Казнить нельзя помиловать (СИ) - "chate". Страница 25

- Да. Я всегда добивался желаемого, не могу поступить по-другому и сейчас. До встречи.

С этими словами граф ушел, а Рэни почувствовал, как от облегчения закружилась голова. Пусть даже граф обещал, что это не конец, но сейчас, в этот момент, его оставили в покое. Это ли не радость? Ему даже пришлось ухватиться за перегородку ближайшего денника, чтобы не упасть. Стоявший там вороной директора тихо заржал и коснулся мордой его плеча, словно выражая сочувствие.

- Спасибо, мой хороший, - Рэни потрепал его по челке, а потом решительно тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на работе. Разговор с графом – дело важное, но ежедневные обязанности никто не отменял. И раз граф не будет его сейчас забирать…

- Нужно работать.

***

Следующие два дня ничего существенного не происходило. Графа Рэни не видел, хотя несколько раз ощущал на себе пристальный взгляд, от которого мурашки бежали по спине. На третий день, когда Рэни уже готов был закрыть конюшню на ночь, к нему подошел молодой мужчина в овчинной куртке.

- Конюх Рэни?

- Да, - Рэни быстро окинул взглядом его одежду. Под курткой угадывалась желтая униформа, которую носили все курьеры королевства.

- Получите, - курьер сунул ему в руки коробку размером с ладонь и тут же развернулся, чтобы уйти.

- Подождите, что там? – Рэни опасливо крутил в руках коробку.

- Не знаю. Мое дело передать.

Когда посыльный скрылся за углом конюшни, Рэни решился открыть коробку. Каково же было его удивление, когда внутри обнаружился бархатный футляр, в котором Рэни увидел золотой браслет с изумрудами и записку.

- «Под цвет твоих глаз», - по слогам прочел Рэни, с трудом разбирая витиеватые буквы с завитушками, и тут же захлопнул футляр. От воспоминаний о магических браслетах с аналогичными камнями его даже передернуло. Выяснять, чей это подарок, не было нужды. Граф решил купить его. Вернее подкупить, раз упрямец отказался сам прыгать в его кровать.

Поколебавшись с минуту, Рэни решительно направился к лечебнице. Лекарь Маркон, к счастью, еще не спал. Когда Рэни возник на пороге его кабинета, он удивленно вскинул голову, а потом кивнул на стул, приглашая садиться.

- Нет, спасибо. Я на минуту. Граф еще здесь?

- Нет, - лекарь откинулся на спинку стула и зевнул, устало прикрыв глаза. – Он вчера отбыл в столицу, а что?

- Надо вернуть ему… кое-что, - Рэни тряхнул коробкой, привлекая к ней внимание лекаря.

- Хм, ну, он вскоре должен вернуться. Не знаю, зачем граф так рано приезжал в школу, он меня не посвятил в свои планы, но знаю точно, что его занятий с выпускниками еще не было.

- Спасибо, - Рэни был разочарован тем, что вернуть столь неуместный дар в ближайшее время не получится. Вернувшись в конюшню, он ненадолго задумался, куда бы спрятать слишком дорогое украшение, а потом махнул рукой на все и сунул его под матрац. Ну, кто додумается искать драгоценности в комнате конюха? Никто. Никому и в голову не придет, что у него могут быть такие богатства.

Ночью Рэни спал беспокойно, постоянно проверяя на месте ли подарок, а на следующий день, незадолго до полудня, к нему вновь подошел курьер. В отличие от первого, он был намного старше, и посылка оказалась в несколько раз меньше, но на попытки вернуть дар посланнику, не распечатывая, получил отказ.

- Мне приказано передать – я передал. Прощайте.

Ругаясь, Рэни открыл коробку, обнаружив в ней, золотой мужской перстень с каплевидным изумрудом в окружении двенадцати мелких чуть желтоватых камней. Мелкие камни так переливались в лучах солнца, что Рэни не сразу заметил подошедшего к нему директора школы.

- Ого, желтые бриллианты и изумруд южной огранки. Дорогой подарок.

Услышав его голос, Рэни вздрогнул и чуть не выронил перстень. Первой его мыслью было: как оправдаться, если его обвинят в краже?

- Это… по ошибке доставили. Я его верну, как только увижу графа.

- Ну, это твое дело, - директор безразлично пожал плечами. – Я, собственно, пришел сказать, чтобы ты сегодня на полчаса позже седлал нам лошадей.

