Дерево лжи - Хардинг Фрэнсис. Страница 31

Следом шел еще десяток страниц с зарисовками, заметками и таблицами, но голова Фейт была слишком переполнена информацией. Она медленно закрыла дневник. Неудивительно, что он так берег свое растение, стараясь не выпускать его из виду, и так неохотно говорил о нем. Неудивительно, что он выхватил свои записи из рук Фейт и пришел в исступление, когда она призналась, что открыла сейф. Фейт надеялась найти в дневнике сведения, которые помогут очистить его имя, однако дневник не оправдал ее надежд. Если написанное в нем станет достоянием общественности, все убедятся, что он мошенник, и будут вспоминать его как безумца, насмехаясь над его именем. Но разве это безумие? Эта его навязчивая идея и видения — симптомы сумасшествия? Возможно. Так или иначе, Фейт — единственный человек в мире, знающий о местонахождении дерева лжи, чуда из чудес, способного открыть нераскрытые тайны и загадки. Фейт должна все выяснить. Если все прочитанное о дереве — правда, возможно, оно поможет ей разгадать тайну гибели отца.

Глава 16

Злой дух

Около восьми часов вечера экономка принесла поднос с ужином. Фейт поблагодарила, заметив, что ляжет рано, и отказалась от грелки. Экономка ушла, так что на остаток вечера и ночь Фейт оказалась предоставлена самой себе. Она быстро проглотила ужин, а потом бесшумно надела на себя пострадавший от непогоды траурный наряд. Все уже видели, что он грязный и мокрый, поэтому вряд ли обратят внимание, если за ночь он испачкается еще больше. Она зажгла фонарь, чтобы взять его с собой, но прикрыла нехитрое устройство тканью, в точности как отец, и выскользнула на крышу. Маленький садик блестел после недавнего дождя. Небо над головой было хмурым и серым. Беззвучно закрыв калитку и спускаясь по лестнице, она услышала деловитый стук кастрюль и голоса на кухне, потом обошла сад кругом, прячась за хозяйственными постройками, чтобы ее не заметили.

Фейт поспешно спустилась по тропинке, ведущей к морю, надеясь, что она правильно запомнила время приливов и отливов. Добравшись до пляжа, она со вздохом облегчения убедилась, что сейчас отлив и море спокойное. По ее расчетам отлив продлится еще час, а потом начнется прилив. Волны будут спокойнее, и течение только поможет ей. Оказавшись на виду, Фейт внимательно изучила вершины утесов, но никого не заметила. Влажные пряди волос хлестали ее по лицу.

Вытащить лодку самостоятельно было нелегко, но наконец она столкнула ее в воду, забралась внутрь и веслом оттолкнулась от берега. До сих пор Фейт никогда не доводилось грести, и вскоре она обнаружила, что это намного труднее, чем ей казалось, когда она наблюдала за отцом. Сначала она пыталась грести лицом по ходу движения, чтобы видеть, куда плывет лодка, и толкала весла от себя, вместо того чтобы тянуть их на себя, но весла лишь постукивали в уключинах, пытаясь вырваться. Когда она села спиной к ходу движения, как отец, дело пошло на лад. Но вскоре она начала задыхаться, мышцы рук и плеч заныли. Хорошо, что она ослабила шнуровку корсета, перед тем как выйти из дома.

Каждый раз, когда Фейт поворачивалась на сиденье, чтобы посмотреть вперед, ей казалось, что она плывет в открытое море или вот-вот наткнется на подводный камень. К счастью, в сумерках скалы было проще заметить, чем ночью. И вот в сером свете появился грот, похожий на мрачную готическую арку. Его распахнутый рот глотал волны, выплевывая пену. Изо всех сил орудуя веслами, она подплыла к пещере. Снова волна внесла ее внутрь, но не с такой яростью, как в прошлый раз, и лодка села на мель ближе ко входу.

Фейт выбралась на скользкий камень, наполовину оглохнув от шума воды, и привязала лодку к тому же выступу, что в прошлый раз. Взяла фонарь, подоткнула юбки и выбралась на скалистый уступ перед лодкой, затем миновала треугольный вход с неровными краями, ведущий в пещеру большего размера. Здесь свет был совсем слабым, он едва-едва просачивался со стороны входа за ее спиной. Вспомнив предостережения отца насчет бурной реакции растения на свет, она почти полностью закрыла фонарь тканью, лишь один тонкий лучик рассеивал мрак.

