Дневник эльфийского сутенера (СИ) - Туканов Николай Петрович. Страница 26

К вечеру полностью оклемавшиеся от последствий выпитого реквизита, напарники были готовы вернуть украденное эльфийское имущество любым законным способом, включая взлом с тайным изъятием ворованного. У друзей было крепкое подозрение, что если к утру они не добудут инструмент, то их ждет «теплый» прием в агентстве с последующим позорным изгнанием под руководством счастливого Гримбольда.

Сам Кархи со стыдом вспоминал свое выступление. Завоевать любовь зрительниц не получилось. Теперь гоблин молился, чтобы в этот день у его эльфиек нашлись дела поважнее, чем смотреть глупое представление по маговизору.

Когда ночная тьма разогнала последних трезвых гуляк по домам, а стражники зажгли обходные фонари, приятели, вооружившись ломиком и относительно чистыми головными платками, доставшимися Кархи от щедрот почившей бабушки, пошли к мастерской Керуэля. Идя по ночному городу, они старались не попасться на глаза стражникам. Улицы в этой части города были неплохо освещены и тролль с гоблином имели весьма подозрительный вид, особенно голый Урр–Бах с ломиком в руке. При всем желании парочка мало походила на разнорабочих даже днем.

Миновав запертую кондитерскую, сыщики оказались у дома эльфа. Фонарь, который вскладчину содержали эльф с соседом–кондитером, не позволял чувствовать себя уверенно даже спрятав лицо под платком бабушки Кархи. Поэтому Урр–Бах быстро оглядел пустынную улицу и слегка ударил ломиком по одной из стеклянных граней светильника, гася тупым концом инструмента опасное для честного тролля пламя. После этого Урр–Бах спокойно выдрал тем же ломом ячейку замка и открыл хорошо смазанную хозяином дверь. Кархи тут же последовал за могучим другом и, прикрыв дверь, снял матерчатый экран с горящего потайного масляного фонаря, тоже доставшийся гоблину от какого‑то умершего родственника.

К огромному разочарованию друзей, в довольно просторной мастерской с многочисленными столами и несколькими верстаками не нашлось и щепки от мандолины Зариэль. Вернее, щепок хватало, как и опилок, и все они были свалены в большой деревянный ящик. Вот только притащить весь этот мусор клиентке и объявить о том, что где‑то в ящике покоятся и опилки мандолины было чересчур самонадеянно. Несколько дешевых арф в разной степени сохранности лежали на двух столах. Еще две мандолины крепко воняли свежим лаком. Кархи их забраковал с первого взгляда. А осветив инструменты узким лучиком фонаря, крепким гномьим ругательством подтвердил свой вердикт. Урр–Бах с досадой взялся изучать дверь, которой оканчивалась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Не в пример крепче входной, мощная, обитая железом и снабженная скрытыми петлями, дверь явно намекала на то, что самое ценное хранится в жилище мастера.

Урр–Бах поплевал на ладони и поднял ломик. Постояв так несколько мгновений, он выругался и опустил руки:

— Я с ней не справлюсь. Во всяком случае до утра. Проще проломить стену рядом. Соседи тоже вряд ли глухие. В общем, придется тебе Кархи лезть к этому эльфу через крышу. У него как раз окошко открыто. Если что, скажешь «Сирмиэль ал рагналирр». Это вроде «Добрый вечер» по–эльфийски. А пока он будет соображать, что к чему, ломиком двинешь ему под дых, или даже пониже. Найдешь мандолину и сбросишь ее вниз мне. Дверь лучше не пытайся открыть, может на ней какая‑нибудь магическая вопилка, которая будит всех на пятьсот шагов вокруг.

Кархи с сомнением посмотрел на ломик в руках тролля и решил заменить приветствие на что‑нибудь менее звякающее, благо, в мастерской хватало дерева любого размера и длины.

В этот момент за дверью послышались приглушенные шаги, сменившиеся звяканьем и непонятным скрежетом. Через минуту дверь с премерзким скрипом открылась, заставив скривиться спрятавшихся напарников. Пока Керуэль возился с многочисленными запорами, тролль затолкал Кархи в шкаф с халатами, испачканных канифолью и лаком. За мгновение до того, как эльф объявился на лестнице, Урр–Бах спрятался недалеко от взломанной двери за столом, заваленным пахучими свертками, банками с лаками и красками, кистями самого разного размера и прочим хламом.