- Хорошо, сделаю.

Директор ушел, а Рэни поспешно отправил перстень туда же, где лежал браслет. Ночью ему вновь приснился граф. Он стоял за спиной Рэни и тихо смеялся, обнимая и не давая повернуться, спрашивал, почему он не надел подарки, а когда Рэни потребовал забрать их обратно, пронзительно вскрикнул и растаял, словно и не было ничего. Этот сон заставил Рэни подскочить на кровати, судорожно хватаясь за одеяло и оглядываясь, но все было спокойно. За окном царила глубокая ночь, и даже звезд не было видно за низко висящими облаками. Переведя дыхание, Рэни встал, напился воды и попытался вновь заснуть, но сон бежал от него, словно застигнутый врасплох воришка.

Поворочавшись около часа, Рэни вновь поднялся. За окном кружился снег, навевая умиротворение, но не было покоя в измученной душе. От нечего делать, Рэни оделся и вышел к лошадям, но и там все было спокойно, так что он, никого не потревожив, тихо выскользнул на улицу. Ветра не было, но отчего-то Рэни казалось, что снег не просто падает на землю, а кружится, словно танцуя под мелодию, рождаемую перезвоном хрустальных колокольчиков.

- Волшебная ночь, - прошептал тихо Рэни, подставляя ладонь под большую снежинку. Холода ее он не почувствовал, зато вспомнил детскую сказку о том, что в волшебную ночь, что бывает раз в году, когда добрые боги спускаются на землю и бродят среди людей, нужно загадывать самое заветное желание, которое непременно сбудется. Рэни и рад был бы загадать желание, но какое? Слишком уж много мыслей теснилось в его голове.

- Хочу, чтобы меня любили, - наконец, прошептал он едва слышно, не отрывая взгляда от превращающейся в каплю воды снежинки, а потом, как того требовали старые сказки, слизал эту каплю, показавшуюся ему очень сладкой.

Возможно, это было совпадением, но именно в этот момент тревога в душе Рэни улеглась, и сон напомнил о себе, заставив широко зевнуть, прикрывая глаза. Так же тихо Рэни вернулся к себе и сразу же уснул, как только голова коснулась подушки.

Утро встретило его ярким серебристым светом, что отражал выпавший за ночь снег. Прежде всего, накормив и напоив лошадей, Рэни принялся за сгребание снега, расчищая дорожки к своей конюшне и конюшне Кимара. Отис помогал ему, рассказывая всякие смешные истории из жизни школы, а днем они наведались к Кимару и вместе пообедали. На следующий день того должны были уже отпустить на работу, так что Кимар буквально ерзал на месте от нетерпения. Никакого подарка Рэни в тот день не получил, так что, закончив все дневные хлопоты, спать лег с легким сердцем, а утром…

Когда он уже возвращался с тачкой от навозной кучи, у ворот в конюшню его поджидал посыльный, держащий на поводу кобылку изабеловой масти. Небольшая, с изящной головой на горделиво изогнутой шее, тонкими ногами, шелковой серебристой гривой и хвостом, она поражала взгляд изысканной красотой, а ее шерсть светло-кремового цвета блестела чуть ли не ярче снега. Рэни остановился в двух шагах, любуясь дивной лошадкой, позабыв обо всем на свете.

- Ты конюх Рэни? – между тем спросил посыльный, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

- Я. Это в мою конюшню? Кто хозяин? – Рэни даже почувствовал зависть к тому, кто будет выезжать эту красотку.

- Не знаю. Мне приказано передать ее тебе из рук в руки, так что держи повод, - посыльный сунул ему повод в руки и тут же ушел, даже не оглядываясь.

- Странно как-то, - пожал плечами Рэни, и тут же похлопал кобылку по шее, получив от нее за это дружелюбный тычок мордой в грудь. – Пойдем, красавица, я тебя определю в лучшее стойло, а потом будем разбираться, чья ты.

Принадлежность лошади прояснилась уже через час, когда следующий посыльный принес белое седло с серебряными узорами …. и уздечку, ему под стать, с сопровождением письма. Четкий и очень разборчивый почерк в письме не давал возможности ошибиться.

«Рэни, я понял, что золотые украшения тебе не слишком нравятся. Ты их даже не примерил. Но, быть может, этот дар придется тебе больше по нраву? Ее зовут Упрямица. Думаю, вы с ней быстро подружитесь.