В пещере был куполообразный потолок с трещинами и прожилками, спускающимися к полу. Там и сям Фейт видела темные проломы и отверстия, ведущие в соседние пещеры. В дальнем конце на продолговатом каменном выступе стояло нечто закутанное в ткань, из-под которой едва выглядывало глиняное дно. В эхе, отражавшемся от стен сводчатой пещеры, было что-то странное. Рев моря стал более приглушенным и искаженным, и казалось, будто кто-то испускает долгие вздохи, из-за чего Фейт все время испуганно оглядывалась. Холодящий запах здесь был более плотным и щипал глаза.

Фейт медленно поднялась по наклонному каменному полу. Оказавшись рядом с каменным выступом, она стала медленно стягивать ткань. Шипы мешали, цепляясь, но наконец брезент соскользнул, обнажив расплывчатый черный клубок, вывалившийся за края горшка. Странные звуки в пещере стали громче, как будто кто-то дышал совсем рядом с ней. Она осторожно подняла фонарь, позволив слабой полоске света упасть на растение. Свет заблестел на тонких иссиня-черных листьях, длинных шипах, тускло-золотистых жемчужинах сока, выступивших на черных узловатых корнях… и тут Фейт увидела, как освещенный сегмент растения съежился и отдернулся с сердитым, почти звериным шипением. Она поспешно убрала фонарь, и растение снова превратилось в расплывчатый чернильный ком. Даже когда шипение прекратилось, она не осмелилась снова осветить растение. Вместо этого она протянула руку и осторожно провела пальцами по листьям, изучая их на ощупь. К ее облегчению, свет не причинил листьям особого вреда. Они были холодными и липкими и оставили у нее на пальцах тягучий густой сок, похожий на мед. Плодов не было.

По ее спине пробежали мурашки. Форму листьев ни с чем нельзя было спутать — раздвоенные и сужающиеся к концам. Она видела зарисовки в дневнике отца. Это то самое дерево, его величайшая тайна, сокровище и его погибель. Дерево лжи. Теперь оно принадлежит ей, и путешествие, которое отец так и не закончил, предстоит проделать тоже ей. Она наклонила голову, почти коснувшись губами листьев. Глаза щипало, в висках появилась тупая боль.

— Отец больше не придет к тебе, — прошептала она. — Он умер и лежит в церковном склепе. Я хочу узнать, кто его убил. Ты мне поможешь?

Ответа не было. Конечно, его не было.

— Хочешь услышать ложь? — спросила Фейт, чувствуя себя так, словно предлагает угощение какому-то крупному хищнику. На миг ей показалось, что растение сейчас ощетинится, как голодный волк.

«Придумайте ложь, в которую люди с легкостью поверят», — писал ее отец. Фейт вспомнила разговор у могилы и предложение Тома проткнуть отца колом, чтобы «призрак не мог выйти из могилы». Подумала о суеверном страхе Говарда, об остановленных часах и занавешенных зеркалах.

— У меня есть для тебя ложь. — Она закрыла глаза и прошептала: — Призрак отца бродит и хочет отомстить тем, кто его оскорбил.

Что-то нежно погладило ее по лицу, и Фейт отдернулась, распахнув глаза. Блестящие листья растения были неподвижны. Медленно возвращаясь в центральную пещеру, она обратила внимание, что эхо приобрело новые оттенки. Ей казалось, что она почти может разобрать свои слова, колеблющиеся и распускающиеся в воздухе.

«Кол в сердце и похоронить на перекрестке, чтобы призрак не мог выйти из могилы…» Проскользнув обратно в темный дом в своем черном платье, больше напоминавшем лохмотья, Фейт сама себя почувствовала возвращающимся призраком. Она остановилась, прислушавшись, но все было тихо. Домочадцы легли спать. Дом был в ее распоряжении. Что она предпримет? С чего начнет? Фейт прищурила глаза и улыбнулась в темноте, когда на нее снизошло вдохновение, затем прокралась на кухню, где она точно видела… да. Слабый свет фонаря осветил доску с колокольчиками, прибитую к стене на высоте человеческого роста. Там на металлических пружинах висели семь колокольчиков, соединенных с семью проводами, горизонтально пересекающими стену. Каждый колокольчик был подписан: спальня хозяина, вторая спальня, третья спальня, гостиная, библиотека, детская, столовая. Если в комнате дернуть за колокольчик, то проволока, спрятанная в стенах и под полом, тянула соответствующий колокольчик на кухне.