Попытка говорить 3. Нити понимания - Нейтак Анатолий Михайлович. Страница 37
Множество магров, смешивая представителей разных отрядов, в едином порыве ринулось к тому месту, где засел противник, а вдохновение Хиари всё не кончалось. Пылая восторгом не то мага, не то художника, не то конструктора, она призывала и наделяла свойствами живых существ духов воздуха, воды и огня; комбинировала в почти случайных, но всё равно гармоничных сочетаниях качества амфибий, птиц, насекомых, червей и растений. Каждый новый магр немедля подключался к единой сети управления, в сердце которой летала, закладывая виражи и петли, их создательница и госпожа. У Хиари словно выросли, продолжая умножаться в числе, тысячи новых глаз и ушей, тысячи новых крыльев, лап, хелицеров, когтей, щупалец и ртов.
А во внешнем мире меж тем не прошло и минуты.
На счастье Хиари, почти всё внимание Пустоты оказалось сковано противостоянием живой тени Рина. А два помощника, которых высший маг Круга не поленился захватить с собой в рейд, недооценили летающую над ними проблему. Иначе никогда не позволили бы ей наплодить армию магров (многие из которых и слова-то такого уже не заслуживали… какая может быть репродукция – хоть бы и десять раз магическая! – в случае, например, совершенно уникальных духов влажного песка или полурастительного, полуэнергетического червя-скалогрыза?!).
Но вот когда магры добрались до "штаба противника"…
Когда стальные жуки-камикадзе своим самоподрывом ослабили внешний слой защиты, а дружный вопль птиц-крикунов его доконал, и менее мобильные бескрылые магры пошли на приступ, – вот тут-то помощники высшего сообразили, что к чему. …и привлекли к происходящему внимание Пустоты. Недоброе.
Проклятый, проклятый, трижды проклятый "ёж"! (И семикратное проклятье Ледовице, его измыслившей!) Я, по самое горло и даже выше занятый дракой на три фронта, едва-едва успел выловить из мутного варева вероятностей единственно спасительный вариант контрчар. С жутким хрустом, что сам по себе мог ввергнуть слышащего в слепое бешенство, отрастающие иглы ломались о волнообразные движения вызванных мной тысяч жадных чёрных вихрей. Отрастали – и ломались, снова отрастали и снова ломались, хрустели и ломались, лопались с оглушительным звоном и восстанавливались тотчас же…
И так до тех пор, пока "ёж" не отправился в бесконечное путешествие следом за "валуном".
А пока Ледовица не придумала и не изобразила ещё чего-нибудь на схожий мотив, чего не пришлось бы долго ждать, я атаковал её сам. Счёт два – ноль не устраивал меня совершенно; посмотрю-ка я, как незваной гостье понравится мой… подарок. По ноге ли вам наш "испанский сапог", леди? Ах, не по ноге? Тем хуже… для ваших ножек!
Моя Сила стала не просто тенью реальности, но тенью именно того куска реальности, который высшая присвоила и покорила. Однако у высшей магии свои законы, и далеко не всегда по этим законам тень оказывается придатком объекта. А ещё во власти высшей магии сделать так, чтобы закон отражения обратился вспять – и любые движения тени, любые изменения её формы, размера и свойств тут же отразились на объекте. Да с усилением к тому же… неравномерным и гротескным – какое видел всякий, наблюдающий за собственной тенью при меняющемся свете.
Насаждённый Ледовицей неестественный порядок скорчился. Выгнулся, растрескался, исказился странно и непредсказуемо… по холодным чертам высшей тоже пробежала быстрая судорога. Не очень-то похожая, правда, на гримасу внезапного страха…
И я ощутил, как мою волю опутывают нити иной воли. Старой, чтобы не сказать древней, могущественной и многоопытной. На одно краткое мгновение две Силы, фатально несхожие, застыли в шатком равновесии. Льдистый, выверенный, изощрённый Порядок восстал на тёмное, кипящее множеством нереализованных возможностей пространство Предвечной Ночи.
Восстал – и опрокинул его, и принудил к отступлению.
В эти мгновения, столь долгие и столь краткие, Айс Молния сполна оправдал своё новое, полученное после воскрешения прозвище.
