Наместный маг 2 (СИ) - Вишневский Сергей Викторович. Страница 63

– Ты ходить, как сокол в небе?

– Нет, быстрее. Гораздо быстрее, -Людвиг начинает снимать теплую одежду.

– Ты можешь лететь? Тогда мы тебе верить.

– Утром, я улечу обратно утром, – Людвиг пытается показать жестами. – Темно, ничего не видно. Очень трудно летать. Страшно врезаться или разбиться.

Мужчина понимающе кивает и с улыбкой произносит:

– Утром ты пойдешь по небу как сокол. Если ты обман – мы тебя убить, – после этого мужчина что-то говорит остальным на незнакомом языке. Спустя минуту к нему подходит женщина, замотанная в ткань так, что видно только кисти и глаза. Она показывает, чтобы тот сел у костра, сует в руки юноше такую же маленькую чашку и наливает в нее черный напиток. Мужчины вокруг убирают мечи и луки. Все скрываются в шатрах, а собеседник у костра продолжает говорить, коверкая слова.

– Зачем тебе такой теплый одежда? Днем солнце печет, тебе холодно?

– Когда взлетаешь высоко – очень холодно.

– Высоко – как сокол?

– Гораздо выше. Выше облаков.

Слова юноши заставили задуматься бородатого мужчину. Он погладил бороду и спросил:

– Куда ты шел?

Людвиг отхлебнул черного горького напитка и тоже уставился в пламя костра. После нескольких секунд молчания ответ все же последовал:

– Я не знаю.

– Если бедуин не знает, куда идет – он убегает. Отчего ты бежишь? Ты плохо сделал закон?

– Нет.

– Закон нарушил тебя?

Вопрос заставил задуматься Людвига.

– Я не совсем понимаю… – хмурясь, произнес Людвиг, но не успел закончить, как его перебил мужчина.

– Ты не хотеть то, что положено по закону или правилам твоей семьи?

Людвиг впервые услышал такую трактовку, и хмыкнул.

– Можно и так сказать, – кивает в ответ Людвиг.

Мужчина снова гладит бороду и задумчиво спрашивает:

– Сколько живет твой род?

– Около тысячи лет, может, чуть больше, – жмет плечами юноша.

– Правила и законы живут столько же, сколько и сам род. Так? – кивок юноши. – Тогда почему ты думать, что ты иметь право не подчиняться правилам? Ты жить всего 100 лет, если хорошо. Почему ты думать, что правила плохи?

– Мой отец хотел, чтобы я стал магом погоды и управлял землями рода. А я хотел… – Людвиг вздохнул и на выдохе выпалил. – Мести! Я очень хотел смерти тех, кто убил моих... друзей. Я хотел стать боевым магом.

– Каждый бедуин должен уметь делать войну, каждый мужчина должен уметь делать еду, кормить своих детей и жен, и каждый мужчина должен уметь делать дом, где жить семья и дети. Ты – мужчина! – указал пальцем на Людвига. – Ты умеешь делать войну?

– Слабо, но я учусь.

– В наш семья сначала мальчик учится делать еду. Охота, корень в оазис, рыба в река. Затем он учится делать дом. Глина копать, кирпич сушить, стена класть. Только потом мальчик учится война, – косой взгляд на воздушника. – А ты умеешь делать еда?

Людвиг хмурится и мотает головой.

– Может, ты умеешь делать дом? – снова отрицание. – Тогда зачем тебе учится война? Тебе не надо война за еду, у тебя нет дом, чтобы защищать. Зачем тебе война?

Людвиг молчит и понемногу прихлебывает горький напиток.

– Месть – хорошо. Месть делать цель для мужчины. Мужчина будет делать дом, делать еда и растить старший сын. Когда старший сын уметь делать дом и еда – можно делать месть и война, а без старший сын нельзя. Семья – самое большое золото...

– Что вы все к роду привязались? Жил без него и дальше проживу... – начал бурчать себе под нос Людвиг. Услышав эти слова, бедуин ухмыльнулся в бороду и начал неспешно рассказывать.

– Когда ты мальчик – ты думаешь, что можешь все. Когда ты... – мужчина пожевал губами, подбирая слово, – ... большой мальчик, да. Когда ты большой мальчик – ты знать, что ты можешь все. Когда ты мужчина, ты понимать, что можешь много, но не все. И только когда в твоя борода жить седой волос, ты понимать, что ты не успеть все, даже если много трудиться. Что тогда делать? Тогда надо готовить старший сын. Твой сын делать то, что не успеть ты. Для этого семья надо, уметь делать еду, уметь делать дом. Понимать?

