М значит Магия - Гейман Нил. Страница 29

Сколько Бод себя помнил, в будке на двери всегда висела старая рабочая куртка, забытая кем-то много лет назад, и пара старых джинсов в зеленых пятнах. Джинсы ему были велики, но он несколько раз подвернул штанины, взял кусок бечевки и вместо пояса туго завязал ее на талии. В углу нашлись и ботинки. Бод попытался их надеть, но они оказались такими большими и тяжелыми из-за налипшей грязи и цемента, что он не смог оторвать их от пола. Бод набросил на себя куртку и решил, что, если завернуть рукава, она вполне сгодится. Мальчик засунул руки в большие карманы и почувствовал себя настоящим денди.

Бод направился к главным воротам кладбища и посмотрел сквозь решетку. По улице проезжал автобус, сновали машины. А за спиной простиралось тенистое от деревьев и плюща кладбище – дом Бода.

Эбенезер Болгер на своем веку видел множество странных типов. Если бы вы были владельцем подобной лавки, вы бы тоже встречались со многими. Магазинчик, который располагался на одной из извилистых улочек старого города, был одновременно и антикварной лавкой, и лавкой старьевщика, и ломбардом (даже сам Эбенезер Болгер не мог сказать, чем на самом деле был этот магазин). Он притягивал странных типов и иностранцев, некоторые приходили сюда, чтобы что-то купить, другие – чтобы продать. Эбенезер Болгер покупал и продавал, стоя за прилавком, но самые выгодные сделки совершал в кладовке, покупая и перепродавая предметы, приобретенные не слишком честным путем. Его бизнес напоминал айсберг. Пыльная, крохотная лавка стала лишь видимой его частью, а то, что было скрыто, приносило Эбенезеру Болгеру большую часть прибыли.

Эбенезер Болгер носил очки с толстыми линзами, выражение его лица было неизменно брезгливым, как будто молоко в его чае прокисло и он не может избавиться от горького привкуса во рту. Это очень помогало ему в общении с людьми, которые приходили что-то продать.

– Честно говоря, – говорил он им с кислым выражением лица, – это совсем ничего не стоит. Я дам вам, сколько могу, потому что вижу, вещь дорога вам как воспоминание.

Вам бы очень сильно повезло, если бы вы получили от Эбенезера Болгера столько, сколько хотите.

Бизнес Эбенезера Болгера притягивал в лавку странных людей, но мальчик, пришедший сегодня утром, был самым странным из тех, кому торговец за свою долгую жизнь помог избавиться от ценностей. Он выглядел не старше семи и был одет в одежду своего дедушки. От него несло хлевом. Босой, с длинными космами, очень серьезный. Он держал руки глубоко в карманах пыльной коричневой куртки, но, даже не видя их, Эбенезер Болгер понял, что мальчик изо всех сил сжимает что-то в правой руке.

– Простите, – проговорил мальчик.

– Ай-ай-ай, малыш, – озабоченно проворчал Эбенезер Болгер. «Ох уж эти дети, – подумал он. – Вечно они пытаются продать свои игрушки. Или несут то, что удалось стащить». И в том и в другом случае он всегда говорил «нет». Покупать краденое у ребенка, чтобы разбираться потом с разгневанными родителями, чьи маленькие Джонни или Матильда решили помочь родителям избавиться от обручальных колец? С ними неприятностей не оберешься.

– Мне нужно кое-что приобрести для моего друга, – сказал мальчик. – Не могли бы вы купить у меня одну вещь.

– Я у детей ничего не покупаю, – отрезал Эбенезер Болгер.

Бод вынул руку из кармана и положил на засаленный прилавок брошь. Болгер скользнул по ней взглядом, потом стал ее разглядывать. Потом снял очки, взял окуляр и вставил его в глаз. Включив небольшую настольную лампу, торговец рассмотрел брошь внимательнее.

– Змеиный камень? – спросил он не у мальчика, а у самого себя, снял окуляр, снова нацепил очки и с мрачным и подозрительным видом уставился на маленького продавца.

– Откуда у тебя это?

– Вы ее купите? – вопросом на вопрос ответил мальчик.

– Ты украл ее. Ты спер ее из музея или еще откуда-то, да?

– Нет, – решительно ответил мальчик. – Вы ее купите, или мне пойти к другому торговцу?

С лица Эбенезера Болгера мгновенно слетело выражение безразличия. Внезапно он почувствовал слабость. И широко улыбнулся.

