Паломничество на Землю - Шекли Роберт. Страница 120
— Что?
— Фред, прошу тебя, постарайся понять. Я не могу взять тебя на Землю.
— Что вы имеете в виду? Вы, должно быть, спятили!
— Отнюдь нет. Как я могу привезти тебя с таким фантастическим объяснением? Все будут считать, что твоя история — не что иное, как грандиозная мистификация.
— Но…
— Не перебивай! Никто мне не поверит. Скорее поверят, что ты необычайно смышленый лореянин. Одним лишь своим присутствием, Фред, ты опровергнешь отправной тезис моей книги!
— Не может того быть, чтоб вы меня бросили, — пролепетал Фред. — Вы этого не сделаете.
Профессор Карвер все еще держал в руках оба револьвера. Он сунул один из них за пояс, а второй навел на Фреда.
— Я не собираюсь подвергать опасности дело всей своей жизни. Уходи отсюда, Фред.
— Нет!
— Я не шучу. Пошел вон, Фред.
— Не уйду! Вам придется стрелять!
— Надо будет — выстрелю, — заверил его Карвер. — Пристрелю и выкину.
Он прицелился.
Фред попятился к люку, снял запоры, открыл его.
Снаружи безмолвно ждали селяне.
— Что они со мной сделают?
— Мне, право, жаль, Фред, — сказал Карвер.
— Не пойду! — взвизгнул Фред и обеими руками вцепился в проем люка.
Карвер столкнул его в руки ожидающей толпы, а вслед ему сбросил две оставшиеся трубочки с соком серей.
После этого Карвер поспешно задраил люк, не желая видеть дальнейшее.
Не прошло и часа, как он уже вышел из верхних слоев атмосферы.
Когда он вернулся на Землю, его книгу «Скрытые причины врожденной неполноценности внеземных рас» провозгласили исторической вехой в сравнительной антропологии. Однако почти сразу пришлось столкнуться с кое-какими осложнениями.
На Землю вернулся некий капитан-астронавт по фамилии Джонс, который утверждал, что обнаружил на планете Лорей туземца, во всех отношениях не уступающего жителю Земли. В доказательство своих слов капитан Джонс проигрывал магнитофонные записи и демонстрировал киноленты.
В течение некоторого времени тезис Карвера казался сомнительным, пока Карвер лично не изучил вещественные доказательства противника. Тогда он с беспощадной логикой заявил, что так называемый сверхлореянин, это совершенство с Лорея, этот, с позволения сказать, ровня жителям Земли, находится на самой низшей иерархической ступени Лорея: он — мусорщик, о чем ясно говорит широкая черная полоса на его лице.
Капитан-астронавт не стал оспаривать это утверждение. Отчего же, заявлял Карвер, этому сверхлореянину, несмотря на все его хваленые способности, не удалось достигнуть хоть сколько-нибудь достойного положения в том жалком обществе, в котором он живет?
Этот вопрос заткнул рты капитану и его сторонникам и, можно сказать, вдребезги разбил их школу. И теперь во всей Галактике мыслящие земляне разделяют карверовскую доктрину врожденной неполноценности внеземных существ.
Жертва космоса
Хэдвелл пристально смотрел на планету. Радостная дрожь пробежала по его телу. Это был прекрасный мир зеленых полей, красных гор и беспокойных серо-голубых полей. Приборы быстро собрали необходимую информацию и доложили, что планета пригодна для жизни человека.
Хэдвелл вывел корабль на орбиту и открыл свою записную книжку.
Он был писателем, автором книг «Белые тени астероида Белта», «Сага глубокого космоса», «Записки межпланетного бродяги» и «Терира — планета загадок!»
Он записал в свой блокнот: «Новая планета, манящая и загадочная, находится прямо передо мной. Она бросает вызов моему воображению. Что я найду там? Я, звездный скиталец. Какие странные загадки ждут меня под зеленым покровом? Есть ли там опасности? Найдется ли там тихое место для утомленного читателя?»
Ричард Хэдвелл был худым, бледным, рыжеволосым молодым человеком высокого роста. От отца он получил в наследство порядочное состояние и приобрел Космическую Шхуну класса Дубль-Си. На этом стареньком лайнере он путешествовал последние шесть лет и писал восторженные книги о тех местах, где побывал. Но его восторг, в основном, был притворный. Эти планеты были не очень привлекательны.
