Мечи конных кланов - Адамс Роберт. Страница 21

Отец сопровождал других капитанов во многих походах, прославив себя. На пятом году жизни на островах, когда во время морского боя погиб капитан Клив, его команда выбрала моего отца своим капитаном. У него было много друзей, и когда он привел корабль Клива обратно, то Совет Капитанов безоговорочно подтвердил его капитанство. За три года отец стал старшим капитаном, владея и командуя девятью кораблями. Он плавал и в Испанию, и в Ирландию, и даже на север. За два года до моего появления на свет, он посетил внутреннее море и побывал в Палиос Элас, где был радушно встречен. Когда через три месяца он вернулся домой, с ним была моя мать. Когда мне было девять лет, лорд Пардос сидел как-то ночью пируя с капитанами. Внезапно он встал с судорогой на лице и упал в обморок. Мастер Сахид, наш главный хирург, обнаружил, что у него парализована левая сторона тела.

Когда его принесли на Совет Капитанов, последний формально объявил моего отца своим преемником. Позднее он добился от старших капитанов обещания оказать полную поддержку моему отцу и мне после него. Через полгода Лорд Пардос умер, и мой отец был объявлен Морским Владыкой.

— А потом и ты стал Морским Владыкой, — закончила за него Мора. — А что с твоей матерью?

Александрос улыбнулся.

— Матерями, не забывай, Мора. У моего отца было две жены. Мать Кэнди умерла ночью во сне, вскоре после смерти отца. Мать Ана сошлась со старшим капитаном Я некосом, которого Вы видели.

— Один муж? — удивилась Мора. — Кто удовлетворяет ее, когда Янекос в море?

Александрос хмыкнул.

— Ей только сорок, и она все еще привлекательная женщина. Я уверен, что ей не нужно «замены», по крайней мере, как у вас здесь. Ее любовникам нечего бояться Я некоса.

Мора стала серьезной.

— Вы сильные люди, Лекос. Многие наши благородные женщины предлагали себя тебе, ты всех отверг. Скажи мне, почему, и не пытайся обмануть меня чернухой, которая так понравилась этим мокротелкам на оргии у леди Ионны.

Он посмотрел на нее.

— Все сказанное тогда — правда. Есть одна, которая очаровала меня, но ее муж могущественный лорд. И ваши материковые обычаи отличны от наших.

Мора щелкнула пальцами.

— Не совсем так, Лекос. Эллинойки — да, но женщины конных кланов обладают большей свободой, так как во многих кланах еще не умер матриархат. Несмотря на оседлую жизнь, наши обычаи меняются крайне медленно, и женщины кланов могут соединяться с мужчинами по своему выбору, естественно, не переступая границы благоразумия и без кровосмешения.

Она наклонилась к нему.

— Лекос, Бессмертной Богиней я могу быть для племени, но я еще женщина, и я сгораю от любопытства. Назови мне имя этой леди, которая так очаровала тебя. Клянусь, я никому не скажу.

Чувствуя, что он не в силах выразить словами, Александрос сказал это мысленно. Глаза у Моры смягчились, увлажнились, она взяла его мозолистую руку.

— Лекос, ты очень многого не понимаешь. Если даже мы ляжем в постель — это не будет настоящей близостью. Я буду освежать в памяти ночь, случившуюся восемьдесят лет назад. Александрос из Папасполиса был тот Лекос, которого я любила и люблю до сих пор, хотя я не видела его смерть сорок лет назад. И тогда я была в десять раз старше его, хотя тогда он не знал этого.

Лекос, я прожила более трехсот пятидесяти лет. Судя по твоим разговорам, ты эллинойский христианин. Разве не знаешь ты, что ваши священники говорят о таких, как я, что мы — потомки Сатаны, бессмертные колдуны и ведьмы, проклятые Богом? Ты не боишься быть отверженным?

— Я не чувствую и не вижу зла в тебе, Мора, — ответил Александрос. — Я не обращаю внимания на эти глупости. Да, Мора, я христианин. Я не думаю о твоем возрасте. Я мужчина и хочу женщину, которую люблю. Что же стоит между нами?

Их взгляды встретились.

— Ничто, Лекос, — сказала она, улыбаясь.