– Прости, – сказал он. – Не так-то часто встретишь вещь, подобную этой. Разве только в музее. Она мне определенно нравится. Вот что я тебе скажу. Почему бы нам не сесть и не выпить по чашечке чая с печеньем, в задней комнате у меня есть коробка с шоколадными бисквитами. Там и решим, сколько может стоить эта вещица. Согласен?

Бод испытал облегчение от того, что этот человек вдруг сменил гнев на милость.

– Мне должно хватить на покупку камня, – сказал он. – Надгробья для моего друга. Вернее, она не совсем мой друг. Вернее, вообще не друг. Просто это одна моя знакомая. Однажды она вылечила мою ногу.

Эбенезер Болгер, не прислушиваясь к бормотанию мальчика, провел его за прилавок и открыл дверь кладовки, где хранился товар. Это было малюсенькое помещение без окна, доверху заполненное штабелями картонных коробок с хламом. В углу стоял огромный старинный сейф, лежала коробка со скрипками, были свалены в кучу чучела животных, стулья без сидений, книги и гравюры.

Прямо за дверью стоял небольшой письменный стол, Эбенезер Болгер взял единственный целый стул и сел на него, Бод остался стоять. Эбенезер порылся в ящике, где, как успел заметить Бод, стояла недопитая бутылка виски, достал почти пустую пачку печенья и протянул ее мальчику. Потом включил лампу, снова посмотрел на брошь, на красно-оранжевые отблески в камне, на металлический обод оправы. При виде странных змеиных голов торговца пробрала дрожь.

– Это старинная вещь, – сказал он. – Она (бесценна, – подумал он про себя), возможно, ничего и не стоит, я не могу так сразу определить.

Бод сник. Эбенезер Болгер постарался придать лицу ободряющее выражение.

– Просто, прежде чем дать тебе хоть пенни, я хочу убедиться, что она не краденая. Ты взял ее в мамином комоде или стащил из музея? Ты можешь сказать мне. Я тебя не выдам. Просто мне нужно это знать.

Бод покачал головой. Его рот был занят печеньем.

– Где ты ее взял?

Бод не отвечал.

Эбенезеру Болгеру очень не хотелось выпускать из рук брошь, но он положил ее на стол и толкнул в сторону мальчика.

– Если ты мне не скажешь, – проговорил он, – можешь забирать ее обратно. Стороны должны друг другу доверять. Сделка не состоится.

Бод забеспокоился. Потом сказал:

– Я нашел ее в одном старинном склепе. Но я не могу сказать, в каком. – Он осекся, увидев, что выражение дружеского участия сменилось на лице Эбенезера Болгера возбуждением и алчностью.

– А там еще такие есть?

– Если вы не хотите это покупать, я найду кого-нибудь другого. Спасибо за печенье.

– Ты спешишь, да? Небось, мамочка и папочка уже ждут тебя не дождутся?

Бод покачал головой и сразу же пожалел, что не кивнул.

– Отличненько, значит, тебя никто не ждет. – Эбенезер Болгер прикрыл ладонями брошь. – А теперь ты мне скажешь, где именно ты ее нашел.

– Я не помню, – ответил Бод.

– Слишком поздно, – сказал Эбенезер Болгер. – Подумай хорошенько, откуда она у тебя. Потом, когда подумаешь, мы с тобой поговорим, и ты мне все расскажешь.

Он встал, вышел из каморки, закрыл за собой дверь и запер ее огромным железным ключом.

Торговец раскрыл ладонь, посмотрел на брошь и алчно ухмыльнулся.

Над дверью лавки зазвенел колокольчик, давая знать о том, что кто-то вошел, Болгер затравленно посмотрел на вход, но там никого не было. Просто дверь слегка разболталась. Болгер закрыл ее покрепче и перевернул табличку у входа на сторону «Закрыто». Ему не хотелось, чтобы сегодня кто-то мешал.

Осенний день из солнечного стал пасмурным, и окна магазинчика покрылись мелкими капельками дождя.

Эбенезер Болгер поднял трубку телефона, стоявшего на прилавке, и чуть дрожащим пальцем нажал несколько кнопок.

– Я нашел золотую жилу, Том, – сказал он. – Дуй сюда как можно быстрее.

Бод понял, что попал в западню, как только услышал звук запираемого замка. Он чувствовал себя ужасно глупо из-за того, что оказался взаперти, злился, что не поверил первому впечатлению и не сбежал отсюда сломя голову, лишь увидев лицо этого пройдохи. Он нарушил все мыслимые законы кладбища, все пошло не так. Что говорил ему Сайлас? А Оуэнс? Бода охватывала паника, но он постарался взять себя в руки, поглубже загнав беспокойство. Все будет хорошо. Бод знал это. Ему просто очень нужно выбраться отсюда.