцы были готовы к массовому бегству населения и на путях возможного отхода устроили засады, поэтому четыре сотни беглецов и защитников Кайхат-Кахр все-таки оказались в трюмах "Парящего облака". Если бы не Глан, их участь была бы незавидной.

Что же касается Охотника, он третий день пребывал в тоске и печали. Осознание того, что Марра, Шуршак и прочие люди погибли исключительно по его вине, не давало покоя. Если бы не проклятые артефакты прихваченные их крипты, маги Огненной Чаши ни в жизнь не нашли бы его на бескрайних просторах Даниса. Нужно было оставить мешок у разрушенного "каменного цветка" сразу же после того, как расправился с Гальцием и Кельином. Скорее всего, обнаружив мешок, маги не стали бы гоняться за ним, чтобы отомстить за смерть товарищей.

Эх, кабы знать, кабы знать. Глан тяжело вздохнул и, вооружившись деревянной ложкой, приступил к трапезе.

Когда тарелка опустела, к нему тут же подскочила внимательная Невфа с кружкой фруктового вина. Она явно положила глаз на Охотника и теперь изо всех сил старалась ему понравиться. Разумеется, Невфа была доброй девушкой и от всей души сочувствовала его горю, но юноша ей приглянулся с самого первого момента его появления в деревне. Она даже хотела поговорить с Маррой о том, чтобы войти в их дом второй женой, но не успела. И как бы там ни было, но судьба преподнесла ей шанс завоевать сердце любимого человека, и она сделает все, чтобы не упустить его.

Но Глан совершенно не замечал знаков внимания к своей персоне, или делал вид, что не замечает. К тому же, оставаться далее среди аборигенов Даниса он не был намерен. Он собирался жестоко отомстить за невинно убиенных жителей деревни, за Марру, их не родившегося ребенка и своего друга Шуршака. И отомстить не абы кому, а всесильному Магистру ордена Огненной Чаши.

Однако для начала ему необходимо убраться с Проклятого континента на Рагун или Гариду, не важно куда, лишь бы оттуда можно было добраться до столицы Дарклана Бааль-Даара. Никакого четкого плана действий у него пока что не было. Не велика беда. Дорога предстоит дальняя, у него будет масса времени, чтобы все хорошенько обмозговать. И еще он понимал, что до тех пор, пока мешок, в котором хранятся артефакты Древних, при нем, его не оставят в покое. А это означает, что его присутствие среди туземцев, чревато для них новыми неприятностями.

Вообще-то последнее обстоятельство было на руку Глану. Кожаный баул экранировал ауру изъятых из хранилища древних артефактов, и в то же время он служил своеобразным маяком для адептов Огненной Чаши. Охотник не знал, для чего конкретно сокровища крипты понадобились верховному правителю Дарклана, но то, что мэтр Захри готов продать Вельху душу за обладание ими ему было доподлинно известно. Именно этим обстоятельством Глан и решил воспользоваться. Он собирался затаиться в каком-нибудь глухом безлюдном месте с тем, чтобы дождаться очередной делегации. Вне всякого сомнения маги заявятся на Данис посредством "каменного цветка", загадочного артефакта Древних, с помощью которого можно совершать мгновенные перемещения к другому "каменному цветку", расположенному на расстоянии многих тысяч верст. Жаль, что, расправившись с Кельином и Гальцием, он погорячился и опрометчиво разнес вдребезги одно из телепортационных устройств. Сейчас бы здорово пригодилось. Но Глан ничуть не сомневался, что тот "каменный цветок" не последний на Данисе, и если он заберется вглубь материка, по его душу, скорее всего, заявятся не на корабле, а воспользуются одним из ближайших телепортов.