Брови на лице Людвига поползли вверх, и он задумчиво произнес:

– Я никогда не думал с такой стороны, но свою месть я могу совершить сам.

– Ты думать, что делать сам.

– Пусть так... А кто ты?

– В вашей стране таких, как я, зовут ведами. Я говорю с предком и духами песков. Они дают мне силу, и я помогаю своей семье. За это я жить с проклятьем.

– Проклятьем?

– В тот день, когда я получить силу – я разучиться спать.

– Ты совсем не спишь? – Людвиг по-другому взглянул на мужчину. В бороде мелькали седые волосы, у глаз и на лбу были глубокие морщины. Бедуин был довольно стар.

– 37 лет прошло, когда я спать последний раз. А ты "алджагир" – твоя сила не в духах, и на тебе нет проклятья за твою силу. Ты свобода, ты летать куда хотеть быстрее сокола, выше облака. Но вместо того, чтобы делать семья самый сильный, самый богатый – ты пытаться делать месть один. Это глупость. Даже шакал жить стая, – мужчина с грустью вздохнул и произнес. – Скажи старому Бальжиру, что мешает тебе делать семья, если можешь сделать месть сейчас?

Людвиг не ответил и продолжил сидеть молча. В глазах отражалось пламя костра.

Пожилой бедуин-ведун еще долго рассказывал, как принято жить у бедуинов. Потом долго выспрашивал у Людвига, как живут в Гвинее. Юноша рассказывал все без утайки, припоминал рассказы Песта и пытался пересказать. Бедуин согласно кивал и снова что-то спрашивал и рассказывал.

Они так проговорили до самого рассвета. Как только горизонт начал светлеть, со стороны шатров послышалась возня. Начали выходить люди и собирать вещи.

– Скоро рассвет. Как только верблюд видеть бархан – мы идти дальше.

– Вы не подскажете, в какой стороне Гвинея? – смущенно поинтересовался Людвиг. Он поднялся и начал одевать свою "летную форму".

– Когда ты видеть солнце – левая рука будет север. Страна рек и лесов на север.

Людвиг кивнул, поблагодарил бедуина и резко, сразу создав сильные потоки воздуха, умчался ввысь. Песок взметнулся ввысь, и поднявшийся ветер чуть не задул остатки костра.

– Молодой, глупый алджагир... – с доброй улыбкой произнес бедуин, проводя взглядом Людвига, который затерялся в светлеющем небе. 

Коридор Академии магии славного города Вивека был достаточно широк, чтобы не затруднять проход большим группам людей. Однако сейчас в нем было очень людно. Дело в том, что совсем недавно было проведено общее собрание всех факультетов и курсов.

Явка была обязательна ввиду того, что на собрании были объявлены новости государственной важности. Единственным отсутствующим был Пест.

Юноша стоял посередине большого коридора в потоке людей в ярком, красном, вызывающем плаще. Лицо сосредоточено, руки сложены в замок, а под ногами мерцает едва видимая руна "Отвода глаз".

На юношу никто не обращает внимания, хотя в толпе его не заметить трудно. Несмотря на плотный поток, Песта никто не толкает. Его обтекают, словно каменную колонну.

Вот среди толпы появляется учитель парня Ратмир. Он размеренным шагом, никуда не торопясь, подходит к Песту и внимательно смотрит на руну у его ног.

– Руны, конечно, очень надежны. Их можно использовать даже в местах, перенасыщенных силой, но они весьма ограничены, – произносит Ратмир, задумчиво почесывая подбородок. – Почему не воспользовался алхимическими составами?

– В лаборатории "Драконий ус" закончился... – сквозь сжатые зубы шипит Пест.

Как только он произнес первое слово, на него тут же начали поглядывать проходящие студенты. Кто-то с удивлением, кто-то с неодобрением, а кто-то с неприкрытым любопытством. Руна под ногами Песта исчезла.

– Кто-то опять пытался сварить зелье "Гласа государя"... – вздыхает Ратмир. Он мнет виски, стараясь унять боль в голове, мешающую сосредоточиться.

Пест задумчиво смотрит на учителя и спрашивает: