Ученик демона - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 7

— Неужели только невестами и обмениваетесь? — удивленно воскликнул юноша. — А как же насчет торговли, и культурного обмена?

— Видишь ли, Глан, наша деревня и все прочие окрестные поселения относительно молодые. Когда-то наши предки жили на южной оконечности материка. Старики рассказывают, там были деревни с населением более десятка тысяч человек. Но с некоторых пор туда зачастили какие-то люди на больших кораблях. Они отлавливали наших людей как диких животных, сотнями бросали в трюмы своих больших лодок и куда-то увозили. Мы пытались оказывать сопротивление, но у пришельцев были могучие колдуны, которым ничего не стоило сравнять с землей целый поселок или попросту приказать нашим воинам сложить оружие. Посчитав дальнейшее сопротивление бесполезным, наши пращуры бежали из тех благодатных мест и поселились на этом суровом берегу в непосредственной близости от Адовой Клоаки и исторгаемых ею полчищ нежити. Соседство, конечно, малоприятное, но сюда не лезут непрошеные гости.

— А вглубь материка не пытались перебраться?

— Что ты, вьюнош! — замахал руками старик. — Там такое творится, что здешние места даже во время Выброса могут показаться райским уголком. Лет двадцать тому как забрел к нам в Кайхат-Кахр один искатель приключений, твой земляк, между прочим, с Рагуна. Так на него смотреть было страшно. Нахватался заразы из воды, еды местной да от болотных испарений, так и сгнил заживо, даже наша Холуэйн не смогла помочь. А она мало что ведунья — травница, каких поискать, любую хворь изгонит из организма. Мне самому по молодости дикая виверна полкисти оттяпала, так она мне её отрастила за месяц. А того парня так и не спасла. Перед смертью, что твой куст сделался, только вместо веток из него повылезали какие-то бледные отростки, наподобие змей. Так что сам кумекай, паря, что там такое в глубине Даниса.

— А что же на Рагун или Гариду не подадитесь? Отсюда до острова Торон не так уж и далеко, а Срединный океан не такой бурный, как Эльфийский, при желании можно добраться даже на ваших утлых суденышках.

— Ага, чтобы нас также как наших предков по трюмам распихали, да в рабство продали. Тот бедолага поведал, для чего нас отлавливают и как скот грузят на корабли. Нет, Глан, участь бесправных рабов на плантациях нас не устраивает, уж лучше здесь отбивать регулярные атаки нежити, зато быть свободными людьми. — Киледдон допил вино из своей кружки, посмотрел внимательно своими обесцвеченными временем глубоко посаженными глазами на юношу и как-то резко подвел черту под разговором: — Короче, Глан, ты покамест обживайся, прогуляйся по окрестностям, осмотрись. Насчет харчей не забивай себе голову — лес дает нам все необходимое с избытком, к тому же море рядом. Живем как у Единого за пазухой, и если бы не регулярные нашествия нежити… — староста не договорил, лишь махнул рукой, мол, и так все понятно.

— Уважаемый Киледдон, в свою бытность на Рагуне мне приходилось иметь дело со всякого рода нежитью и закрывать источники наподобие вашей Адовой Клоаки. Не таких больших, конечно, но дело не в размерах. Главное то, что все подобные образования работают по одному и тому же принципу. Короче, если не возражаешь, я займусь этой проблемой в самое ближайшее время.

Ошеломленный амбициозным заявлением юноши Киледдон аж дар речи потерял. Какое-то время он лишь недоверчиво пялился на Глана. Наконец оправился от перенесенного шока:

— Если тебе удастся это сделать, народ Кайхат-Кахр будет помнить тебя, как героя, доколь останется стоять наша деревня. Если исчезнет Клоака, у нас появится шанс перебраться вглубь материка подальше от опасного океана и флотилий алчных работорговцев. Полуостров Гамбар, по большому счету, не самое плохое место на Данисе. Здесь нет той заразы, что встречается в изобилии в центральной части материка. А Гнилую топь недолго и осушить, лишь бы от нежити избавиться. — Привыкший мыслить масштабно, старик слегка увлекся открывающимися перспективами дальнейшего развития подведомственного ему поселения, но быстро опомнился, сообразив, что строить воздушные замки — занятие неблагодарное. — Ну, все, Глан, отдыхай, осматривайся… Ах, да, чуть не забыл… тут по утряне Холуэйн наведывалась, просила, чтобы ты к ней заглянул по возможности. Живет она…

Домик ведуньи Глан нашел без особого труда. Располагался он в западной части деревни, неподалеку от ворот, выходящих к берегу океана. Пока добирался, успел перемолвиться словечком или хотя бы поздороваться едва ли не с четвертью жителей Кайхат-Кахр. Кое-кто даже пытался его затащить в гости отведать того или иного фирменного блюда или выпить глоток вина. Однако всякий раз Глан отклонял лестные предложения и делал это так дипломатично, что ни о каких обидах не могло быть речи.

