Иная судьба. Книга I (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна. Страница 34

— А-а… Страшно. А вы справитесь?

«Теперь — сссправлюсь. Ты вдохнула в меня силы».

— Ну уж, скажете, — засмущалась Марта. И спохватилась: — Опять что-то не так?

«Дама должна уметь принимать комплименты… похвалы. Особенно зассслуженные. Детёнышшш, тебе и впрямь пора. Просссти, у меня свой интерессс: надо побыть одному, сссобраться с мыссслями… У меня к тебе просссьба; не говори никому, что я проссснулся. Будут донимать… Я пока не готов к вссстречам…»

— Понимаю, ваша светлость, — почтительно ответила девушка. И не удержалась: — А мне — можно когда-нибудь к вам придти? Мы бы разговаривали, вы бы меня поправляли, обоим выгода… простите, польза. Можно?

«Запоминай, детёнышшш, как надо отвечать: я всссегда рад тебя видеть. Я принимаю ежедневно посссле полудня… Видишшшь ли… Нужно летать, укреплять крылья, придётссся делать это по ночам, чтобы не пугать людей. И сссебя не обнаруживать. Посссле полётов мне надо обязсссательно поспать, восстановить сссилы… А разсссговаривать мы будем непременно. Приходи».

Сладко почивающий до сей поры на травке Маркиз приоткрыл глаз, потянулся, потрусил не спеша в чащобу. Марта погладила на прощанье холодную когтистую лапу и поспешила вслед за котом, не забывая подбирать юбки.

«Анаграмма», — вдруг донеслось ей вслед. «Вот как это назсссывалось у придворных поэтов. Беги, детёнышшш, беги…»

«Поцелуй девссственницы», — подумал он ещё, старательно приглушив мысли. «Да, это дорогого ссстоит… Что же мне с тобой делать, девочка Марта? Да и с собой тоже…»

— Ох, госпожа, куда же вы запропастились? — подскочили к ней девочки-горничные у выхода из левого крыла. — Мы вас по всему дому ищем! Его светлость возвращается, говорят — смурной, нехороший, аж почернел весь…

— Ага, — перебила подружку Герда. — Мишель, курьер, он завсегда впереди кареты скачет и матушке Аглае рассказывает, в каком настроении господин герцог едет. Вот ежели как сейчас — ему лучше на глаза не попадаться!

Сердце у Марты ёкнуло. Не потому, что за себя испугалась. Но не сотворил ли е ё герцог то, за что мог бы потом стыдиться? Не слушая девочек, она в очередной раз за этот день подхватила юбки и заторопилась к парадному крыльцу. Не дело это — чужим людям хозяина встречать, если жена в доме. Уж как это у господ — она не знает, но у добрых людей хозяина должна привечать хозяйка.

Она как раз успела к тому моменту, когда лошадей перехватывали под уздцы конюхи. Его светлость отчего-то не выходил, словно не видел услужливо распахнутой двери. Затем появился. Сошёл со ступенек тяжело, опершись на плечо слуги. И действительно, ликом тёмен, хмур… И как тогда, в тюремном дворе, веяло от него холодом. За спиной Марты хлопнула парадная дверь, простучали торопливые шаги…

— Госпожа, — шепнула ей матушка Аглая, — не нужно бы вам здесь, ещё неизвестно, как он…

Герцог шёл прямо к Марте, не замечая остальных. И смотрел на неё, будто не верил собственным глазам. Приблизившись, осторожно коснулся ладонью её щеки, провёл по волосам, будто хотел убедиться: настоящая ли? И вдруг привлёк к себе.

— Моя, — только и пробормотал. Марта стояла, тихо млея, уткнувшись лицом в его грудь, и поэтому не увидела того, что открылось матушке Аглае: как посветлело и разгладилось чело его светлости, как в глазах появилось давно никем не виденное выражение… нежность? Он всё ещё ласково поглаживал золотые косы, тёплую девичью спину, а домоправительница сделала знак слугам: быстро, быстро, готовьте всё, что полагается, гроза миновала!

— От тебя едой пахнет, — удивлённо сказал герцог, принюхавшись к Мартиным волосам, и даже склонившись ниже, к шее, плечу… — Вкусно… Ты обследовала кухни? И что у нас сегодня на обед?

