Тень на обороте - Сергачева Юлия. Страница 27

От обрыва мощно тянуло сыростью, и время от времени взлетала водяная пыль. Берег проваливался круто вниз, хоть и не особенно высоко, но опасно — у подножия его топорщились обломки скал в грязном кружеве пены. Из-за дома, косолапо ступая, показался коренастый кудрявый мужчина, нагруженный охапкой сушняка. За ним, томно отмахиваясь от насекомых веткой, шла супруга.

— Наверх, что ли? — ссыпая хворост возле порога, осведомился переправщик Гро. — Час неурочный, сопроводительного груза нет, обратно порожняком гнать… Итого, — он с явным удовольствием назвал цену.

Илга помрачнела. Я почувствовал себя неловко.

— Чего так дорого? — Илга, насупившись, что-то прикидывала про себя.

— Так новый налог его баронство ввели. На амортизацию. Чтобы, значит, не скакали с острова на остров, почем зря.

— Помешались все на экономии, — пробурчала Илга. — Вот! — она подала мужчине связку рыбы.

Тот взял, щурясь, оглядел, поцокал языком, старательно понюхал. Вздохнул с фальшивым сожалением:

— Маловато, сама понимаешь…

—Человек практически с неба упал! Неужто самолет не видели? Да вам награду дадут на Старокоронном за хлопоты!

— То ли дадут, то ли нет, а налог возьмут, — возразил переправщик, но на меня покосился с возросшим любопытством. — То-то, вроде, лицо незнакомое. Неужто прямо из самолета выпали?..

— День вам отработаю, — сдаваясь, предложила Илга.

— Три.

— Да это же грабеж!

— Ты за языком-то следи, девонька, — нахмурился собеседник. — А не нравится, так давай морем переправляйся, авось к вечеру доберешься.

На Илгином лице явственно прочитывалась досада вперемешку с огорчением. Не нужно было мысли читать, чтобы догадаться, о чем она думает: «вот ведь не было заботы, а тут…» Но теперь она не отступится из чистого упрямства. Ну, ну… Может, снова предложить ей оплатить расходы? Я в любом случае это сделаю, но занятно понаблюдать, как далеко человека может завести гордость.

— Эй, а ну брось! — прикрикнула супруга переправщика.

Я обернулся. Рыжий мальчик, чья вязаная жилетка была усеяна репьями, апатично сунул один из них в рот. Женщина, брезгливо скривившись, подняла сына за плечо, отобрала колючку и принялась отряхивать с привычной бесцеременностью.

Любопытно, а ведь на матери тоже сидит клещ и очень старый. Клещ буквально врос в нее, пронизал каждый извив ее сущности. И, похоже, взлелеяла она его в себе сама, копя неудовольствие и злость. А чтобы восстановить утраченное равновесие — подсадила клеща своему сынишке. Муж-то успел нарастить защиту. Вряд ли она сделала это сознательно, хотя…

Гадливо придерживая мальчика за жилетку, мать повела его в дом.

— Идем, — произнесла Илга тусклым голосом, прикасаясь к моему плечу. — Мы договорились.

— Будешь работать на него?

— Не в первый раз, — с деланным безразличием, отмахнулась девушка.

Корзина оказалась вполне вместительной, с багажными отделениями и здоровенным винтом в центре. В винте дремала заводная белка, которую переправщик разбудил, постучав кулаком по крышке. Тварь нехотя вскочила, потягиваясь и поочередно выпрямляя все свои восемь коленчатых лап.

Зазвенел над головой туго натянувшийся канат из паутинного волокна, обрывистый берег отплыл назад вместе с будкой, домиком, растрепанной рощей и дорогой. Сквозняк взъерошил кудрявую шевелюру Гро. Тот привычно прищурился, сноровисто тягая рычаг и успевая болтать.

— Это ж надо было… Повезло вам! Я давно говорю, надо этих хозяев бестолковых к ответу призвать! Самолеты чисто орехи сыплются! А все потому, что владельцы экономят на хороших рунах, ставят пользованное, а оно в наших краях хуже некуда… Как вы целым-то остались? Это ж надо, диво какое… Ну, к добру…

Стало холодно и сыро. С земли казалось, что расстояние между островами не так уж велико, но теперь, когда корзина неслась над исходящими злобной скалами внизу, дистанция выросла раза эдак в три…

Илга нахохлилась, глядя на воду. Когда девушка задумывалась, то напускная бодрость сползала с ее лица, словно расклеившаяся бумажная маска, являя привычную усталость и обреченность.

