Драконы не умирают! - Скачков Владимир. Страница 24

– А как их есть? – Большая Рыба разжевал несколько твердых зерен и поморщился.

Вождь пожал плечами и промолчал. Совет дала хранительница:

– Плесни туда немного воды Маво и подержи у огня, только не погружай, коснись кромки, этого хватит.

– Спасибо, хранительница, – поклонился старушке Большая Рыба.

Он, как и посоветовали, налил воды и осторожно сунул кромку чашки в Мако. Зерна сразу зашипели, повалил пар, скрыв от взора, что же там происходит. А когда парень отошел с чашкой от Мако, в ней уже лежала толстая, румяная лепешка.

– Поделишься? – облизнулся Каменный Палец.

– Конечно. – Большая Рыба разорвал пополам горячую, обжигающую руки лепешку.

Утром Легкая Рука подошел к Мако, как будто ничего не произошло, мимоходом погрузил по локоть руку в огонь и вытянул жареную курицу. Из-за его плеча выглянула Ясный Взгляд. Парень усмехнулся, разорвал курицу и протянул жене половину.

– Ты всегда достаешь курицу. – Каменный Палец произнес это так, что было не понять, одобряет он или порицает пристрастие товарища.

– Нравится мне она, ничего не могу с собой поделать, – притворно вздохнул Легкая Рука и погрузил белые зубы в поджаристое мясо.

– А я от баранины в восторге, – поделился своим вкусовым пристрастием Большая Рыба, при этом шумно сглотнув слюну.

Легкая Рука усмехнулся совершенно по-мальчишески, сунул свободную руку в Мако и, не шаря, достал барана. Туша, удерживаемая за заднюю ногу, дымилась, распространяя умопомрачительный аромат.

– Держи, голодный ты мой. – Легкая Рука слегка накренился под тяжестью жаркого, передавая барана Большой Рыбе.

– Что, лепешки не хватило? – поддел парня Каменный Палец.

– Хватило, – умиленно ответил Большая Рыба, отрывая баранью ногу, – но устоять – выше моих сил.

– Обжора, – пробормотал Каменный Палец, принимаясь за барана.

– Раз такое дело и всех угощают, – поднялся со своего места Вольный Ветер, – то мне поросенка, молочного, если можно.

– Да пожалуйста. – Легкая Рука пожал плечами и небрежным движением, словно фокусник, достающий кролика из цилиндра, вынул небольшого поросенка, румяного, поджаристого, с пучком петрушки, забавно торчащей из уха.

– Позер, – пробормотала хранительница, вроде бы и сурово, но глаза ее лучились теплом и радостью.

– Может, и тебе, бабушка, достать чего? – вежливо поинтересовался Легкая Рука.

– Нет, внучек, не надо, – отказалась старушка, улыбаясь.

– А тебе, Большая Вода? – спросил парень.

– Гуся, – кратко заказал старейшина и тут же его получил.

– Кто это тебя научил большой охоте? – с набитым ртом поинтересовался Каменный Палец.

– Арс, не императрицу же просить, – усмехнулся Легкая Рука.

– Примов по своей сути росомаха, в охоте толк понимает, – уважительно изрек Каменный Палец и продолжил грызть баранью ногу.

Легкая Рука доел курицу, «сполоснул» от жира ладони в Мако и спросил:

– Шаман давно так стоит?

– Как тебя отнесли, так и замер, – ответил вождь, поморщился и ворчливо добавил: – Хоть бы раз пошевелился.

– Это серьезно, – кивнул Легкая Рука. – Что ж, придется ждать, когда он изволит покинуть астрал.

– Ты, внучек, говори, рассказывай, не томи нас, – попросила хранительница и объяснила: – Он-то и так все слышит, ему так даже лучше будет, сразу сопоставит вероятности, а когда выйдет из астрала, спросим, чего он там застрял так надолго.

– Хорошо, – согласился Легкая Рука, усаживаясь на каменный пол пещеры.

Остальные расположились вокруг него, Ясный Взгляд пристроилась под боком, прильнув к мужу, – так она чувствовала себя спокойней.

– Вошел я в Мако… – начал рассказ Легкая Рука.

– Ну, как там? – перебил его любопытный Большая Рыба.

– Цыц! – прикрикнул на него старейшина, пригрозив пальцем.