Он вдруг почувствовал зверский голод. Со вчерашнего вечера у него маковой росинки во рту не было, да и события дня минувшего к трапезе не располагали. Особенно последние часы. Но тут… желудок свело в голодном спазме. А то, что к запаху вкусного с дымком мяса, отчего-то пропитавшего платье, примешивался аромат свежести и чистоты самой девушки… Его светлость почувствовал себя извращенцем. Ещё пять минут назад его мутило от одной мысли о еде…

— Так что у нас сегодня? — шепнул он.

— Супчик с потрошками, — радостно сообщила девушка. И добавила, вспомнив, как обращалась к ней Дениза: — Желаете отведать?

— Желаю, — грозно сказал герцог, и это относилось не только к еде. — Матушка Аглая! Почему мне никто не предлагал ничего подобного? Что ещё от меня прячут в этом доме?

— Спросите про пирожки, — шепнула ему на ухо Марта. — С рисом, яйцами и зелёным луком. Жареные…

— Жареные? — изумился герцог. Господи, как ему приелись заграничные соусы, блюда, в которых продукты менялись до неузнаваемости, эти пудинги, эти консоме и бланманже… К демонам. Хочется нормальной человеческой еды. — А с яблоками есть?

— С яблоками и изюмом, ваша светлость, — степенно ответила Марта. И, как настоящая хозяйка, перечислила: — Рубцы с гречневой кашей, свиные рёбрышки с кислой капустой, пышки со шкварками и чесноком…

— Довольно. Пусть несут всё. Всё, слышите, матушка Аглая? Хватит морить меня голодом!

Подхватив Марту за руку, герцог ринулся по лестнице как на атакуемую крепость. Дениза, затаившаяся в швейцарской, метнулась на кухню с прытью, никак не ожидаемой от её комплекции. Она торопливо раздавала указания поварятам, а сама так и прыскала в кулак. Зная хозяйский аппетит, нетрудно было догадаться: бланманже сегодня достанется прислуге. В кои-то веки народ побалуется господским лакомством, ай да хозяюшка, вот удружила…

— Где прикажете подавать, ваша светлость? — почтительно осведомился мэтр Гийом. И, получив ответ — «У меня» — понятливо кивнул. В приватной обстановке, стало быть, с супругой… Устал его светлость, желает уединения и покоя, а в такие минуты официоз парадной столовой ему претит. А ведь старый Франсуа давно намекал хозяину: надо бы обустроить малую столовую или гостиную, вот и посидели сейчас бы приватно со своей душечкой… К месту госпожа Аглая ляпнула, весьма к месту, вроде и в насмешку — а ведь душечка и есть!

Впрочем, покои его светлости были достаточно велики, несмотря на аскетические запросы герцога. Уголок для скромной трапезы возможно было обустроить и без того, чтобы кушающим то и дело цепляться взглядом за широкую супружескую кровать… Мысли старого дворецкого неожиданно приняли весьма фривольный характер. Нет, пожалуй, напоминать хозяину о новых апартаментах пока не стоит. У него, Франсуа, и без того хлопот полон рот с новыми комнатами госпожи… так что придётся его светлости потесниться.

Таковы были коварные планы мэтра Гийома. Как часто сильные мира сего даже и не подозревают, насколько их судьбы зависят от тех, кого они привыкли не замечать или не принимать всерьёз!

… Марта озабоченно поглядывала на то, как его светлость ловко расправлялся со здоровенным кусищем мяса на рёбрышке, орудуя ножом и каким-то странным предметом, похожим на крошечные вилы, только с четырьмя зубчиками. Также, играючи, и дядя Жан разделывал большой кус говядины — если тот, конечно, бывал на столе, но это случалось в последнее время редко, ох как редко… Семья росла, росли и едоки, а отдачи от них почти не было. Дядя Жан орудовал двумя ножами, да так споро, что любо-дорого было посмотреть. Он и Марту приучил, хотя тётка и ворчала — господская, мол, забава, у добрых людей на то хватает ложек, да и руки, чай, для чего-то приделаны… Но кузнец не любил пачкать пальцев, тем более что на чистые полотенца жена скупилась, а потому — как глава семьи позволял себе блажить. Что ж, он десять лет в Эстре проучился, в гильдии поработал, набрался там всякого. Тётка ворчала, но блажь сносила.

Посматривая на герцога, Марта вдруг подумала, что и она так смогла бы. Вот только есть уже не хотелось. К превеликому удивлению, присев за стол, она обнаружила, что совершенно сыта. Да и то сказать, подкармливали её сегодня целый день усиленно, все, кто мог, поэтому как-то незаметно для неё пропало это неприятное сосущее чувство в животе, сопровождающее её довольно часто, особенно зимой…