Иная судьба. Книга I (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна. Страница 65

Доротея почувствовала себя той самой мухой, что запуталась в сетях, раскинутых ловким паучком. Она уже решилась, сделала первые шаги — и снова остаться? Решительно покачала головой.

— Вы же знаете, господин капитан, я не по своей воле сюда приехала, а лишь в силу обстоятельств. Сколько лет я здесь задыхалась… Да, со мной больше нет брата, но, в сущности, какая разница, где мне оставаться одной, здесь или в другом месте? Мне будет тяжело здесь оставаться. Слишком много воспоминаний.

— Понимаю. — Капитан на несколько мгновений опустил веки. Потом взглянул пытливо. — На что вы рассчитываете? Что умеете? Может, у вас всё же кто-то остался из прежних знакомых? Не станете же вы работать, как простолюдинка, достойно ли это вашего происхождения.

Доротея горько усмехнулась.

— Пятнадцать лет я только и делала, что работала на своего брата, — неожиданно для себя язвительно заметила она. — Да, мой муж был графом. Но я-то — дочь священника из небольшого бриттского городка, и наша семья в своё время собирала последние крохи, чтобы отправить меня на обучение в Итонский пансионат. Там я была в числе тех девушек, которые могли рассчитывать разве что на невероятно удачное замужество, или на место воспитательницы детей в семействе аристократов. По прихоти судьбы мне выпало первое. Думаю, пришло время эту ошибку исправить. С детьми я умею находить общий язык и могу научить их не только хорошим манерам и грамоте, но и началам некоторых дисциплин.

— Например? — неожиданно заинтересовался пастор. — Спрашиваю отнюдь не из праздного любопытства, дочь моя. Дело в том, что в патронируемом нами монастыре урсулинок в Эстре как раз не хватает преподавательницы. Наши сёстры уже больше десятилетия берут на воспитание приютских девочек-сирот, но в последнее время на обучение стали поступать дочери из состоятельных семейств. Монастырская школа зарекомендовала себя с наилучшей стороны, и многие родители не прочь, чтобы их дщери получили образование в её стенах. Однако всё чаще слышатся просьбы о том, что не мешало бы сугубо духовные дисциплины дополнить и светскими. Для деток-сирот будущая стезя определена изначально, в связи с их, в основном, неясным происхождением, из них растят хороших швей, вышивальщиц, сиделок. А вот девочек из дворянских — впрочем, уже и из купеческих семей — готовят к будущему пребыванию в свете. Поэтому и зашла речь о том, чтобы подыскать учителей арифметики, географии, истории, музыки, этикета и даже танцев. Но, увы, — святой отец развёл руками, — пансион находится в монастыре, куда доступ мужчинам воспрещён. Мы оказались в затруднении.

— Но вы подали отличную мысль, — подхватил отец Франциск. — До этого нам и в голову не приходило, что можно привлечь к подобной службе бывших воспитанниц аналогичных заведений, но только светских. Некоторые из них после выпуска достаточно стеснены в средствах и вынуждены искать место гувернанток. Н-да… — Он задумался. — Единственный их недостаток — молодость. Многие из них, в сущности, ещё сами дети… Но идея хороша. Пожалуй, я напишу об этом его высокопреосвященству, а заодно порекомендую вас, как бесценную кандидатуру на роль первой светской преподавательницы.

Привстав, отец Франциск учтиво поклонился.

— Не сочтите за навязчивость, дочь моя, возможно, у вас есть какие-то иные замыслы. Но буду счастлив оказаться вам полезным.

Пастор Коайе покивал.

— Сочту за честь присоединиться.

Доротея Смоллет растерянно опустила руки на колени. К такому повороту она не была готова. Это же просто… подарок судьбы, не иначе! Познав изнанку жизни ещё в девичестве, хлебнув тычков и оскорблений от воспитанниц-аристократок, наслышавшись, уже будучи замужем, о презрительном отношении высокопоставленных особ к гувернанткам и воспитательницам, ничего хорошего от будущей жизни она не ждала. Иное дело, что у неё не было выхода. Однако место в пансионе при монастыре давало ей нечто большее: не только заработок и кров, но и сохранение самоуважения.

