Оскверненная - Ларк Гленда. Страница 17

– Ты слишком многого ожидала от четырнадцатилетнего парнишки. Боюсь, что это испытание я самым позорным образом провалил.

– Так и было, – согласилась она.

Я был избавлен от поиска ответа, поскольку вошел слуга, и Джесенда велела ему принести чай. Когда он вышел, она заговорила на другую тему, серьезно спросив:

– По словам отца, на Тенкоре птицыдастелцы тоже превратились в людей?

Я кивнул:

– Я видел, как это случилось. – Образы внезапно нахлынули на меня, и я ощутил отвращение. Я понял, что не хочу вспоминать все, что видел, и особенно не хочу вспоминать Цисси. – Не возражаешь, если мы не станем говорить об этом? – Впервые с того момента, как она вошла в комнату, я говорил, не взвешивая слова, не заботясь о том, какое впечатление они произведут.

Джесенда с любопытством посмотрела на меня, но, как и положено любезной хозяйке, заговорила о другом. Она показала на книгу, которая лежала на столике, и спросила:

– Ты интересуешься приливами?

– Я же пловец. Для меня приливы не просто интересны, от них зависит моя жизнь.

– Я знаю, что на приливы влияют луны, но не знаю, как это происходит. Ты мне не объяснишь?

Я подумал было, что она просто вежливо поддерживает разговор, но она с таким вниманием ждала моего ответа, что это говорило не просто о случайном интересе.

– Это сложный предмет… – начал я.

– Я сумею разобраться.

«Ах ты, саркастическая сучка», – подумал я, но не смог удержаться и не попытаться произвести впечатление.

– Ну, вопервых, никто на самом деле не знает, как это происходит. Единственное, что нам известно, – это что луны притягивают к себе океанские воды, когда стоят над головой. Некоторые менодиане считают, что такова воля Бога, что на воду действует божественная сила. Другие говорят, что, божественная это сила или нет, ее можно измерить, определить силу притяжения лун. Таким же притяжением, хотя и в меньшей степени, обладает солнце. Все, что нам известно достоверно, – это что приливы существуют, и когда Серебряная луна оказывается позади Голубой в месяц Темной Луны и они действуют совместно, приливы делаются очень высокими. – Я показал на диаграмму в книге, которая иллюстрировала то, о чем я говорил. – Представь себе, что солнце – магнит, который притягивает к себе все в мире, но океан единственный может откликнуться на его призыв. В результате вода скапливается на той стороне, которая обращена к солнцу… а когда еще в ту же сторону ее тянут две луны, тогда выпуклость оказывается огромной, а прилив самым высоким – КоролемКитом. Однако это означает, что в других местах остается совсем мало воды. – Я показал на другую диаграмму.

Джесенда сразу все поняла.

– Так вот почему отлив бывает таким сильным сразу же после самого высокого прилива.

– Совершенно верно. В другие месяцы все бывает еще более запутанным. Луны находятся на разном расстоянии от нашего мира, они движутся с разной скоростью, так что бывает, что воду они тянут в разные стороны… – Я забыл о том, что хотел произвести на Джесенду впечатление и принялся объяснять более сложные вопросы – как влияют на приливы разные сочетания положения лун, – просто потому, что, как и большинство людей, любил говорить о том, что меня интересует. Я схватил несколько безделушек с комода и расставил их на низком столике, демонстрируя расположение солнца, лун и нашего мира. К тому времени, когда слуга вернулся с чаем и подносом, полным всяких вкусностей, я уже создал импровизированную карту ведущего к Ступице залива и рассуждал о разнообразии скоростей приливной волны. Слуге пришлось поставить угощение на библиотечный стол.

– Таким образом, когда вода прилива устремляется в узкую часть залива у его начала, – продолжал я после ухода слуги – в отличие от Джесенды он ради приличия оставил дверь открытой, – там, где она встречается с течением впадающей в море реки, образуется стоячая волна – гора воды, которая становится все выше и выше до тех пор, пока прилив не пересилит встречное течение. Тогда она обрушивается, и по заливу идет приливная волна…

– А насколько она большая, зависит от фаз лун – то есть, вопервых, от того, каково положение лун относительно солнца и, вовторых, от их взаимного расположения, – сказала Джесенда.

