Казнить нельзя помиловать (СИ) - "chate". Страница 2

Так прошло еще два года. В день своего четырнадцатилетия Рэни набрался смелости и украл на рынке курицу. Мама, когда он принес домой свою добычу, расплакалась, но не приказала отнести обратно, как боялся Рэни. Скорее всего, она приняла нечестно нажитый дар сына из-за того, что Тина вновь заболела, и куриный бульон был весьма кстати, но для Рэни это стало спусковым крючком к началу нового пути. Воровать оказалось не так сложно, если умело отвлечь внимание торговца. Вскоре он сдружился с двумя старшими ребятами, уже давно промышлявшими на рынке. Три года они успешно зарабатывали на жизнь воровством, но потом его напарники попались стражникам, и Рэни, которого от ареста и каторжных работ спасло лишь чудо, остался один.

Поначалу он осторожничал. В одиночку воровать было очень сложно, слишком велик был риск, тем более что новый начальник столичной стражи взялся за дело всерьез и гонял воров всех мастей более чем успешно, пополняя ряды каторжных рабочих. Но, когда на тебя смотрят голодные глаза сестры и пустые, потерявшие всякую надежду на лучшее, матери, и не на такое пойдешь. Еще год Рэни метался с места на место, удачно выбирая жертв, а потом едва не попался патрулю, когда обчищал карманы подвыпившему торговцу на темной улице. Спасаясь бегством, он свернул на улицу красных фонарей, где и спрятался в одном из «веселых домов». Хозяйка, мадам Хлоя, его не выгнала, быстро смекнув свою выгоду, и сделала Рэни предложение поработать на нее.

- За первую ночь с таким красавчиком любой толстосум раскошелится. Заработаешь неплохо, попомни мои слова.

Темные волосы Рэни, хоть и были редкостью в их королевстве, но такой уж экзотикой не считались, больше всего внимание привлекали зеленые миндалевидные глаза, доставшиеся Рэни, по словам матери, от прабабки-южанки, да и лицом он пошел не в отца. Ростом и крепким телосложением Рэни похвастаться не мог, видимо сказывалось плохое питание, так что выглядел он несколько младше своих лет. Это, по словам хозяйки «веселого дома», тоже сыграет свою роль в обогащении при такой «работе».

- Многие мужчины в возрасте любят девочек и мальчиков помоложе, так им кажется, что они сами еще о-го-го какие удальцы, - посмеиваясь, поясняла хозяйка, заманивая его. – К тому же ты свободный, никаких обязательств. Отработал – получил. Зато брюхо, наконец, едой набьешь и одежонку получше справишь. Ребра вон в прорехи на рубашке видно. А за первую ночь с таким смазливым мальчиком какой-нибудь богач золотых пятьдесят точно отвалит. Половина твоя.

Справедливости ради нужно сказать, что согласился Рэни не сразу, десять дней он обдумывал предложение продать себя на одну ночь тому, кто больше заплатит, но тут Тина вновь заболела, и выбора у него фактически не осталось. Что значит девственность, если за нее сулят такие деньжищи, а лекарства в столице стоили довольно дорого?

Помявшись на пороге «веселого дома», Рэни все же зашел и согласно кивнул хозяйке борделя. Та немедленно крикнула помощнику, чтобы Рэни подготовили к аукциону, и через четыре часа его невинность досталась богатому клиенту, выложившему за его зад целых семьдесят золотых. Половину этих денег, как и было договорено, забрала себе хозяйка, так что всего за один час «работы» Рэни стал обладателем тридцати пяти золотых монет и кровоточащего зада - клиент, несмотря на подготовку, оказался слишком большим для первого раза и слишком неуклюжим.

Два дня после этого Рэни провалялся в постели, не в силах нормально передвигаться по дому, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти. Было больно и ужасно стыдно. При воспоминаниях обо всем произошедшем его тошнило, но Рэни, как мог, старался скрыть от матери и сестры свое состояние, сказав, что простудился. Потом еще пару дней он едва передвигался по улицам, стараясь не делать резких движений. Однако на нем все заживало быстро, зажило и это, зато с тех пор они не голодали и одевались, пусть не богато, но по погоде. А еще Рэни предусмотрительно припрятал часть монет на черный день. Мало ли что.

