Истории приюта блаженного Хорса - Лукьянец Надежда Николаевна. Страница 9

— Здесь давно не ходят люди! — засомневался Искра.

— Иди! Иди и куда-нибудь придешь!

Старик едва дождался, когда мальчик отправиться в путь. Искра нехотя шел вперед, ему было страшновато выходить к людям. Приют для детей. Чем он окажется для него? Сомнения, как собака кость, грызли его душу. Искра решил действовать осторожно: провести разведку, сразу не показываться на глаза людям. Мысли пчелами роились в его голове, а сам он на удивление быстро передвигался по такой заросшей дороге: ноги сами находили твердые места, а в зарослях кустов обнаруживались вполне пригодные для передвижения лазейки. Дорога из леса вышла в поля и потянулась косогором над рекой, потом вильнула и вновь вошла в лес.

Лес стал другим: Огромные седые ели закрывали небо, под шатровыми ветвями среди дня властвовал синий сумрак. Под елями не росла трава, пожухлые иглы лежали толстым слоем, гася звуки шагов. Через лесной ручей перекинут, когда-то крепкий мост из цельных сосновых бревен, теперь они сгнили и обрушились, но в каждом пролете еще осталось по одному целому бревну. Балансируя, довольно легко можно перейти глубокий поток. Сумрачная тишина вызывали ожидание неприятностей. Искра остановился посреди моста, желание повернуть назад охватило его душу. Он так и сделал бы, но один конец бревна, по которому он только что прошел, упал в воду.

Шаг вперед, еще, вот он уже почти на берегу. Укол и резкая боль в шее. Искра покачнулся, боль заставила скинуть со спины плетеный короб. Он падал прямо в ручей, но его хозяину было не до того. Искра прошел вперед еще и еще, но чувствовал потерю сил. Ощущал страшное онемение, холодом разливающееся по плечам.

Он понимал, что случилось, что-то страшное, грозящее ему смертью. Падая и припадая к земле, он, теряя сознание, просил ее о помощи, обращался к ней как к единственному своему другу.

Глава 5. Приют блаженного Хорса

Светло-желтые, белесые стены замка смотрелись издалека очень нарядно. Крепостные стены, башенки, узорчатые крыши, с фигурками смешных животных и птиц, террасы вечно цветущего сада, спускающиеся к песчаному берегу небольшого озерца — это венец творения магзодчих последней мирной эпохи. Серебристые ивы, растущие по берегам озера, дубовые и липовые аллеи на крутых берегах плавно переходили в густые заросли орешника и черемухи. Их поднявшиеся вверх кроны, не скрывали стоящих далее густой стеной огромных деревьев, среди которых патриархами смотрелись темные до черноты ели. Там, дальше начинался, или вернее обтекал, охватывая замок, озеро и огромный луг настоящий, легендарный Берминальский лес.

Такое чудное, сказочное место не могло не привлекать к себе, как цветущая липа пчел, огромное число желающих присвоить себе эту жемчужину роскоши. Но, старожилы соседней деревни затруднялись объяснить: почему новые хозяева замка Ингорлона так быстро менялись. После магических войн он раз пятнадцать переходил из рук в руки. В конце концов, вся правящая верхушка примерилась к нему, желающих жить в нем больше не осталось.

Скорее всего, по поэтому, да еще потому, что замок был построен в страшной глуши, чуть ли не на границе с Лемонским княжеством, три года тому назад его отдали под приют для детей сирот последней магической войны.

Кружевные ажурные ворота замка распахнулись тогда раз и навсегда. В Ингорлоне начали появляться первые воспитанники. Собрав с улиц столицы, сюда под охраной воинов князя отправили около сотни детей разного возраста. Попрошайки, карманники, завернутые в тряпки младенцы — потерявшие память о своих семьях, обездоленные и никому не нужные дети. По примеру столицы соседние с приютом города постарались избавить себя от малолетней обузы. Даже из деревень сельчане отправили в приют тех детей, которых по обычаю должны были растить «миром».

Дом наполнился по самую крышу криками, гомоном, топотом бесчисленного количества ног. Эта «вольница» была готова смести все на своем пути. Леамита-сан — учитель устоев общества и правил поведения — сбивалась с ног, пытаясь добиться хотя бы какого-то подобия порядка.