На стук в дверь на пороге появилась дама в летах, но еще довольно крепкая. Рослая, худощавая, одета в темное платье, благородная седина на голове, тонкие черты лица, высокий лоб, большие карие глаза — образ скорее подходил какой-нибудь рагунской аристократке, нежели обычной сельской ведунье.

— Спасибо, молодой человек, что принял приглашение старухи! Заходи в дом! — засуетилась Холуэйн.

— Какая же вы старуха? — тут же нашелся Глан. — Вы еще многим молодым форы дадите.

— Экий шалун, угодник дамский, — магиня погрозила ему пальчиком. — Мне можешь не льстить, старая Холуэйн не питает иллюзий по поводу своего возраста.

На что оба дружно рассмеялись.

Ведунья усадила гостя за стол и принялась потчевать чаем с ватрушками, пирогами с разнообразной начинкой и своим фирменным печеньем. Разговаривали о погоде, видах на урожай плодов хлебного дерева, из которых аборигены получали муку, не уступающую по качеству пшеничной. Глан также узнал, что рудознатец Парк обнаружил неподалеку большие залежи железной руды, что треска в этом году не подойдет близко к берегу, зато креветки и кальмара будет много. Короче говоря, разговор ни о чем.

Выйдя через полтора часа из дома ведуньи с набитым до отказа брюхом, юноша недоуменно пожал плечами. Он так и не понял, для чего собственно его приглашали в гости. Ведунья не расспросила о его былом житье-бытье на Рагуне, не поинтересовалась, каким образом он смог выжить в Грязной топи, словом не обмолвилась о Шуршаке. Просто старательно, но ненавязчиво угощала чаем и сдобой в разных ипостасях и болтала безумолчно.

Оказавшись на улице, Глан попытался выйти на связь с Шуршаком, но формик по какой-то причине закрыл свое сознание. Вполне возможно, в данный момент дрыхнул в каком-нибудь укромном уголке после удачной ночной охоты или дискутировал с кем-то из аборигенов.

Ослабил пояс, чтобы легче было идти. Как же все-таки хорошо иметь СВОЙ ДОМ, в котором тебя поджидает ТВОЯ ЖЕНЩИНА, а скоро (в этом Глан ничуть не сомневался) там появятся ЕГО ДЕТИ. Жизнь удалась! И желать чего-то большего от нее — гневить Всемилостивейшего, наконец-то сжалившегося над одним своим неугомонным чадом.

Юноша подставил лицо уверенно подбиравшемуся к зениту Анару. Яркий свет стал причиной невыносимого свербежа в носу. Он пару раз смачно чихнул, весело улыбнулся проходившей мимо молодухе с младенцем на руках и потопал к своей Марре.

Передовая волна нежити вывалила из лесу и направилась в сторону Кайхат-Кахр. Стоящие на помостах, установленных вдоль частокола с внутренней стороны периметра жители встретили очередное нашествие гробовым молчанием. Как обычно твари выбрали для атаки темное время суток. Однако света звезд и неразлучных Хэш и Фести вполне хватало, чтобы все хорошенько рассмотреть.

Глан стоял рядом с Маррой на участке стены, обращенной к лесу, и также наблюдал за маневрами врага. Впрочем, то, что творилось за стенами укрепления маневрами сложно назвать даже с большой натяжкой. Вооруженные круглыми бронзовыми щитами и длинными ржавыми мечами скелеты, зомби с вытянутыми перед собой когтистыми конечностями, прыгучие как кузнечики синюшные упыри, способные откачать кровь из человека за считанные мгновения, закованные в непроницаемые коконы тьмы рыцари преисподней верхом на лошадиных скелетах, взирающие на мир горящими (в самом прямом смысле) глазами личи, полупрозрачные вуали призраков и множество других не менее кошмарных созданий — все это дружно топало, шагало, гарцевало, семенило к, казалось бы, беззащитному человеческому поселению.