Невервинтер - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 45

Сначала Валиндра пыталась слушать, стараясь как можно лучше понять это необычное существо. Посол был ее надеждой, возможностью пробраться через мглу, которая постоянно заволакивала сознание, или придать мыслям лича совершенно новое направление, о котором она даже мечтать не смела. Но вскоре в потоке речи слуги эльфийка почувствовала что-то еще, что имело отношение лично к ней, от чего нельзя было отмахнуться.

Валиндра чувствовала существо, не слугу, а самого аболета, ощупывающего ее мысли. Она «слышала» его вибрацию, поэтому заколебалась и инстинктивно активировала ментальную защиту. Но всего лишь на мгновение, потому что в действительности лич больше боялась своего безумия, чем аболета. Потом она осознанно убрала барьер, приглашая существо.

– Арк-лем! — вскрикнула она, как обычно делала во время волнительных моментов. — Арк-лем! Грит! Гри…

Она затихла на полуслове, внезапное озарение ошеломило ее измученное сознание. И то была не простая четкость мысли, которая появлялась ненадолго, особенно на поле битвы, а ясность в сочетании с пониманием и воспоминаниями, и что более важно, вернулась настоящая память верховного мага Главной Башни Волшебства. Вдруг, впервые после Магической Чумы, Валиндра вспомнила о бестелесном духе Арклема Грита, а также о втором черепе из драгоценного камня — существующей на нескольких планах и имеющей магические силы филактерии архимага. Сущность Грита оставалась внутри самоцвета, запертая и беспомощная, но она, тем не менее, была там. Лич только начала осознавать истинную силу этих изумительных камней, и в этот момент озарения она подумала о Дор’кри, который удерживался на этом плане бытия властью ее собственной филактерии.

Валиндра могла полностью пленить дух вампира с помощью драгоценного черепа, как Грит был заточён своей собственной филактерией. Она поняла это, когда впервые столкнулась с бестелесным кровососом. Но если все так, смогла бы она найти способ выпустить из камня своего возлюбленного Арклема Грита? Освободить его и поместить в материальное тело, чтобы он снова был с ней?

В итоге, во лжи Валиндры Сзассу Тэму насчёт ее видов на демона была толика истины. Она усмехнулась идее поместить своего любовника в такую великолепную телесную оболочку.

Но где же был этот второй камень? Изначально он хранился в ее комнате в руинах Иллюска под Лусканом! Да, она помнила это. А куда он делся потом?

В ее сознании вспыхнуло имя одного изобретательного и корыстного темного эльфа…

Все это пронеслось в голове Валиндры за несколько ударов живого сердца, за это короткое мгновение все кусочки головоломки, которая занимала ее месяцы и годы, внезапно собрались воедино и открыли перед ней необъятные горизонты возможностей.

Лич посмотрела на аболета с трепетом, благоговением и надеждой. Даже когда посол покинул сознание Валиндры, в голове осталось невысказанное обещание, что он действительно может привести в порядок ее сознание.

После этого встреча продлилась совсем недолго; слуга заверил Силору Салм, что это был первый шаг к их потенциальному плодотворному сотрудничеству. Странный скользкий мужчина также уделил внимание брату Антусу, сказав, что его путь будет долог и усеян славой, а закончил он улыбкой и понимающим кивком, обращенными к Валиндре, которой, возможно, было обещано больше остальных.

Когда они покинули грот аболета, Силора широко улыбалась.

– Народ Невервинтера дорого заплатит за союз с нетерезами, — сказала она.

– Потому что ты заручилась поддержкой… — Валиндра замялась, пытаясь представить, как можно было бы произнести имя аболета, но быстро отказалась от этой идеи и закончила просто, — посла Владычества?

– Неофициально, но к нашей обоюдной выгоде, — ответила Силора.

– Правда? И что же ты пообещала взамен?

– Позволить Владычеству существовать здесь без нашего вмешательства — произнесла колдунья и странно посмотрела на эльфийку. — Их не волнуют наши замыслы здесь, — пояснила Силора. — В отличие от нетерезов, в наши планы относительно господства не входит власть над живыми. Владычество понимает, что мы можем сосуществовать, не мешая друг другу, они — в стране живых, мы – в королевстве мертвых. Наш друг, брат Антус, очень хорошо их подготовил к нашему визиту.