Увы, деньги имеют свойство заканчиваться, и через пару месяцев Рэни вновь оказался у того же «веселого дома». Хозяйка тут же пригласила его подработать, предложив неплохие условия, и он, поколебавшись, согласился. Терять-то уже было нечего, а деньги были нужны. За свежий «товар», пусть и потерявший девственность немногим ранее, платили неплохо. Рэни частенько приносил домой по золотому с клиента за ночь. Иногда, если клиент был достаточно пьян, Рэни удавалось еще и поживиться в его кошельке парой монет. Он всегда был осторожен и не брал все, ограничиваясь несколькими монетами, чтобы не потерять место. Заведение мадам Хлои было из дорогих, куда не каждый клиент мог попасть, случалось даже благородные захаживали, их легко можно было узнать по длинным волосам, и денежки у завсегдатаев водились в изобилии, что для них пара-тройка золотых.

Так длилось почти пять лет. Ни мать, ни сестра так и не поинтересовались, откуда Рэни брал деньги. За прошедшие годы они уже привыкли, что он полностью обеспечивал семью. Если мать и брала заказы на шитье, то чтобы потратить их на свои нужды, покупая недорогие духи или бисер для украшения их с Тиной одежд. И за хлебом теперь никто не бегал по вечерам, предпочитая свежую и теплую утреннюю выпечку. И мясо в доме было, пусть не в изобилии, но голодом себя никто не морил. Тина по-прежнему часто болела, но на лекаря деньги находились, как и на лекарства. А зимой они не экономили на дровах, хорошо протапливая дом, в который перебрались из трущоб. При этом Рэни благоразумно оставлял часть заработка в тайнике под своей кроватью. Он слишком хорошо помнил, как тяжело они жили раньше, и повторения тех голодных дней не хотел.

Время шло. Постепенно клиентов у Рэни становилось все меньше. Его внешность примелькалась, можно сказать – приелась, местным «гурманам», так что мадам Хлоя уже начала намекать Рэни, что пора разнообразить работу, принимая клиентов с некоторыми… странностями. Нет, он был достаточно хорош в постели, клиенты не жаловались, но больше пяти серебряных корон за его тело уже не давали. Пресыщенным богатеям хотелось новизны, которую он уже не способен был обеспечить, несмотря на всевозможные ухищрения. Однако те, кого мадам Хлоя называла «клиенты со странностями» пугали Рэни своими необузданными желаниями. Рэни не слишком заботился о своей красоте - вымыт, расчесан и ладно, но и ходить с исхлестанной плетью спиной или следами от веревок на запястьях - ему совсем не хотелось. В результате, неожиданно появившийся в заведении новый клиент из «нормальных», сразу же обративший внимание именно на него, Рэни, заставил расстараться по полной. Клиент оказался доволен, болтал все время что-то о южном прелестнике и заплатил сверх оговоренного, так что возвращался под утро Рэни домой в прекрасном настроении, а там…

Опухшие от слез и покрасневшие глаза матери заставили Рэни замереть на пороге.

- Что?..

- У Тины чахотка. Лекарь ушел вчера вечером и сказал, что его настои уже не помогут. Она кашляет… кровью, - мать разрыдалась, закрыв лицо ладонями.

Рэни где стоял, там и сел. Чахотка – бич бедноты. Простые лекари такое не лечили. Тут нужен был маг, причем сильный, а не студент-недоучка. Только денег маг затребует немало, а их… Рэни быстро прикинул то, что заработал и отложил на черный день.

- У нас двадцать пять золотых и три десятка серебряных корон есть, еще три золотых я принес. Может, хватит? – подхватившись, Рэни собрал все деньги и кинулся в переулок магов, что располагался у левого края рыночной площади. Он стучался в лавки, будил магов, но только один согласился взглянуть на Тину, затребовав за это… пятьдесят золотых. И это только за первый сеанс, потом ему нужно было отдать еще по двадцать золотых за три сеанса, после чего отвезти Тину на южное море, к целебным источникам, иначе о выздоровлении не могло идти и речи. Все это маг растолковал Рэни, прежде чем захлопнуть дверь. Таких денег у Рэни не было, и занять не представлялось возможным. Мадам Хлоя не даст, зная, как мало теперь платят ему за услуги, да и у соседей или работников «веселого дома» просить глупо, они были не богаче семьи Рэни. Украсть? Где? У кого?