Дар под маской лжи (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 41

Сдержать эмоции у меня не получалось. Я говорил через силу, преодолевая терзающий меня смех.

- У тебя впереди ночь, подумай об этом и если ты не хочешь смерти своих людей, то утром отпустишь меня.

- Ты шутишь? - спросил капитан с непонятной мне интонацией.

- Нет, не шучу, - ответил я сквозь взрывы хохота.

У меня от избытка чувств, даже слезы навернулись на глазах.

- Ты действительно больной, - произнес коротышка.

Попросить горца ударить меня? Может это приведет меня в чувство, но нет лучше кого-нибудь другого. Капитан мне так вмажет, за все мои шуточки и издевки над ним, что надо будет срочно искать мага, который подправит мне сломанный нос или какие там будут последствия от рукоприкладства коротышки.

- Позовите бородатого, - пробубнил я, зажимая рот руками.

- Приведи Мика, - приказал капитан недалеко стоящему людоеду, тот сразу же бросился исполнять приказ горца.

Ага, все-таки я узнал, как зовут бородача, кстати, вот и он пожаловал. Подошедший Мик со страхом взирал то на меня, то на своего командира и я не берусь утверждать, что понимаю, кого он боится больше.

- Посылали капитан? - спросил бородатый.

- Я сказал, что б тебя привели, - опередил я уже начавшего открывать рот коротышку.

- Зачем? - спросил Мик, стараясь казаться матерым бойцом, все-таки рядом начальство и не пристало воину-горцу демонстрировать страх.

- Ударь меня.

Чертов смех, опять рвался наружу, из-за чего людоед подумал, что его разыгрывают, и не принял мои слова в серьез.

- Ударь говорю! Быстрее! Ничего тебе не будет за это! Можно сказать, ты мне жизнь спасешь! - выпалил я на одном дыхание, давясь от хохота.

- Ну ладно, - промямлил Мик и слегка ударил меня, даже не ударил, а обозначил движение рукой в район моей груди, но этого хватило для того, что бы внутри меня поднялась волна ненависти и гнева.

- Убью!!! - крикнул я и кинулся на побелевшего от страха бородатого.

Веревки на ногах остановили меня. Я запнулся о них и упал, что позволило отошедшему от первоначального шока Мику, унестись в безбрежную даль. Пытаясь подняться с земли, я выл от бессилия. Мне не удалось разорвать своего обидчика!

Впавший в ступор от моего поведения капитан, наконец-то ожил и заорал дурным голосом:

- Ребята! Вяжите его! Он сошел с ума!

На меня гурьбой бросились людоеды и через пару секунд накрепко связали. За эти пару секунд я все-таки успел откусить кому-то палец. Он сиротливо лежал в траве и всем своим видом показывал мне свое неодобрение.

Я снова перевязанный веревками, лежу на теплой земле. Было небольшое отличие от прошлого раза, мне еще кляп в рот вставили.

Спустя некоторое время я совсем успокоился и принялся подводить печальные итоги. В этот раз приступ начался с невинной шуточки, сейчас бы я даже не улыбнулся, если бы услышал ее, а тогда это чуть не убило меня. До сих пор болят все мышцы живота. Ну убить бы не убило, это я уже сгущаю краски, но было крайне неприятно. Я боялся уписаться со смеху, чем явно подмочил бы свою репутацию. Да и в тот раз, был сон на яву, а сейчас же я не контролировал свои эмоции. Это что же получается? Если бы я, например, был в Дантоне, стоял бы где-нибудь в очереди и меня одолел бы приступ, то боюсь, длина очереди значительно бы сократилась, конечно, кто-нибудь и сказал бы мне "спасибо", но думаю, Совету это вряд ли бы понравилось.

Мои размышления прервал незнакомый горец. Он с ненавистью в глазах уставился на меня. Спросить "чего ты хочешь быдло?" мне помешал вонючий кляп, но этот вопрос разрешился сам собой, когда он показал мне свою искалеченную руку, на которой не хватало одного пальца. От души пнув меня по почкам, людоед немного успокоился и злобно матерясь удалился.

Утро наступило весьма неожиданно и неприятно, я проснулся от удара ботинком по спине. Я раскрыл свои светлые очи и увидел стоящего надо мной девятипалого горца. Покалеченную руку он перевязал грязной тряпкой.