Молодой монах поклонился по своему обыкновению холодно и неуклюже.

– Взаимовыгодный союз, — сказала Валиндра. — Мой любимый тип.

– Вы встретитесь с послом снова. Он… оно мне так сказало, — заметил Антус.

Эльфийка кивнула и улыбнулась с искоркой надежды в глазах.

– А ты согласен с … глашатаем? — спросила Силора.

– Он слуга посла, — объяснил монах. — Все, что он говорит, исходит от аболета.

– Он заверил меня, что аболет поможет мне сделать из Джестри превосходного воина, — напомнила колдунья собеседникам.

– В таком случае можете быть уверены — обещание будет исполнено, — без малейшего колебания ответил брат Антус.

Валиндра разразилась хохотом.

– Так и будет, — выдавила она между взрывами смеха, и посмотрела на Антуса пристальным тяжёлым взглядом.

– Ты и правда верный сторонник нашего нового друга, — добавила Силора.

– В вашем окружении нет шпиона, — заверил их монах. — Это было бы бессмысленно, потому что посол может проникать в наши сокровенные мысли. Ради чего тратить время и усилия и рисковать быть пойманным за слежкой, когда посол может добраться до источника информации… усилием воли?

– Кто это? — спросил Баррабус Серый Херцго Алегни, встретив тифлинга возле его палатки.

Невдалеке перекошенный новобранец шагал вокруг рощицы, складывая по-всякому пальцы, очевидно практикуясь в заклинаниях.

– Не твоя забота, — грубо ответил тифлинг, говорил он резко, гнев очень явно слышался в его голосе.

– Хорошо. Ненавижу волшебников.

– Он колдун, — поправил Алегни.

– Еще хуже, — сказал Баррабус, даже не стараясь скрыть презрение в голосе.

Он заметил, что его ответ заставил лицо воина странным образом перемениться, как будто тифлинга вдруг осенило.

– Нет, — произнес Алегни, и его улыбка встревожила убийцу. – Возможно, я поторопился.

– И что это значит?

Воин не удостоил его ответом и прошел мимо.

– Эффрон! — позвал он мага.

Молодой тифлинг обернулся и неуклюже заковылял на зов. Баррабус не мог скрыть отвращение, вызванное увечным созданием.

– Мне стоит убить его и оборвать его страдания? — спросил Серый, разумеется, в шутку, но гневный взгляд Алегни, вспыхнувший неприкрытой яростью, сильнее, чем Баррабус когда-либо видел – а видел он, и провоцировал сам, больше безжалостного гнева, чем мог вынести – сказал ему, что он ударил по больному месту своим неуместным комментарием.

– Эффрон, — обратился воин к приблизившемуся колдуну, — это Баррабус, твой новый напарник.

– Ты же несерьезно, — сказал Серый.

– О, вполне серьезно.

– Он же ребенок.

– А ты старик, — заметил Эффрон.

– Тогда каждый будет учиться у партнера, — произнес Алегни, очень довольный собой. — Я думаю, ваши навыки будут дополнять друг друга.

Он повернулся к Баррабусу:

– Возможно, ты даже получишь удовольствие от магии.

– Только если она вернется обратно и уничтожит самого заклинателя, — пробормотал Серый.

– А ты, — продолжил воин, обращаясь к Эффрону, — может быть, поймешь истинную силу меча, благородство и мужество того, кто противостоит врагам в смертельной схватке.

– Я осознаю ценность смертников, — ответил юноша и, сузив глаза, уставился на Баррабуса, который только тогда заметил странные глаза молодого тифлинга: один был голубого цвета, другой — красного.

– И горе тому, кто не убережет своего напарника, — подытожил Алегни. — Теперь исчезните, оба. Объедините усилия и не разочаруйте меня.

Он развернулся на пятках и направился обратно в палатку. Серый смотрел ему вслед, излучая ненависть к врагу при каждом его шаге. Когда нетерезский лорд подошел к входу, убийца взглянул на своего нового напарника и понял, что этот колдун, Эффрон, провожает воина схожим взглядом.