Хэдвелл заметил, что все туземцы — неимоверно глупые, уродливые грязные дикари, их пища — невыносима, а о каких-либо манерах не могло быть и речи. Но, несмотря на это, Хэдвелл писал романтические произведения и надеялся их когда-нибудь напечатать.
Планета была небольшая и красивая. Крупных городов на ней не было. Обычно на таких планетах Ричард жил в маленьких деревеньках с домами, крытыми соломой.
«Может быть, я найду их здесь», — сказал Хэдвелл сам себе, когда корабль начал спускаться.
Рано утром Катага и его дочь, Мел, перешли через мост и отправились к Песчаной Горе, чтобы собрать с деревьев цветы. Нигде на Игати не было таких больших цветов, как на Песчаной Горе. И это неудивительно, ведь гора была символом Тэнгукэри, улыбающегося бога.
Позже, днем, они встретили Брога, довольно скучного, погруженного внутрь себя юношу.
Мел чувствовала, будто что-то очень важное должно произойти. Она работала, как во сне, медленно и мечтательно двигаясь. Ее волосы развевались на ветру. Все предметы казались ей наполненными тайным смыслом. Она внимательно посмотрела на деревню, маленькую группу хижин вдоль реки, и с восхищением обратила свой взор вперед, на Башню, где происходили все игатианские свадьбы, и дальше — туда, где раскинулось море.
Высокая и стройная, она была самой красивой девушкой на Игати; даже старый священник был с этим согласен. Она желала быть в центре драматических событий. Однако дни в деревне проходили за днями, а она жила, собирая цветки под жаркими лучами двух солнц. И это казалось несправедливым.
Ее отец работал энергично. Он знал, что скоро эти цветки будут бродить в бочках. Лэд, священник, произнесет душеспасительную речь, и когда все эти формальности будут позади, вся деревня, включая собак, сбежится на попойку.
Эти мысли подгоняли его работу. Кроме того, Катага разрабатывал хитроумный план, чтобы не потерять свой престиж.
Брог выпрямился, вытер лицо концом своего пояса и поглядел на небо, желая найти там признаки дождя.
— Ой! — воскликнул он.
Катага и Мел взглянули вверх.
— Там! — завопил Брог. — Там, там!
Высоко над ними медленно опускалось серебристое пятнышко, окруженное красными и зелеными струями огня. Оно увеличивалось в размерах и скоро превратилось в большой шар.
— Пророчество! — благоговейно прошептал Катага. — Сейчас, после стольких веков ожидания!
— Побежали, расскажем в деревне! — закричала Мел.
— Подожди, — сказал Брог и ударил ногой о землю. — Я увидел это первым, поняла?
— Конечно, ты первый, — нетерпеливо воскликнула Мел.
— И так как я увидел это первым, — закончил Брог, — я сам принесу эту новость в деревню.
Брог хотел того, о чем мечтали все люди на Игати. Но называть желаемое своим именем считалось непристойным. Несмотря на это, Мел и ее отец его поняли.
— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил Катага у Мел.
— Я думаю, что он заслуживает этого, — ответила та.
Брог потер руки.
— Может быть, ты хочешь, Мел? Может, ты это сделаешь сама?
— Нет, — сказала Мел. — Об этих вещах надо рассказать священнику.
— Пожалуйста! — воскликнул Брог. — Лэд может сказать, что я еще не достоин. Пожалуйста, Катага! Сделай это сам!
Катага понял, что его дочь будет стоять на своем, и вздохнул.
— Извини, Брог. Если бы это было только между нами… Но Мел очень щепетильна в этих вопросах. Пусть решает священник.
Брог кивнул в полном отчаянии. Сфера снижалась, она садилась недалеко от деревни. Три игатианина подхватили свои мешки и пошли домой.
Они дошли до моста, который пролегал над беснующейся речкой. Сначала переправился Брог, потом Мел. Катага достал нож, который был заткнут у него за пояс.
Когда он достал нож, Мел и Брог не заметили этого. Они были заняты тем, что старались сохранить равновесие на раскачивающемся и уходящем из-под ног сооружении.