Сколько потребовалось усилий, что бы ввести жизнь приюта в русло нормальной жизни, скорее всего не сможет сказать даже и сама Камилла-сан — директриса этого дома.

Она и ее сподвижники организовали жизнь и учебу детей. Теперь от судьбы замка зависели судьбы не только детей, учителей, воспитателей, но и нескольких окрестных деревень, жители которых стирали, готовили и снабжали приют продуктами.

Свое имя приют получил от имени одного из князей Лемонского княжества. Он считал, что жизнь каждого ребенка драгоценна, что, обучая и воспитывая молодежь, страна растит свое будущее. В его государстве на детей только, что не молились. И, в общем-то, его страна процветала, что не избавило ее от ужасов магических войн. Легенда гласит, что сам князь Хорс погиб в магическом поединке, пытаясь спасти ребенка.

— Санчо! Санчо!

Настойчивый голосок все приближался и приближался к ореховому кусту, за которым прятался шустрый мальчишка лет двенадцати от роду. Он недовольно морщился. Вот, так всегда! Вместо того, что бы применить свои собственные следопытские навыки, Василь просто спросил у Геньки — «Где, мол, Санчо? Почему его не видно?» Знает, что Генька найдет Санчо и под землей. Как он это делает, никто не знает, но спрятаться Санчо от него не может. Проверено!

Встав напротив куста, Генька жарким шепотом стал уговаривать своего приятеля:

— Санчо! Ты не знаешь, что я в лесу нашел! Бежим, я тебе покажу!

Что делал Генька в лесу во время дежурства, Санчо было не понятно. Но, да ведь он и сам не без греха: вместо того, чтобы колоть дрова, он спрятался с книжкой. Ну, вот дочитает и все успеет сделать.

— Что я там не видел? Обманываешь ведь? Чтобы тебе чиста встретить, обманываешь!

— Клянусь магом! Сам увидишь, пойдем! — таинственность излучала даже густая россыпь веснушек на вздернутом носу.

— Да, что ты там такое нашел? Опять глыбу-гусеницу?

— Нет! Нет! Бежим скорее! — Генька схватил, вылезающего из куста Санчо, и потащил за собой. Вслед за ним гордо, подняв хвост трубой, вышла небольшая трехцветная кошка. Она внимательно посмотрела вслед убегающим детям и, внезапно сорвавшись с места, вскачь понеслась вдогонку.

Через несколько минут запыхавшиеся мальчишки стояли подле огромной седой ели — патриарха здешнего леса. В густой тени ее опущенных к самой земле лап, на сухих иглах, будто упавший навзничь от удара в грудь, лежал мальчик по виду ровесник Санчо. Его лицо было пунцовым, глаза закрыты, на лбу испарина. Одежда потрепанная, нелепая по покрою и какая-то, на взгляд Санчо, не современная. «Явно парень откуда-то из глубинки, я такой покрой только в книжке и видел» — вскользь подумалось Санчо. Но хуже всего досталось обуви незнакомца. Подошва правого сапога подвязана плетеной из травы косичкой. Санчо и сам в недавнем прошлом выглядел не лучше. После смерти бабушки ему тоже пришлось не сладко. Ему довелось немало поскитаться по разоренной стране в поисках куска хлеба и пристанища хотя бы на ночь. Лицо лежащего мальчика поражало своей худобой. Большая, отливающая синевой, муха, с басовитым жужжанием прилетевшая неведомо откуда, села на пылающую жаром щеку. Санчо инстинктивно потянулся смахнуть наглую, но та неожиданно упала, подогнув лапы, и скатившись в траву, неподвижно замерла.

— Он, что? Спит? — спросил Санчо.

— Я его тормошил прошлый раз, — ответил Генька, — он не отвечает и не просыпается, он такой горячий…

— Ну и глупый ты, Генька! Надо было сразу Спиридону сказать. Нам с тобой все равно одним его в лечебницу не стащить!

— Я и ходил к Спиридону, а он в деревню за овощами уехал, и Твердило с ним!

— Ну, тогда бежал бы прямо к Камилле-сан!

— Она еще с рассвета ушла с девчонками за травами.

— Вот наказание мага! Беги, зови Коржика, Василя, Тома, Кирилла, найди кого-нибудь из девчонок, возьмите носилки из лечебницы и ходом сюда! А, я с ним останусь. Эй! Эй! Шапку оставь!