– Жарко, – усмехнулся Легкая Рука и продолжил: – Осмотрелся и, как советовал шаман, задал вопрос. Меня закружило и вынесло, вихри пламени расступились неожиданно легко, я даже не сразу поверил…

Уже третий год мага, одного из девяти посвященных, одолевал недуг. Считается, что высшие маги, тем более такой силы, прошедшие посвящение, познавшие свет и тьму, ничем заболеть не могут, что они в состоянии справиться с любой напастью, но, как оказалось, это далеко не так. Ба-шой-тя болел, медленно и уверенно его тянуло в могилу, в небытие. Всевозможные пилюли и варево, которыми мага пичкали его же коллеги, только оттягивали неизбежный конец, а жить хотелось, ох как хотелось!

Ба-шой-тя не вставал: в прошлом году у него отказали ноги, на очереди были руки, он явственно ощущал, как они постепенно немеют. Маг боролся, занимал свой дух работой, загружал мозг по самую маковку, лишь бы не задумываться о смерти. Он же не был философом, не мог его разум совладать со страхом перед неминуемой смертью, все маги-материалисты боятся умереть, и Ба-шой-тя не являлся исключением.

Болезнь началась с бессонницы, примерно через месяц прострелило поясницу. Потом отказала шея, позвонки словно срослись, голову ни наклонить, ни повернуть невозможно, – в общем, мука. И никто не в состоянии объяснить – что же произошло!

Маг полусидел, полулежал на кровати, специально изготовленной для него. Он с усилием заставлял работать пальцы, которые все чаще отказывали ему. Ба-шой-тя трудился как проклятый, – это единственное, что у него еще не отняла болезнь. С маленьким семейным делом, которое перешло к нему от отца, он справлялся быстро. Небольшой пивоваренный завод не отнимал много времени, стабильно приносил доход, который магу был уже не нужен, но он продолжал им упорно заниматься. Главная работа Ба-шой-тя – сравнительный анализ позитива и негатива, баланс добра и зла на планете. Правительство республики доверило ему, и он старался, не упускал ни одной мелочи, рассматривал все случаи, взвешивал происшествия, анализировал события. Кроме него работало еще много людей – одному человеку не под силу совладать со всем потоком информации, но все обработанные данные стекались к нему.

Единственное, что сильно беспокоило Ба-шой-тя, – это отсутствие сына. Они разругались до крика, вдрызг, вдребезги и уже пять лет не встречались и не виделись. Ба-шой-фа ушел и больше не появлялся на пороге родного дома. Чем жил сын, как проводил время, магистр магии седьмой ступени Ба-шой-тя не знал и даже не предполагал. Все попытки отыскать сына и помириться оказывались безнадежной тратой времени. Он боялся, что не успеет исправить ошибку и умрет, так и не объяснившись с сыном, это его тяготило чрезмерно, терзало душу похлеще телесных страданий. Чтоб поменьше и пореже думать о сыне, Ба-шой-тя с головой погружался в работу.

И в эту минуту он был занят делом. Неожиданно компьютер, такой надежный и проверенный, мигнул голограммой и погас. На месте изображения вспыхнуло желтое пламя, ослепив на мгновение мага. Когда он вновь обрел зрение, то, к своему безмерному удивлению, увидел человека.

Абсолютно голый мужчина с красной блестящей кожей стоял в его комнате и улыбался. Этого не могло быть: особняк Ба-шой-тя имел такую мощную защиту, что проникнуть без ведома хозяина не смог бы никто и никогда. Но парень стоял, скрестив руки, и нахально смотрел на него.

– Здравствуйте, уважаемый Ба-шой-тя, – мягким голосом уверенно произнес незнакомец.

– Кто вы? – с трудом выдавил маг: говорить было трудно и больно.

– Я иклиец, мое имя – Легкая Рука, – представился пришелец, слегка поклонившись.

– Что вам угодно?

– Я вижу, Мако направил меня куда надо, – удовлетворенно произнес Легкая Рука, разглядывая мага прищуренными глазами, темно-серыми, колючими и холодными, как студеная зима.

– Вы не ответили. – Маг, на удивление, страха не испытывал, наоборот, ему стало интересно.

– Минуту, и я отвечу на все ваши вопросы, – произнес парень и с силой, словно распахивал двойные и очень тяжелые двери, развел руки.

Волна жара охватила мага, даже промелькнула мысль, что его сунули в печь, где решили зажарить, а потом съесть. Но кончилось все так же внезапно, как и началось.