Каких только молний не обрушивал он на врага! Изощрённое воображение мага раз за разом изобретало самые дикие, самые редкостные, но в итоге оказывающиеся неизменно эффективными сочетания. Молнии опутывающие, подобные стеблям и цепким корням ползучей лозы. Молнии отравленные, воздействием своим на мишень подобные сильно ионизированному и оттого особо агрессивному раствору. Молнии, одним прикосновением высасывающие энергию, словно пиявки. Молнии, при попадании рассыпающие семена пожароопасных искр…
Молнии, молнии, молнии! Сотни и тысячи, на любой вкус!
А потом Айс сам себе попенял за однообразие способов атаки. Напрягся, разгоняя разум до предела и вливая расплавленное варево Силы в нарочито искажённую форму… после чего, едва не надорвавшись, напустил на защиту Златоликого самую настоящую реваду. Не очень большую, зато куда более "умную", чем обычные творения слепой ярости Квитага.
Этакого чуда, успешно сочетающего совершенно несочетаемое, осмысленного и безумного, неудержимо могучего и непередаваемо жуткого, защита, ослабленная множеством успешных атак, уже не выдержала. Управляемая ревада размолола в труху всё, до чего успела дотянуться, и окончила своё короткое существование в ослепительной вспышке аннигиляции, поглотив больше энергии, чем могла удержать. Причём эта самая вспышка натворила дел как бы не больше, чем сама ревада в период роста.
Что ж… поблизости не оказалось Королевы Фей вместе со своими подданными, знающей, как правильно следует обезвреживать подобные явления "природы".
"ПОРА!" – мощно громыхнул в сознании мысленный голос Рина. Прикрыв глаза, чтобы не отвлекаться, Айс коротким усилием воли вогнал себя в транс и атаковал Златоликого напрямую.
Так, как это делают менталисты: разум к разуму.
Сделать то, что велел Рин, оказалось непросто.
Шъюмат отлично знал цену себе, своему искусству и контролируемым им Силам. Когда в радиусе шестисот километров можешь менять (и предопределять!) погоду напрямую, а косвенно и без большой эффективности – на дистанциях втрое больших…
Мастер Погоды – это Мастер Погоды, не более и не менее. Высокий маг с полномочиями бога… Точнее, гъёви думал так раньше. До прямого столкновения с эффектами высшей магии.
Вот, например, заклятье Ледовицы, нацеленное на Энгасти. С ним он так и не расправился до конца. Всего лишь остановил (так внезапная слепота останавливает идущего уверенным шагом, заставляя вмиг проникнуться множеством сомнений по поводу расположения цели и наличных препятствий). Причём даже прямые удары, без малого опустошающие сверхъёмкие накопители его башни, не помогали хотя бы "оцарапать" то, что Шъюмат определил как эффекторы заклятья.
То ли творение Ледовицы оказалось слишком мощным, то ли в момент восстанавливало любые повреждения, то ли эффекторы оказались в принципе неуязвимы для стихийной магии… в общем, хотя Мастер Погоды надеялся сделать больше, получился лишь необходимый минимум. Как раз тот самый, который ему "заказал" Рин.
А вот когда Шъюмат попытался проследить за самим Рином и его противницей… ох. Чудесные средства наблюдения, которыми создатели снабдили башню, позволяли при желании и должной настройке хоть вычислять размеры стай мигрирующих хараусти с точностью до рыбины, хоть любоваться отражением моря и неба в чаячьем глазу, находящемся вместе с самой чайкой далеко за горизонтом. Но они оказались явно непригодны для выполнения возложенной на них нынче задачи. Нет, гъёви отлично видел, что происходит там, где Рин сошёлся с Ледовицей. У высшей он даже мог видеть выражение лица… иногда. Но понять происходящее оказалось нереально. Совершенно. Высшие небрежно швырялись друг в друга чем-то таким, что явно и очень сильно выламывалось за пределы естества, которые постиг Мастер Погоды. Пределы, которые, конечно, точно так же ограничивали возможности покорных ему инструментов.
На миг Шъюмату пришла в голову безумная мысль: воспользоваться ресурсами башни и атаковать Ледовицу напрямую. На миг. Сознание высокого посвящённого тотчас же изгнало мятежницу прочь. Ибо он уже убедился на практике, что не всякое из творений Ледовицы может повредить. И хуже того: почти не сомневался, что, если высшая посвящённая Порядка ответит на его выпад контратакой, – ни себя, ни башню он не защитит.