– Да, точно так. Ну, может быть, не совсем точно, потому что в действительности все сложнее. Играют роль и погода, и конфигурация залива – он где уже, где шире, – расположение песчаных отмелей, направление ветра, форма дна, количество воды, которую несет река… Поэтомуто у нас в Гильдии целый департамент занимается предсказанием силы прилива. Наши жизни могут зависеть от знаний о том, с чем мы встретимся во время очередного заплыва. Ну, кроме всего прочего, существуют изменения, которые внесли мы, гильдийцы.

– Ты имеешь в виду то, что вы оседлываете волны?

– Ээ… нет. Теория о том, будто мы уменьшаем мощь волны, потому что седлаем ее, скорее всего чепуха. Спроси любого, кто мчится на волне и чувствует силу воды. Нет, я имею в виду дамбу. Понимаешь, размер приливной волны определяется еще и тем, сколько воды течет навстречу и в какое время. До того как была построена дамба, вода, устремлявшаяся вниз по заливу, редко создавала волну. Это, в свою очередь, делало прилив менее предсказуемым. Теперь же мы контролируем встречный поток. Мы называем это отливной волной, но на самом деле такой не существует. Это вода, которую мы выпускаем, когда нам удобно, и от лун она не зависит. Время открытия ворот и масса воды тщательно рассчитываются, чтобы приносить максимальную пользу нам, пловцам, и тем самым коммерции Ступицы.

Мы оба склонились над той импровизированной картой, которую я выложил. Волосы Джесенды упали ей через плечо и коснулись моей руки; они благоухали жасмином. Джесенда неожиданно выпрямилась, как будто ощутила волну моего желания.

– Пойдем, – сказала она, – выпей чаю, прежде чем отец вернется с письмами и тебе придется отправляться. – Она подвела меня к библиотечному столу, разлила чай и наполнила мою тарелку угощением. И переменила тему: – Скажи, почему женщины не бывают членами вашей Гильдии?

– Женщины недостаточно сильны, – ответил я, откусывая горячий пирожок с приправленной специями дичью. Неожиданное напряжение, которое я почувствовал в Джесенде, сказало мне, что я сказал чтото не то. Так и не откусив больше от пирожка, я положил его на тарелку.

– Объясни свои слова, пожалуйста, – любезно попросила Джесенда, но глаза ее сверкали.

Я уже собрался дать уклончивый ответ вроде той отговорки, которую предложил бы Цисси, но передумал и сказал правду, хоть и догадывался, что она Джесенде не понравится.

– Путешествие по заливу длится пять часов, и на каждой пяди пути пловца поджидает потенциальная опасность. Бревно, погрузившееся в воду, переместившаяся отмель, раздувшаяся туша коровы, принесенная водой из верховий. В каждое мгновение чтото может случиться. Волна может неожиданно умереть под тобой, хотя справа и слева мчится с прежней скоростью. Если ты не начинаешь грести изо всех сил, ты отстаешь от волны. Норовистая волна может ударить тебя о скалу или выбросить на берег. Водоворот на гребне может оказаться таким бурным, что ты оказываешься под водопадом. Тебя может неожиданно догнать вторая волна, и тогда это похоже на то, как если бы на тебя сзади напало чудовище. Чтобы час за часом справляться со всем этим, нужна сила мужчины, мускулы мужчины, выносливость мужчины. О, женщина может справляться с хорошей волной в благоприятных условиях, не сомневаюсь, но сражаться эти пять часов с водой… – Я встал, снял куртку и закатал рукав рубашки. – Какая женщина захочет иметь такие мышцы? – Неожиданно мой поступок показался мне ребяческим; я мог бы так покрасоваться перед Цисси. Я вспыхнул и поспешно привел одежду в порядок. – Прошу прощения.

– За что? – спросила Джесенда; глаза ее были полны лукавства. Она смеялась надо мной, над моим детским хвастовством, наслаждалась моим смущением. – Я ничего не имею против того, чтобы посмотреть на атлетически сложенного мужчину.