9

Сублейтенант Стамос и его патруль, охраняющие левый фланг армии короля Зеноса, въехали в деревушку перед полуднем. Они пересекли реку Кузавачи на рассвете, и Стамос считал, что четверть основных сил была сейчас в Каралиносе.

Это была пустая деревня, третья деревня, в которую они входили, находя лишь золу и пепел, обугленные посевы. Стамос радовался, что они взяли запасы для своих коней, так как большая часть травы была уничтожена пожаром.

Стамос послал всадника к капитану Портосу, чтобы сообщить о том, что и здесь нет провизии для армии. Это был второй всадник, которого они посылали, когда нашли четвертый отравленный источник.

Сержант подскакал к нему и отсалютовал.

— Если здесь никого нет, то можно сделать привал, сэр. По крайней мере здесь можно укрыться в тени.

Стамос кивнул, и сержант отправился обыскивать хижины и амбары, но никого не было, ни одной живой души, ничего ценного, и солдаты начали ворчать, ибо мародерство было их основным условием вступления под знамена Зеленого Змея короля Застроса.

Стамос спешился и огляделся, кругом царило запустение. Но один из воинов нашел несколько мехов с виски, лежащих возле полуразрушенной стены.

Часовой был послан вверх по лестнице, но ничего не увидел. Стамос набрал воды и сунул в нее серебряный нарукавник, проверяя, не отравлена ли она. Известно, что серебро темнеет от яда. Но серебро не потемнело. Тогда он набрал в пригоршню воды и напился, затем облил голову.

— Если я через несколко минут не умру, пусть люди напоят лошадей.

Напоив и накормив коней, солдаты уселись есть, а сержант выставил двух часовых, уселся за стол с офицерами… Они молча жевали. Стамос поделился вином из фляги со своим старым седым заместителем. Глотнув, он повернулся и приказал солдатам, чтобы они сменили часовых, но ему никто не ответил. Ворча, он встал, ругаясь по поводу дисциплины, и направился к солдатам.

Внезапно он закричал.

— Лейтенант Стамос, скорее на коней. Они убиты. Скорее отсюда, не…

Он захрипел, и Стамос увидел мерцание доспехов, когда он упал.

Но прежде чем Стамос успел добежать до коня, он понял, что окружен. Невысокие воины, сидевшие на небольших диких лошадях, виднелись между зданиями, а основная масса отряда была на дороге.

Стамос откашлялся.

— Кто ваш вождь? — он повторил свой вопрос дважды, сначала на эллинойском, затем на американском.

Но никто не ответил.

— Я — сублейтенант Стамос из Чирокиполиса и старший сын дома. Мой отец заплатит за меня хороший выкуп.

— Извини, — сказал ему один из всадников, усмехаясь. — Мы не берем пленников, эллиноец.

Прождав целый день известий от дальнего западного патруля, капитан Портос послал целый отряд — сто двадцать всадников, шесть сержантов и трех офицеров на поиски людей Стамоса. Они миновали две деревушки и въехали в третью. Ничего не подозревавший сержант вошел в один из подвалов, и… пропавший патруль был найден.

Гноп-лейтенант Никос был опытным воином. После тщательного обыска всех зданий он разместил три взвода по периметру деревни для охраны: один взвод ждал в центре, не спешиваясь, остальные два взвода занялись убитыми. Когда двадцать трупов было сложено рядом, Никос внимательно осмотрел их. Только четыре из них имели следы насилия: череп молодого Стамоса был раскроен до глаз ударом меча, рана в спине сержанта была нанесена стрелой, У двух солдат были перерезаны глотки. Остальные были не тронуты. Никос послал своего лучшего следопыта на поиски и следы были найдены — шли через поля в горы. Никос спросил:

— Сколько, и как давно?

Свесившись с седла, сержант внимательно осмотрел следы, потрогал их пальцем, определяя степень теплоты.

— От пятидесяти до шестидесяти лошадей, лорд Никое, но не у всех были всадники. День назад.

— Все лошади наши? — спросил Никое, зная ответ.

— Около половины имеют подковы нашего образца, а остальные мне не известны. Они не из Каролиноса, — сообщил сержант.

Никое кивнул. Ничего нельзя было сделать, находясь в дневном походе от основной армии, на незнакомой территории, с одним отрядом легкой кавалерии. Поэтому он приказал ехать обратно. Они уже были на обратном пути, когда четыре всадника внезапно свалились замертво со своих коней.