Наместный маг 2 (СИ) - Вишневский Сергей Викторович. Страница 67

– Сколько уже?

– Третья сотня идет, – произносит Кара’кан. Белоснежное лицо, впалые щеки с торчащими скулами, синяки под глазами и тьма в глазах. Так выглядит ведьма на грани истощения.

– Следующего зови, – тихо отвечает Пест, глядя в пол пустым взглядом.

Девушка переводит взгляд на дверь, и та сама отворяется. В землянку тут же вносят молодую девушку. От плеча через всю грудь и живот проходит глубокая резаная рана. Пест прикрывает глаза и старается рассмотреть характер повреждений. Повязку на глаза уже не вяжет.

Один из мужиков подходит к Кара’кан и кладет в деревянную миску четверть медной монетки.

– Грудь целая, оцарапало до кости, – начинает бормотать юноша, не обращая внимания на трех мужиков, которые помогают выбраться уже здоровому, но не отошедшему от настойки. – Брюхо порезало глубоко, кишки порвало, с кишок в брюхо течет... Давай мака красного ей глоток, в брюхо полезть надо.

Кара’кан без слов берет со столика заполненный на треть бутылёк и подносит ко рту девушки. Ведьма не поднимается с кривой лавки и все делает сидя. Ноги просто не держат. Губы раненой девушки едва шевелятся, но после первой капли она открывает рот. Кара'кан наливает в рот настоя ровно на глоток.

Пест затягивает рану на груди, споласкивает руки в воде и, слегка дунув на них силой смерти, залезает в рану.

После сращивания прорех и нескольких промываний "внутренностей" юноша начинает затягивать рану. Проходит пара минут, юноша встает и тянется к холщовому мешочку. Пошуршав рукой в мешке, юноша достает последний накопитель с силой.

– Накопитель последний, придется до утра ждать, – хриплым голосом произносит юноша.

– Уже утро, – с усмешкой замечает Кара'кан, и Пест удивленно смотрит в малюсенькое окошко.

Юноша подходит к ведьме и, гладя ее по щеке, переливает в нее силу из камня.

– Сегодня больше не справимся, – констатирует юный ведун и со вздохом добавляет. – Иначе спалим дар, к гадалке не ходи... А ты подремли, подремли пока... Ночью тебе легче будет, а я мужиков дерну, может, чего поесть найдем...

С каждым прикосновением к щеке ведьмы та сильнее начинает прикрывать веки. Ведьма начинает клевать носом и спустя несколько секунд засыпает. Юноша опускает ее прямо на лавку, затем укладывает ноги.

Сам Пест направляется к двери, мельком глянув на уже здоровую девушку и услышав ее дыхание. Отворив дверь, юноша оказывается свидетелем огромного собрания. Кто-то что-то кричит, кто-то кого-то пытается успокоить. В центре толпы с мечами наголо встал в оборону отряд дружины местного барона. Все в броне как на подбор, с гербами на щитах и средними мечами.

Толпа беснуется и вот-вот накинется на небольшой отряд. В воздухе висит запах крови и смерти. Он настолько сильный, что, кажется, он уже липнет к телу, пропитывает одежду. В толпе слышатся выкрики:

– За что? Чем мы не угодили Государю, что нас голодом морить можно?

– Аль мы скот какой, что нас в стойле держать?

– А за люд посеченный кто ответ держать будет?

Над отрядом гвардии поднимается боец с пышными усами и заметным даже под броней животом.

– Я сэр Вильям Цурак – старший этого отряда! Я требую, чтобы вы...

Речь усатого дворянина прервал камень, запущенный кем-то из-за спины остальных. Небольшой камень угодил прямо в лоб, заставив свалиться графа с телеги.

– Чем мы провинились, что нас голодом морить надо? – спросил широкоплечий мужчина в первом ряду. – Заразных среди нас нет, больных и убогих или перебили, или они ужо с голодухи перемерли.

– У вас есть сеньор, и пропитание – это его обяза... – начинает поднявшийся вновь дворянин.

– Моего сеньора у замковых ворот рырги напополам рвали, когда я с жинкой и детьми лесом уходил, да так, что по болоту аки посуху пробежали...

– А нас по дорогам гнали три дня без продыху – с бега на шаг, с шага на бег. Ни хабара, ни еды. Портки да лапти драные...

– Винной долины тоже нет. А сеньор наш в бою сгинул...