Она готова была рассыпаться в благодарностях, но слова замерли у неё на устах после реплики капитана Модильяни:

— Что ж, это всё замечательно, но лучше, когда на выбор есть несколько вариантов. Я ведь тоже хотел предложить вам нечто подобное. У меня есть для вас ученица, госпожа Смоллет.

Дракон был мрачен и… похоже, зол. Хвост его нервно подёргивался и временами хлестал по земле, вырывая клочья дёрна. Но Марта отчего-то не испугалась. Она успела привыкнуть к «старику» — так его для себя окрестила — и в её понимании он был добр, мудр и справедлив, совсем как её герцог… Как Жильберт — с улыбкой поправила она себя мысленно — надо учиться называть его так. Жильберт временами бывал и гневлив, и яростен, в этом она убедилась, но он никогда не позволит себе обидеть невиновного или слабого. Её Жильберт. Жиль…

И почему это мужчины так любят, когда их называют по имени?

— Арман, — несмело позвала она. — Ваша светлость! Или… как вам больше нравится?

Крупночешуйчатый хвост с острым шипом на конце с силой опустился на землю. Но уже без последствий.

— Хммм… — Дракон повернул к гостье голову, выпустил из ноздрей струйки пара. — Не зсссаметил тебя сссразу… Ну ка, повтори…

— Арма-ан, — протянула Марта, словно пробуя на язык мужское имя. — А вот интересно, ваша светлость, вы умеете оборачиваться человеком? Иначе, почему вас так зовут?

— Ишшшь, любопытная, — благодушно фыркнул дракон. — Много будешшшь знать… Как это у вассс говорят? Ссскоро состаришьссся… А есссли я скажу, что не помню?

— Я вам не поверю, — безмятежно ответила Марта. И вспомнила не к месту, как недавно Маркиз, охотясь за золотой рыбкой, свалился в фонтан и сидел потом злой, мокрый, просыхая на солнце, со встопорщенной шерстью, и точно так же, как ящер сейчас, нервно лупил хвостом. Ну, до чего же похоже! Не удержавшись, засмеялась. — Да пожалуйста, храните ваши секреты при себе, ваша светлость, вы мне и таким нравитесь!

Её чешуйчатый собеседник прикрыл глаза. То ли от удовольствия, то ли… Марта прикусила язык.

— Ой, простите, ваш св…

— Безссс «ой», — усмехнулся дракон. — Ты неподражаема в сссвоей непосссредственности. Нельзссся быть такой откровенной с мужчинами, Марта, это не доведёт до добра.

— Но я же не со всеми.

— Хочешшшь сказать, я не мужчина?

— Да что вы, ваша светлость! — Марта снова засмеялась, и рассерженный взор янтарных глаз умягчился. — Хочу сказать, что вы из тех, с кем можно говорить обо всём. Ну… мне так кажется. Простите.

— Безссс… — наставительно начал дракон.

— Без «ну», — торопливо поправилась Марта. — Всё время вспоминаю, когда уже ляпнула. Но вспоминаю же!

— Детёнышшш, — ласково протянул ящер. И девушка поняла, что гроза миновала. С облегчением положила на знакомый пенёк тяжёлую книгу.

— А-а, принесссла, — одобрительно заметил Арман. — Молодец. А где новое платье? Я чувссствую на тебе запах этой Бланшшш, я его запомнил. Она приезжала?

— Ага. То есть да, прямо с утра. Но пока что была только примерка, ваша св… Арман. — Собеседник довольно сощурился, и Марта заулыбалась. — Завтра мне уже будет, в чём показаться. Я помню, конечно, вы первым увидите платье!

— Первее твоего герцога?

— Первее. — Девушка вдруг опечалилась. — Он же до вечера пропадает по делам… Ваша светлость, а что, в суде без него не обойдутся? Он уже второй день там.

— Хммм…

Дракон внимательно заглянул Марте в глаза.

— Малышшшка… Присутссствие герцога в суде весссьма желательно, есссли вина преступника нассстолько велика, что его, ссскорее всссего, казнят. Чтобы не утомлять его сссветлость лишними докладами для утверждения приговора, либо петициями о помиловании, его нижайше просссят присссутствовать при разбирательссстве. Этот порядок ещё… ммм… кажетссся, прежний герцог уссстановил.

Марта ошарашено села прямо на книгу. Дракон вздохнул.

— Просссти, детёнышшш. Я тебя огорчил? Поразил? Ты разочарована в сссвоём мужчине?