— Э! — словоохотливый переправщик осекся на полуслове. — А это что?..

Коротко всхлипнула Илга, стиснув мой локоть. Это было так неожиданно, что я сначала озадаченно уставился на ее руку и лишь затем проследил за направлением зачарованного взгляда девушки.

Криво зацепившись лапами, впереди на канате восседал дракон-невидимка, по-птичьи же однобоко таращась слегка флюоресцирующими, как чистая вода в серебряном кубке, глазами. Вблизи дракон обрел плотность, но все равно оставался прозрачным. Громадный и невесомый — он излучал стужу, и все поверхности мигом заиндевали.

— Проклятье! — струхнувший Гро с силой отжал рычаг. Белка протестующе заверещала. Корзина резко дернулась. Дракон элегантно качнулся, балансируя крыльями. И мы все поехали назад.

— Стойте! — рявкнул я, вскакивая. — Это просто воздух, он ничего вам не сделает…

Куда там! Ошалевший переправщик только вжимал голову в плечи и тянул рычаг, вцепившись в него мертвой хваткой. Обезумевшая белка внутри винта превратилась в сплошное, полустертое колесо. Берег рывком приблизился снова; с треском корзина стукнулась о край, мы вывалились через борт. За мгновение до этого дракон грациозно снялся со своего места и взлетел.

— Идиот! Что ты… — я не договорил, кое-как поднявшись и обнаружив себя в окружении молчаливых фигур.

Все облачены во флер зыбких, едва светящихся «щитов» и вооружены посохами, вокруг наверший которых вились прирученные молнии.

Сверху один за другим стали сыпаться, складывая перепончатые крылья, планеры. Из ближайшего, словно дракончик из яйца, буквально выломился Бриго Малич, с подвешенной на черной повязке рукой . Следом появился еще кто-то, но я смотрел на перекошенную физиономию Малича. Блондин был страшен и только что не космат от протуберанцев всесокрушающей ярости, различимой даже на расстоянии. И из глаз у него вот-вот искры брызнут.

Что это с ним? Сильно ушибся при падении?

— Илга… — ободрить девушку, как намеревался, я не успел.

Воздух вскипел, насыщаясь магией. Звуки исказились и умерли; засияли все металлические предметы; с ветвей ближайших деревьев устремились к небесам горящие лиловым «колдовские свечи». Браслеты на моих запястьях повлекло друг к другу и прочно сомкнуло. Я скрипнул зубами. Не от боли — от унижения.

Малич парой длинных, скользящих шагов сократил разделяющее нас расстояние и схватил меня за ворот свитера. Это было удивительно. Я и не подозревал, что он способен на такие импульсивные жесты. Затрещала ткань. Проклятый амулет полыхнул, отзываясь на еще не рожденное, но уже сгустившееся там, на изнанке, заклятие. От жара задрожал воздух, опаляя дыхание. Если этот наглец сейчас не отойдет…

— Руки убери… — задохнувшись, процедил я с яростью.

Незрячий от бешенства взгляд Малича медленно сфокусировался. Пальцы разжались, на указательном скупо блеснуло насечками черненое серебряное кольцо. Однако блондин не отодвинулся ни на пол-локтя, хотя и его жгло нещадно. Бледная и холеная кожа на его скулах лопалась пурпурными язвами.

— Ты… погубил… ее… — с расстановкой сипло выдавил Малич.

«Спятил!» — в замешательстве подумал я. Ждал я совсем другого.

— Господин Малич, господин Юг, будьте благоразумны, — воззвал к отсутствующей в данный момент добродетели некто незнакомый, ловко протискиваясь между нами, хотя, казалось, там и летучая мышь не пролетит. Поджарится.

Мы дружно взглянули на смельчака. Нет, мы обернули к нему раскрытые амбразуры. А в ответ тот обезоруживающе растянул сухой черепаший рот в улыбке. Худощавый и пожилой человек . Высший, очень древний, очень сильный маг. Один из тех, кто переливает свою мощь, не тратя ни капли, из поколения в поколение. Если бы он был деревом, то корни его без особых усилий пронизали и оплели бы всю землю императорского острова. И больше ни одно дерево, ни одна травинка там не выросли бы.