– Вы на моей земле, – шипит поднявшийся дворянин и начинает багроветь. Правая рука прижата к красной шишке не голове. – Вы мне не нужны, я вас кормить не нанимался! Одно слово государева приказчика, и я вас погоню прочь с моей земли!

– А если не уйдем?

– Сечь будем, как разбойников и смутьянов! – резко ответил усатый дворянин и слез с телеги.

Один выкрик, и отряд гвардейцев начинает движение в сторону замка, не обращая внимания на галдящую толпу и еще пару камней, запущенных в щиты.

Пест наблюдал за этой перепалкой с расстояния. Обострившийся дар заставил чувствовать гнев, ярость и отчаяние толпы. Еще самую малость, и народ бы сорвался, и в приступе ярости и безнадеги кинулся бы на гвардейский отряд.

Рядом с юношей послышался знакомый скрипучий голос Колмора.

– Отчаялся народ, бунту быть! – проскрипел простуженным голосом мужик. – Глазом не вижу, но нос кровь чует! Что делать будешь, ведун молодой? Нынче народ пришел, 40 душ. С собой телегу с клячей пригнали. На той телеге овса три мешка было. Так барон этот и телегу, и мешки с овсом увел.

– Тебя, старший, народ слушает. Пусть народ обождет до вечера, а вечером я ворочусь и слово свое скажу. Как хочешь уговаривай, но до утра пусть и шагу не ступают. И... – юноша повернулся к старухе. – За ведьмой, что со мной пришла, пригляди. Надо покормить ее, а я как управлюсь – сразу вернусь.

– У благородных просить за наши души будешь? – с ухмылкой спросил Колмор.

Пока Пест смотрел в спины удаляющегося отряда, вокруг них начали собираться люди. Их молча слушали.

– У всех просить буду, а коли надо будет – и у благородных просить стану, – Пест подпрыгнул вверх и провалился в собственную тень, отправляясь путями Теней к наставнику. 

В большом зале, там, где несколько дней назад Песту выдавали указания, было пустынно. Ни охраны, ни бугая Тармоса. Вообще никого. Пест моментально выскочил из зала и попал в гущу сборов. Множество воинов носились с тюками и кипами бумаг. Во дворе уже формировалось построение.

– Где искать командующего? – дергая за рукав пробегающего служаку, спросил юноша.

– В ставке, на поле боя. Здесь никого из командующих нет, – на ходу бросил воин с тюком на плече и скрылся в потоке, что грузил вещи на телеги.

Юноша растерялся на пару секунд, но тут же пристал к другому воину.

– Где ставка главнокомандующего? – боец в ответ подозрительно оглядел его взглядом. – Мне доложиться надо…

– На левом берегу Аноны, к югу отсюда. Полдня пешком.

Пест кивнул и пустился бегом к воротам. Добежав до теней ворот, он нырнул в них с разбегу, а вынырнул далеко за оградой, там, где виднелся лес и лесная тень. Так он и передвигался, то ныряя в тень, то выныривая на расстоянии прямого взора.

Первое, что увидел юноша в ставке – это огромный шатер со штандартом Ордена Искупления. Пест не успел к нему приблизится, как его окрикнул Ратмир. Юноша, почти всю дорогу пробежавший на своих двоих, сбавил ход и подошел к учителю.

– Я только собирался отправиться к тебе. У нас… – начал учитель, как только подошел Пест, но юноша начал свой доклад, не выслушав.

– Среди люда зло кипит, того и гляди бунт поднимут. Есть совсем нечего, из домов убегали без хабара, припасов никто не брал. Местный дворянчик кормить отказывается. Нынче телега с людом пришла. В той телеге овса три мешка было. Так тот барон телегу с последней едой увел, – Пест сглотнул вязкую слюну и добавил. – Каждый пятый ранен. Раны рваные, словно зверь рвал, но зараженных среди люда нет. Всех проверил, больных и заразных нет. Попадаются раны от меча. Говорят, по дороге благородные секли как врага. Воздух кровью и горем пахнет… Бунту быть!

Ратмир вздохнул, и его лицо изменилось. Спала маска уверенности, впали щеки и под глазами показались мешки. На лице проявился узор из белых линий.

– Слушай меня внимательно. У тебя нет права на ошибку, слишком много от этого зависит. Ты собираешь всех, кто может идти, и вы выдвигаетесь с поля для беженцев на север или восток. Без разницы. Вы должны уйти…