Эльф с ярко горящим закрытым фонарем спустился вниз и что‑то бормоча под нос, зажег два светильника, также надежно закрывающими пламя от доступа к горючим предметам. Урр–Бах услышал, как хозяин положил что‑то на один из верстаков. Это что‑то слегка тренькнуло под пальцами Керуэля. Пробормотав на этот раз вполне отчетливо эльфийское ругательство, мастер, не дойдя до стола, под которым скрючился тролль, резко изменил направление и подошел к шкафу с рабочей одеждой. Распахнув дверцы, эльф узрел гоблина с криво повязанным платком на роже, из которого на него испуганно глядели черные глазищи.

— Косяк потух, дай огонька, папаша, — вякнул Кархи, позабыв непрерывно повторяемое про себя эльфийское приветствие. Но и просьба гоблина тоже заставила Керуэля остолбенеть на миг, достаточный, чтобы Кархи двинул хозяина кулаком в солнечное сплетение. К несчастью для эльфа, гоблин с перепугу забыл о разнице в росте, хотя это никак не повлияло на желаемый результат. Урр–Бах подбежал к согнувшемуся пополам эльфу и натянул ему на голову пропахшую лаком тряпку. Потом разодрал на полосы один из халатов и, надежно связав ценителя чужого искусства, затолкал его под лестницу.

— Ситариэль, — восхищенным шепотом известил тролля Кархи, потрясая мандолиной как поленом. Урр–Бах отнял у напарника инструмент и бережно уложил его в футляр.

— Сматываемся! — тихо приказал тролль и припустил к двери.

Покинув опасный квартал, друзья по настоянию Кархи завернули к старому мастеру, что так удачно навел гоблина на добычу конкурента. Там, где проживал старик, фонари считались ненужной роскошью, поэтому тролль без опаски принялся стучать кулаком по двери.

— Кого это принесло на ночь глядя? — поинтересовался с кряхтеньем хозяин, не скрывая раздражения.

— Папаша, срочный заказ на лакировку полена, иначе дочурка изойдет слезами, — отозвался Кархи.

— Дочурка не эльфийка? — осторожно спросил голос из‑за двери.

— Эльфийка, а папа гоблин, давай отец, открывай, дело срочное.

— В такое время срочно можно только на ночной горшок, — отозвался мастер, отпирая дверь. — А это кто с тобой?

— Мать дочурки, — многозначительно прогудел Урр–Бах, которому надоела эта дешевая маскировка.

Тролль бесцеремонно затолкал старика обратно в его мастерскую, потом слегка ускорил Кархи и запер за собой дверь.

— Чья работа? — Урр–Бах раскрыл футляр и сунул под нос мастеру многострадальную мандолину.

— Ситариэль Второй, — с неожиданным весельем ответил старик, довольно потирая руки. Потом осторожно взял инструмент у тролля и ловко отщелкнул планку тайника. Из него выпало свернутое письмо.

— Верни его на место, — приказал Урр–Бах, отодвигая руку Кархи, который был не прочь узнать секрет одного из эльфийских пупков. Подобные вещи могли принести неплохие деньги, если продать нужным людям. Тому же приятелю Моргалику, например. Газета «Один эльф сказал» не скупилась на скандальные тайны.

Мастер вернул инструмент в первоначальное состояние и вопросительно уставился на тролля.

— Не на того смотришь, папаша, — сказал Кархи. — Значит, нам позарез нужно, чтобы ты неумело закрасил подпись Ситариэля и подписал его каким‑нибудь его бездарным потомком, пусть будет Ситариэль Девятый.

— Нет Девятого! — возмутился мастер.

— Рхыз с ним, пусть будет Восьмой. Только сделай это побыстрей, пока дочурка не развязала веревки.

— Если ее вязала мать, — старик глянул на тролля, — то за нее можно не беспокоиться до утра. Но подпись я вам сделаю за полчаса.

Друзья с интересом следили, как неудачливый мастер нарочито небрежно нанес чуть более темный лак, чем цвет инструмента, на подпись великого Ситариэля. А дождавшись, пока она высохнет, уверенно поставил тонкой беличьей кистью автограф несуществующего потомка. Когда лак подсох, старик положил мандолину в футляр.