- Вставай! Нам пора в путь! - проревел калека.

Значит, мелкое людоедское отродье, решило не отпускать меня. Ладно, не захотел по-хорошему, будет по-плохому.

В первой половине дня, мне не удалось найти подходящую возможность использовать дар. Никому из отряда не угрожала латентная опасность. К тому же мне мешали сосредоточиться постоянно всплывавшие в сознание мысли. Когда будет новый приступ? Какой он будет? А может, я зря волнуюсь? Может, в припадке я поубиваю всех горцев и пойду домой пить чай с баранками?

Я шел и все больше разочаровывался в своем плане. С такой скоростью убийств, до гор дойдут все людоеды. Я уже совсем отчаялся. Но когда мы проходили мимо скалы, возвышавшейся на добрые двадцать метров, то я наконец-то открыл сезон смертей.

Воин, идущий впереди отряда, проходил под грозящим упасть с вершины скалы, камнем. Мне даже способность почти не пришлось напрягать, я всего лишь мысленно подтолкнул камешек и чуть-чуть подправил траекторию полета. Через секунду раздался крик. Колонна замерла. Людоеды сгрудились возле трупа своего соплеменника. Я нашел взглядом капитана. Тот склонился над убитым.

- Первый, - произнес я, подходя к коротышки.

- Это могла быть случайность, - ответил воин скептическим голосом.

- Поживем, увидим.

После того как труп людоеда закопали, отряд тронулся дальше.

Момент, когда я убил второго людоеда, наступил уже почти перед самой остановкой на ночёвку. Тут уж мне пришлось попотеть, надо было учесть сразу несколько факторов. Что бы пошатнувшийся горец, который в попытке удержать равновесие попытался схватившийся за дерево, промахнулся мимо предательски скользкой коры дерева и попал виском точно на маленький сучок, пробивший ему кожу и вошедший в мозг. Когда людоед неуклюже упал в кусты, то от его соседей по мерно шагающей колонне, раздались веселые смешки и шуточки. Отряд даже не подумал замедлить шаг, чтобы подождать бойца, у всех были примерно одинаковые мысли. Ну, упал и упал, мало ли что случилось? Сейчас оклемается и догонит. Но когда людоеды и тихо ликующий я, отошли на приличное расстояние, а упавший горец так и не появился на тропинке. Капитан забеспокоился и отдал команду одному из людоедов пойти разузнать, что же приключилось с соплеменником. Названный горец отделился от колонны и побежал к месту падения сородича, достигнув его, он скрылся в кустах. Через минуту из зарослей донесся возглас, услышав который, отряд людоедов, тут же понесся к кричавшему. Когда прибежавшие горцы обнаружили труп и стоящего рядом посыльного, то они пораженно замерли. Часть людоедов, после секундного ступора очнулись, и с вопросом в глазах уставились на посланного капитаном воина. Тот поднял руки вверх, сигнализируя этим, что он совершенно не причем. Я, скакавший со спутанными ногами следом за горцами, увидел эту сцену и выкрикнул, тыча пальцем в сторону "сдающегося" людоеда:

- Это он его убил!

С праведным гневом в глазах, я перевел палец на труп и продолжил:

- Не мог же он сам пробить себе висок!

За моей спиной глухо зароптали горцы, я уже более уверенно начал обличать "убийцу":

- Да это точно он! Я видел, как он ссорились с этим воином. Мотив! Именно с этим, который сейчас лежит хладным трупом! Убийство!

Толпа людоедов, наслушавшись меня, уже готовилась растерзать мнимого убийцу, который лишился дара речи от ложных обвинений, как тут, позади меня, раздался громоподобный рев:

- Стоять! Что здесь происходит?

Я обернулся и обнаружил капитана. Он только сейчас на своих коротеньких ножках прибежал к месту трагедии.

- Я еще раз спрашиваю! Что здесь происходит? - не унимался коротышка.

Людоеды молча разошлись в круг. В центре свободного пространства оказался я, безвременно почивший и "убийца".

- Это он его убил, - промямлил я, показывая глазами на "убийцу", более чем уверенный в том, что капитан точно не поведётся на сфабрикованные обвинения.

- Это не я! это не я! Он уже был таким, когда я прибежал сюда, - обрел дар речи горец.